Мифы и правда о женщинах
Шрифт:
«Кому не наскучит и не надоест постоянно видеть одно и то же? У человека одно и то же тело, голова, те же руки и ноги. Но он может так разнообразить их вид, что они всякий раз будут казаться как бы обновленными. Надушенные рубашки с разнообразнейшими вышивками, шляпа, подходящая ко времени года, плащ, облегающие панталоны, при движениях подчеркивающие хорошее телосложение, всевозможных фасонов сапожки, шнурованные ботинки, легкие туфли, башмаки, куртки, камзолы, длинные плащи, накидки, шапочки – все это так хорошо пригнано, что лучшего нельзя и желать. А что же сказать о женщинах, чьи наряды и украшения создавались именно для того, чтобы нравиться! Возможно ли лучше украсить голову, чем это делают и всегда будут делать дамы? Лучше придавать волосам золотистый цвет и заставлять их виться
Аполлон требует, чтобы Зевс наказал Безумие и запретил ей подходить к богу Любви ближе, чем на сто шагов.
Меркурий, защищая Безумие, говорит, что Амур, ослепнув, не сможет теперь пускать свои стрелы по прихоти. Кроме того, Безумие – верный помощник любви и друг человечества.
«Долго бы просуществовал мир, – вопрошает Меркурий, – если бы она не мешала предвидеть всевозможные ссоры и случайности, возникающие в браке? Она мешает тому, чтобы их увидели, скрывает их, с тем чтобы мир заселялся привычным путем. Долго ли продолжался бы любой брак, если бы не глупость мужчин, которая мешает им видеть таящиеся в нем недостатки? Кто стал бы пускаться в плавание, не имея в качестве кормчего Безумие? Кто положился бы на милость ветров, волн, скал и мелей, стал бы терять из виду землю, отправляться в неведомый путь, вести торговлю с народами варварскими и бесчеловечными, первым являться к ним, если бы не она? А ведь именно благодаря ей, страны обмениваются своими богатствами, науками и ремеслами; благодаря ей мы знакомимся с землей, свойствами и природой трав, минералов и животных. Разве не Безумие заставляет нас искать в недрах земли железо и золото? Сколько всяких ремесел перестало бы существовать, если бы богиня Безумие была изгнана? Половина людей умерла бы с голоду. Чем стали бы жить адвокаты, прокуроры, секретари суда, полицейские чины, судьи, деревенские скрипачи, скоморохи, парфюмеры, вышивальщицы и представители сотен тысяч других ремесел?»
И подлинным проявлением безумия является само желание любящего соединиться с любимым существом.
«Ведь это – самое безумное желание в мире, поскольку в этом случае Амур как таковой перестал бы существовать, будучи любимым и любящим, слитыми воедино, что так же невозможно, как если бы породы и явления, столь же индивидуально обособленные друг от друга, могли бы соединиться, не изменив своей формы. Власть Амура держится благодаря невежеству, беспечности, надежде и слепоте – барышням, составляющим обычную свиту Безумия».
В своем заключительном слове Зевс отказывается выносить вердикт и откладывает решение «на трижды, семижды девять веков. И отныне мы повелеваем вам жить в добром согласии, не обижая друг друга. И да поведет Безумие слепого Амура и будет водить его повсюду, куда ему заблагорассудится. Что же касается вопроса о возвращении ему глаз, то распоряжение о сем будет дано после переговоров с Парками».
Итак, любовь – это безумие, и безумны попытки женщин и мужчин властвовать благодаря любви. К власти приходят усилиями разума. В предисловии – письме к подруге, дочери Лионского сенешаля, королевского наместника, мадемуазель
«Пришло время, мадемуазель, когда суровые законы мужчин не мешают более женщинам заниматься наукой и образованием, и мне кажется, что женщины, имеющие эту возможность, должны воспользоваться той почетной свободой, которую наш пол когда-то столь жаждал обрести, дабы обучиться этим наукам и показать мужчинам всю причиненную нам несправедливость, лишавшую нас тех благ и почета, кои могли бы нам принадлежать. <…> Я могу лишь просить добродетельных дам хоть немного возвысить свой ум над уровнем своих прялок и веретен и постараться доказать миру, что если мы и не созданы для того, чтобы главенствовать, то тем, кто правит нами и заставляет повиноваться, не следует пренебрегать нашим участием не только в домашних, но и в общественных делах. <…> Вот почему мы должны воодушевлять друг друга в столь похвальном предприятии…»
В 1557 г. из-за религиозных войн между католиками и гугенотами семейство Луизы переехало в маленькое имение в Персье-ан-Домб. Перрен обанкротился. В 1564 г. в Лионе случилась эпидемия чумы, от которой умерли брат Луизы и ее друг и учитель Морис Сэв. Луиза тоже тяжело болела в то время. Весной 1566 г. она скончалась и была похоронена по католическому обряду тайно ночью, так как в городе господствовали гугеноты. Ее могила затерялась и до сих пор не найдена.
Разговоры запросто
Этот затянувшийся на три века диалог получил в исторической литературе название «спор о подругах». Итог ему подвел знаменитый немецкий гуманист Эразм Роттердамский в своем произведении «Разговоры запросто». Эта книга – хрестоматия, сборник диалогов, по которым ученики могут тренироваться читать на латыни. Эразм старался, чтобы школьникам было не скучно, поэтому описывал различные бытовые ситуации и забавные сценки. Один из диалогов называется «Аббат и образованная дама». Некий аббат Антроний возмущен, обнаружив в комнате своей знакомой знатной дамы Магдалии книги на греческом и латыни. Он считает, что «мудрость – дело совсем не женское, приятная жизнь – всегдашний удел знатных дам».
Магдалия возражает: «А что, если мне приятнее читать хорошего писателя, чем тебе охотиться, пить или играть в кости? Ты не согласишься, что я живу приятно?»
«Я бы так не жил, – замечает Антроний. – Не хотел бы я, чтобы мои монахи засиживались за книгами.
Магдалия. А мой супруг очень мною доволен. Почему ж ты не одобряешь этого в своих монахах?
Антроний. Я убедился, что они становятся менее послушны. <…>
Магдалия. Кого напоминаешь мне ты, я не скажу. <…> Почему, однако, тебе не по душе убранство этой комнаты?
Антроний. Потому что женская снасть – веретено да прялка.
Магдалия. Разве матери семейства не полагается управлять домом, воспитывать детей?
Антроний. Полагается.
Магдалия. А ты считаешь, что для таких дел мудрость совсем не нужна?
Антроний. Нет, не считаю.
Магдалия. Но этой мудрости и учат меня книги.
Антроний. У меня под началом шестьдесят два монаха, а в моей келье ни одной книги не найдешь.
Магдалия. Славное, стало быть, о них попечение, об этих монахах!
Антроний. Книги я готов терпеть, но не латинские.
Магдалия. Почему?
Антроний. Потому что этот язык не для женщин.
Магдалия. Жду объяснений.
Антроний. Он плохо помогает хранить женское целомудрие.
Магдалия. А французские книжки, полные самых вздорных басен, стало быть, хорошо помогают?