Мифы и реалии Полтавской битвы
Шрифт:
Основная часть пехоты присоединялась к 23 батальонам, уже выстроенным по бокам лагеря. Шеренги солдат перегоняли туда и обратно, чтобы составить из пехоты две линии перед левой стороной лагеря, лицом к логовине и небольшому болотцу. Подразделение за подразделением занимало свою позицию; шеренга за шеренгой солдат в зеленых и серых мундирах образовывали две сплошные линии из 42 батальонов – двадцати четырех в первой линии и восемнадцати во второй. Пехота стояла сомкнутым фронтом, локоть к локтю, без промежутков, если не считать небольших – метров в десять – просветов между батальонами, куда пушкари подкатывали орудия полковой артиллерии. Таким образом было установлено 55 трехфунтовых орудий.
Орудия артиллерийского полка русские не стали вывозить в поле, оставив их на прежних позициях за укреплениями с западной стороны лагеря. Они должны были поддержать войска в случае отступления.
Оставленные в лагере орудия находились под началом командира артиллерийского полка полковника Гюнтера. Кроме артиллеристов, там стояли в резерве с приказом не высовываться за насыпи девять батальонов под командованием полковника Боя. Общее руководство войсками в лагере осуществлялось Гюнтером, поскольку он, как артиллерист, считался старше по чину, чем пехотный полковник Бой. Наконец, три батальона во главе с полковником Головиным были посланы в южном направлении, чтобы занять важный для коммуникаций с Полтавой монастырь на взгорье. Засевшие в нем шведы настолько успешно отбивались, что русские посчитали необходимым выделить специальный отряд для его взятия.
Русская конница была в основном сосредоточена по краям от пехоты. Правый фланг под командованием генерал-лейтенанта Адольфа Фредерика Бауэра состоял из 10 полков драгун, конно-гренадерского полка под началом Кропотова и Генеральского эскадрона. 45 эскадронов, насчитывавших в общей сложности 9 тысяч человек, было выстроено в две линии: 23 эскадрона в первой и 22 эскадрона – во второй.
На левом фланге дела обстояли хуже, так как из-за стычек, происшедших ранним утром, там вообще не осталось конницы. Да и развернуться тут коннице было негде – мешали как близость Яковецкого леса, так и пересекавшие местность многочисленные овраги. Русские перевели на левый фланг кавалеристов из крупного отряда, стоявшего к северу от лагеря. Шесть отборных драгунских полков под командованием Меншикова зашли в тыл к пехоте и заняли позицию слева от нее. Они также были выстроены в две линии, по двенадцать эскадронов в каждой. Конница левого крыла была значительно слабее конницы правого и составляла всего 4 800 всадников.
Перед наступлением Петр решил произвести дополнительные перестановки. Так, для поддержки стоявших у села Тахтаулова казаков гетмана Скоропадского было выделено шесть драгунских полков под началом генерал-майора Волконского. Это была мера предосторожности. В случае отхода шведов драгуны должны были помочь казакам в преследовании неприятеля, а пока отряд Волконского должен был занять выжидательную позицию и ограничиться разведкой. Волконскому категорически запрещалось вводить своих драгун в бой по собственной инициативе. Мера эта вызвала небольшую перепалку в стане русского командования. Шереметев, горячо поддержанный генералом от инфантерии Репниным, возражал против такого ослабления правого фланга.
Обоим генералам не хотелось сокращать имеющиеся в распоряжении силы. Репнин утверждал, что необходимо добиться как можно большего численного перевеса над шведами. Царь настаивал на своем. Отсылка драгун Волконского к Тахтаулову сильно ослабляла ряды кавалерии, поскольку из нее изымалось около пяти тысяч человек, так что вовсе нелишне задаться вопросом, почему царь проявлял подобную настойчивость. «Скорее всего, Петр хотел обезопасить себя от того, чтобы казаки Скоропадского, если последует серьезная атака со стороны шведов, не были смяты противником, не сдались или просто-напросто не перешли на его сторону. Боевой дух казаков отнюдь не был высок, и во время утреннего боя они уже делали ряд попыток дезертировать» 124 .
124
Там же. С. 151.
Предвидя приближение решительного момента, Петр еще раз объехал полки, и войска прослушали словесный приказ ца ря: «Воины! Вот пришел час, который решит судьбу отечества. Итак, не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за отечество, за православную веру и церковь. Не должна вас смущать слава неприятеля, будто бы непобедимого, которой ложь вы сами своими победами над ним неоднократно доказали. Имейте в сражении перед очами вашими правду и Бога, поборающего по вас. А о Петре ведайте, что ему жизнь не дорога, только бы жила Россия в блаженстве и в славе, для благостояния нашего».
К 6 часам 30 минутам было закончено построение боевых порядков и шведской армии. Наблюдая за построением русских войск и видя, что их фронт оказался значительно длиннее, Карл XII, чтобы обезопасить свою армию от охвата, построил войска в одну линию с небольшими резервами. Шведская конница стала на флангах пехоты в две линии.
Численность обеих армий, готовых к бою, по выделении всех упомянутых частей (также и отрядов Рооса и Шлипенбаха) достигла: русской – 40 тысяч человек, шведской – 18 тысяч человек 125 .
125
Военная энциклопедия. Т. XVIII. С. 559.
В начале девятого утра обе армии сблизились на дистанцию пушечного выстрела. Русские войска остановились, и их артиллерия открыла огонь по шведам. Последние, не имея возможности бороться с превосходящей артиллерией и неся огромные потери, смело продвигались вперед, стремясь подойти на дистанцию ружейного огня. Когда расстояние между противниками уменьшилось до 25 саженей (около 53 метров), шведы также остановились. Обе стороны произвели по паре ружейных залпов, и начался штыковой бой.
В ряде мест русская пехота начала отход. Напору шведов поддались Казанский, Псковский, Сибирский, Московский, Бутырский и Новгородский полки. Передовая линия русских просто-напросто повернула и двинулась назад, столкнувшись со второй линией, которая до поры до времени не принимала участия в битве, а лишь выжидающе стояла сзади. Свыше десятка трехфунтовых русских пушек оказались в руках шведов. Некоторые из них шведы развернули и открыли огонь по отступавшей русской пехоте.
1-й батальон Новгородского полка был практически уничтожен. Наступил критический момент – шведы могли рассечь русскую армию. В этот момент Петр подъехал ко второму батальону новгородцев и повел их в контратаку. Личный пример царя воодушевил солдат, и шведы были отброшены. Русские историки пишут, что царские шляпа и седло оказались простреленными. Это вполне возможно, хотя они могли быть прострелены и несколько позже. Между тем Меншиков на левом фланге повел в атаку полк драгун. Увидев лавину русской конницы, шведская пехота к большому удивлению своих начальников кинулась бежать. Энглунд писал: «Отчего началась паника? Вероятнее всего, причиной ее стали огромные потери, которые понесла армия за очень короткий отрезок времени (это всегда крайне отрицательно сказывается на моральном духе войска, особенно если потери велики среди офицерства – силы надзирающей, понукающей и сплачивающей), в сочетании с угрозой окружения, подорвавшей солдатскую волю к победе… Левенгаупт тоже видел, что отдельные части левого крыла начали подаваться назад, тогда как правый фланг продолжал наступление. Все произошло невероятно быстро. В считанные секунды подразделения точно лопнули по швам, сломанный строй мгновенно превратился в беспорядочную мешанину мертвых тел и бегущих воинов. Солдаты из развалившихся на части батальонов ручейками растеклись по всей равнине. Заметив это, Левенгаупт поворотил коня и что есть духу понесся на левый фланг. Бегущих нужно остановить, и немедленно! Наутек пустились два батальона – из Нерке и Эстергётланда. Сначала генералу попалась толпа беспорядочно бегущих эстгётцев. Посредине этого людского потока стоял их командир Аппельгрен. Раненный, он отчаянно кричал на своих подчиненных, призывая их остановиться. Подъехавший Левенгаупт принялся умолять Аппельгрена: “Господин полковник, ради всего святого, удержите своих солдат, вы только посмотрите, как мы гоним врага на правом фланге!” – “Я никоим образом не могу удержать их, к тому же я сам ранен, – безнадежно отвечал Аппельгрен и в свою очередь попросил Левенгаупта помочь ему: – Дай Бог, если господину генералу удастся остановить их”. Левенгаупт попробовал: он зашел на коне вперед к бегущим и пытался это сделать уговорами, угрозами, битьем и руганью» 126 .
126
Энглунд П. Полтава. Рассказ о гибели одной армии. С. 175—176.
Общая деморализация шведов усугубилась слухами о гибели Карла XII.
Однако король был жив. Он со свитой и драбантами находился на пригорке позади правого фланга пехоты. Русские пробовали атаковать эту большую группу, однако атаки без труда отбивались, и русские отходили. Прискакавший Реншёльд доложил королю: «Что творится, что творится, всемилостивейший Государь... Наша инфантерия бежит!» – «Бежит?» – недоверчиво переспросил король. Однако фельдмаршалу было некогда более подробно описывать обстановку, он резко повернул своего серого жеребца и, бросив через плечо королевскому конвою: «Берегите Государя, ребята!» – пустил коня в карьер. Поражение стало свершившимся фактом.