Мифы и реалии Полтавской битвы
Шрифт:
По русским данным, потери регулярных войск Петра составили 1 345 человек убитыми и 3 290 ранеными, сюда, разумеется, надо прибавить и потери иррегулярных войск: казаков, калмыков и др.
Вызывает удивление, что Петр вместо того, чтобы атаковать шведский обоз и не дать уйти королю и его изрядно потрепанной, но еще боеспособной армии, немедленно приступил к празднованию Полтавской виктории.
Со стороны Будищенского леса еще доносились ружейные выстрелы, а русская пехота уже была отведена назад и выстроена в том же порядке, что и перед битвой. Начался долгий и очень торжественный парад с речами и салютацией. Петр со шляпой в руке проскакал верхом вдоль выстроенных шеренгами полков и, приветствуя воинов, благодарил их за вклад в общую победу. Генералы обнимались и целовались с царем, все были на седьмом небе от счастья и обменивались наилучшими пожеланиями.
Посередине устланного телами поля битвы и перед фронтом выстроенных полков были раскинуты походная церковь и два больших шатра с роскошным убранством. Пока в одном из шатров готовились к пиру, в походном храме отслужили
После парада на поле битвы царь дал аудиенцию в одном из богато разукрашенных шатров, куда повалил народ с поздравлениями. Не забыли и знатных шведских пленных, которые тоже были присоединены к торжественной процессии. Их ввели в шатер между двумя рядами красующихся в парадном строю кавалеристов и гренадеров. Во время величественной и крайне замысловатой церемонии, которой руководил князь Меншиков, шведские полководцы – Реншёльд, генерал-майоры Шлиппенбах, Стакельберг и Хамильтон, а также принц Максимилиан Эмануэль, – преклонив колена, вручили свои шпаги царю.
По совершении этого обряда, когда шведские военачальники, сдав оружие, символически признали себя побежденными, царь пригласил их на пир вместе с русскими генералами. Все перешли во второй просторный шатер, сшитый из дорогих китайских и персидских тканей. Обагренная кровью земля была прикрыта коврами. Галантно целовались руки, царь сам разливал водку. Приступили к обеду, на котором провозглашались тосты за здоровье государя, за его семью, за славу его оружия и так далее.
Петр обратился к «гостям» с речью: «Вчерашнего числа брат мой король Карл просил вас в шатры мои на обед, и вы по обещанию в шатры мои прибыли, а брат мой Карл ко мне с вами в шатер не пожаловал, в чем пароля своего не сдержал. Я его весьма ожидал и сердечно желал, чтоб он в шатрах моих обедал, но когда его величество не изволил пожаловать ко мне на обед, то прошу вас в шатрах моих отобедать».
За столом граф Пипер, оправдываясь, сказал, что много раз советовал Карлу заключить с русским царем мир. Петр ответил, посерьезнев: «Мир мне паче всех побед, любезнейший». Миролюбие Пипера было оценено по достоинству. Шереметев предоставил ему на ночь свою палатку и постель и дал «в долг» тысячу дукатов.
«Салютовали пушки, шведы и русские вели учтивые беседы, вкушали яства и обменивались комплиментами. За ломившимся от блюд пиршественным столом царила атмосфера любезности и предупредительности. На фоне всеобщей галантности выделялся лишь генерал-лейтенант Людвиг Николай фон Халларт: он напился и начал оскорблять Пипера (тот уже тоже присоединился к пирующим). Хмельной генераллейтенант, обиженный на жесткое обращение, которому он подвергся в шведском плену после битвы под Нарвой, стал злобно обвинять Пипера в том, что он игнорировал его письменные прошения. Обстановка накалялась, но ее дипломатично разрядил Меншиков; вмешавшись, он попросил шведа не обращать внимания на тирады Халларта: генерал-лейтенант, дескать, просто выпил лишнего» 129 .
129
Энглунд П. Полтава. Рассказ о гибели одной армии. С. 221.
Между тем людские и конские трупы на поле брани начали быстро разлагаться, что вполне естественно в июньскую жару.
Утром 29 июня Петр издал указ приступить к захоронению погибших. «Эта грязная работа выпала на долю шведских пленных. Начали с предания земле русских. Примерно в полукилометре к югу от укрепленного лагеря, на полпути между редутами и лагерными валами, вырыли две огромные братские могилы. Могил было две, потому что, согласно иерархическому мышлению, рядовые не могли покоиться вместе с офицерами: они и после смерти оставались менее равными. Тела погибших русских перевезли туда. Около братских могил был выставлен почетный караул, и все полковые священники отслужили общую панихиду. Перед заполненными до отказа могилами выступил с речью царь, который затем трижды поклонился и бросил первые пригоршни земли на останки своих подданных. Пехота салютовала тремя залпами. Ямы закидали землей, так что на их месте возник высокий холм – холм, и поныне называемый Шведской могилой, хотя под ним не покоится ни одного солдата короля. Был также отдан приказ о захоронении погибших шведов. С ними, однако, обошлись менее почтительно. Истерзанные тела павших около болотца просто покидали в топь и, перемешав с грязью, чуть прикрыли тиной. Шведов не стали собирать в одно место и хоронить в братской могиле, их останки закапывали там же, где находили» 130 .
130
Там же. С. 224.
Что касается тысяч лошадиных трупов, то они превратились в проблему. Видимо, пленные солдаты не пожелали за ниматься ими, ведь был предел и их терпению. Поэтому палых лошадей препоручили заботам населения – жителям Полтавы и окрестных деревень. Погибших животных собирали и закапывали, иногда вместе с телами воинов. 28 июня Петр писал своей гражданской жене Екатерине: «Матка, здравствуй. Объявляю вам, что всемилостивый господь неописанную победу над неприятелем нам сего дня даровати изволил, и единым словом сказать, что вся неприятельская сила на голову побиты,
131
Письма и бумаги императора Петра Великого. – М.-Л., 1950.
132
Т. 9. Вып. 1. С. 236.
133
Там же. С. 227.
Глава 17.
Катастрофа у Переволочны
28 июня около 7 часов вечера шведская армия выступила из Пушкаревки. Отход не был похож на бегство, колонны шли под бой литавр и барабанов. Русские не пытались преследовать противника. «В головных колоннах, с сопровождением в 300 человек пехоты, выступала артиллерия и подводы с казной. Далее следовал весь большой, громоздкий обоз. Обоз пехоты придерживался строгой табели о рангах, которую положено было соблюдать между различными подразделениями: вперед были пропущены повозки лейб-гвардии. Однако шедший следом кавалерийский обоз не признавал ничьего старшинства и дефилировал в том порядке, в каком стоял на биваке. Последними шли конница и жалкие остатки пехоты. Замыкал шествие арьергардный отряд, вероятно, составленный из Уппландского резервного конного полка… Король, по-прежнему сидя в коляске, ждал с арьергардом, пока не ушел весь гигантский обоз» 134 .
134
Там же. С. 231.
Где-то к 11 часам вечера, когда уже окончательно стемнело, шведы достигли Старых Сенжар, то есть отошли от Полтавы на * двадцать верст. Король решил в связи с малой пропускной способностью дорог оставить обоз под прикрытием Уппландского резервного конного полка и Карельского кавалерийского полка дожидаться там рассвета. А артиллерия, подводы с казной и войско продолжили путь к Новым Сенжарам. Когда артил Энглунд П. Полтава. Рассказ о гибели одной армии. С. 228. лерия со своим обозом миновала Старые Сенжары, ее конвой был усилен: вдобавок к тремстам пехотинцам отрядили часть драгун из полка Мейерфельта.
Отступление шведов после Полтавского сражения. За ночь не только кавалерия, но и пехота, и пушки дошли до Новых Сенжар. Артиллерия прибыла туда сразу после полуночи, а пехота – ближе к рассвету. Карл XII прибыл в Новые Сенжары чуть раньше своей армии, около половины второго ночи. Он безумно устал и, когда его внесли в избу, тут же заснул вместе с высшими офицерами, повалившимися на голый пол.
Но отдохнуть удалось совсем недолго. На рассвете королю доложили о приближении русских. Накануне вечером Петр выслал в погоню за шведами Семеновский пехотный полк под командованием князя Голицына и десять драгунских полков под началом Бауэра. Русские двигались очень быстро. Царь приказал «не испустя времени» искать «короля свейского», а тому, кто захватит Карла XII в плен, посулил генеральский чин и награду в сто тысяч рублей.
Шведская артиллерия выступила из Новых Сенжар ранним утром 29 июня, на несколько часов опередив войско.
Начальство не дало долго спать добравшимся до Новых Сенжар солдатам. Пришлось заново пересматривать багаж, выпрягать лошадей из не самых нужных повозок и перепрягать освободившихся животных в телеги, на которые погрузили больных и раненых. Всю пехоту тоже посадили верхом, а оставшееся имущество сожгли.
Между шестью и семью часами утра шведы снова выступили в поход, наметив ближайшей целью Велики. Стоявший у этого местечка драгунский полк генерала Мейерфельта вышел навстречу и соединился с главными силами. Перед выходом шведское командование приняло две меры предосторожности: на север был послан Мейерфельт с поручением искать встречи с царем, а на юг поскакал Юлленкрук для поиска переправы через Днепр.