Мифы и сказки Древнего Египта
Шрифт:
Чародею другого и не нужно было. Он снова кликнул слугу:
— Эй, малый! Возьми восковую фигурку из чаши, а когда появится вор, забрось ее далеко в пруд.
Слуга исполнил, что велено. Только вор прокрался к беседке, он бросил фигурку в пруд. Что началось тут! Вода замутилась, вскипела, пошла пузырями. Волны вздыбились, словно ожившие скалы, с силой забили о берег. На гребне самой большой волны всплыл на поверхность Хозяин. Был он из воска — стал настоящим. Был размером в семь ладоней — стал длиной в семь локтей. Увидел он вора, раскрыл зубастую пасть, хвостом по воде ударил.
— Страшный, уйди! Заглатывающий живое, скройся! — завопил не своим голосом вор.
Да не тут-то было. Крокодил схватил его и уволок на дно.
Вскоре пришел к пруду сам Убаоне. Сотворил он заклинание, позвал крокодила:
— Крокодил, вернись! Принеси вора!..
Вода вновь замутилась, вскипела, и выплыл на поверхность крокодил. Вид его был ужасен. В пасти он держал человека.
Пожалел Убаоне человека и приказал крокодилу отпустить вора. Чародей нагнулся, прошептал какие-то слова, и вот стал крокодил снова в его руках маленьким и восковым.
Вот что за чудо сотворил Убаоне, живший в давние времена, когда царствовали твои предки. Подобное до него не свершалось.
Царевич Хефрен закончил рассказ, поклонился отцу и встал по правую сторону кресла.
— Воистину Убаоне был мудр, и никто не сумел превзойти его в знании тайного. Пусть принесут в память о нем жертву из тысячи хлебов, ста кувшинов пива и двух лепешек ладана, — промолвил Хуфу. Но взгляд владыки не прояснился, морщины на лбу не разгладились. Золотая змея продолжала звенеть невесело.
Видя такое, заговорил средний царевич, Бауфрен.
— Я расскажу твоему величеству, — да будешь ты здрав, силен и могуч! о чуде, которое сотворил мудрец Джаджаеманх, живший во времена, когда правил отец твой Снефру. Вот как это случилось.
Решил как-то отец твой фараон Снефру — да будет он невредим и благополучен — устроить катание на лодках по реке. Приказал он привести к нему двадцать самых красивых девушек с крепкими телами и прекрасными волосами, заплетенными в косы.
— Оденьте девушек в красивые одежды, посадите в ладью, куда я сам сяду. Пусть они дружно гребут веслами и поют веселые песни.
И вот поплыла по озеру золоченая ладья с лотосом на корме. Сидели в ней двадцать красавиц, разодетые, словно на пир. Платья из тонкого белого льна расцветали блестками и узорами. Ожерелья радугой переливались. Золотые браслеты вились, словно быстрые змейки. Но особенно удивительными казались подвески из самоцветных камней. Камни сверкали в пышных прическах, напоминая нарядных бабочек или блестящих жуков.
Красавицы пели и поднимали в лад песне маленькие весла с золочеными рукоятями:
Ветер затеял игруВ пышных ветвях сикомора.Путнику весело слушатьШелест зеленой листвы.Тихая заводь воды расступалась. Деревья — акации и сикоморы склонялись над водой. На корме ладьи сидел фараон, и сердце его величества было радостно, когда он любовался на красивых девушек и слушал их пение.
Вдруг одна из красавиц неосторожно задела свою косу. Тут же с ее прически сорвалась подвеска из бирюзы. Не успели опомниться, подвеска рыбкой скользнула в воду.
— Ой! — всплеснула руками красавица и перестала грести.
Лад сбился, песня замолкла. Пришлось и другим бросить весла. Ладья закачалась на месте.
Подружки стали предлагать красавице другие подвески.
— Возьми мою, малахитовую. Посмотри, она словно трава под чистой росой.
— Возьми мою, лазуритовую. Она точно синее небо в полуденный час.
— Вот эту — из красного сердолика.
— Вот эту — из крапчатой яшмы.
— Не хочу, не хочу, — твердила, плача, красавица. — Не нужна мне другая подвеска! Верните мне прежнюю.
Его величество фараон, — да будет он невредим и благополучен, — встал и спросил:
— Почему вы не гребете? Почему я не слышу звуков песни?
Отвечали девушки:
— Одна наша девушка молчит и не гребет. Она уронила в воду подвеску.
— Я дам тебе другую подвеску взамен старой, — сказал Снефру, обращаясь к девушке, потерявшей украшение.
— Моя вещь мне милее всякой другой.
Что было делать? Призадумался фараон, жалко ему было девушку.
— Надо позвать мудреца Джаджаеманха. Он может творить чудеса и найдет выход, — решил он, наконец. Сказано — сделано. Послали рабыню за Джаджаеманхом, а когда тот пришел, рассказали ему о случившемся.
— Хорошо, я знаю, как помочь несчастью, — сказал чародей.
И вот Джаджаеманх встал над озером, голову запрокинул, глазами в небо уставился, ладони к воде обратил. Что он при этом шептал, разобрать никто не сумел, да и опасно вникать в смысл заклинаний. Только расслышали, что чародей повторял то и дело:
— Пади на дно яд скорпиона Тетет, всплыви на поверхность яд скорпиона Четет. Вода, расступись, дно, откройся…
Вдруг озеро разошлось на две половины, словно воду ножом рассекли. Страшно всем стало. Дальше и того чудесней озеро себя повело.
В одной стороне воды оказалось в два раза больше, чем обычно, а было там посередине двенадцать локтей глубины. В другой стороне воды не стало совсем. Тут все увидали подвеску. Она лежала на самом дне, словно светящаяся голубая рыбка.
— Вот моя подвеска! — закричала красавица, и слезы высохли на ее щеках.
— Бери же ее быстрей, — сказал Джаджаеманх.
Потом он снова руки вытянул, ладони к воде обратил и зашептал тайные слова. Вода не стала противиться заклинаниям, тут же вернулась на место. Озеро сделалось ровным, как прежде. Красавицы сели в ладью, взмахнули веслами и запели: