Мифы и сказки Древнего Египта
Шрифт:
— Меня все равно казнят. И ты погибнешь, если останешься. Зачем нам гибнуть обоим? Уходи, не медли. Я старший в роду, и ты не смеешь ослушаться.
Младшему брату ничего другого не оставалось, как выполнить волю старшего.
Утром явился в сокровищницу Рампсенит. Видит: запоры не тронуты, двери не взломаны. А в капкан угодил вор.
Разгневался Рампсенит, кликнул стражу:
— Эй, стража! Отведите вора в темницу, допросите с пристрастием и казните у городской стены!
Младший брат узнал, когда старшего поведут на казнь. Стал он думать, как изловчиться и брата отбить.
Думал-думал и вот что надумал. Хранился у него заветный сосуд с настоем дурман-травы. С виду — простая водица, а на деле — капля настоя буйвола вгонит в сон. От двух капель — гиппопотам задремлет. Разлил младший брат настой по бурдюкам с красным соком, давленным из спелого винограда, навьючил осла и погнал к городской стене. Видит: стражи ведут старшего брата. Поравнялся он с ними и незаметно вынул затычки из трех бурдюков. Сладкие струи с силой забили по сторонам.
— Ох! — закричал хитрец. — Помогите, спасите! Пропал мой сок, в землю уходит!
— Не ори, деревенщина, простофиля. Такому горю мигом поможем, расхохотались стражи и давай подставлять под струи ладони, а то и просто раскрытые рты. — Видишь, ни капли на землю не льется.
— Пропал мой сок! — заорал хитрец громче прежнего, а сам незаметно открыл еще три бурдюка.
Хлынул сок в разные стороны. Стражи от смеха за животы схватились.
Через малое время все было кончено. Стражи повалились на землю и захрапели с присвистом. Хитрец только того и ждал. Он развязал старшего брата и помог ему сесть на осла. Но прежде чем тронуться в путь, он обрезал у каждого стража по правому усу. Пусть запомнят, как лакомиться чужим добром.
Когда во дворце стало известно, что вор бежал, а стражи навек опозорены, его величество фараон призадумался. Во что бы то ни стало захотел он узнать, кто этот отважный хитрец. Но как изловчиться поймать неуловимого? Рампсенит думал-думал и вот что надумал.
Во все стороны стовратной столицы помчались вестники с царским указом.
— Его величество фараон, — да будет он здрав, силен и могуч! — отдаст свою дочь в жены тому, кто окажется самым хитрым во всем Египте! прокричали вестники на базарной площади.
— Царевна достанется самому ловкому из пройдох! — возгласили они у переправы.
— Хитрецы и обманщики, спешите во дворец. Самого ловкого там ожидает счастье, — раздавалось всюду, где собирался народ.
Пока вестники объявляли жителям стовратной столицы фараонову волю, сам фараон позвал к себе дочь и сказал:
— Каждого, кто придет к тебе свататься, спрашивай о его самой хитрой проделке. И того, кто скажет: «Я одурачил стражей», немедля вели хватать.
Царевна ослушаться не посмела. Каждому, кто приходил к ней свататься, она говорила:
— Расскажи о самой хитрой твоей проделке.
— Я обманом оттягал половину соседской земли.
— Я золочу браслеты из меди и сбываю как золотые.
— Я надул заезжего торговца, подсунул вместо зерна сто мешков с песком.
Нет, не могли эти мелкие плутни сравниться с проделками хитреца. А тому не терпелось вновь провести фараона. Он запасся рукой от высохшей мумии, спрятал под складчатый плащ и смело отправился во дворец.
— Кто ты, как прозываешься и зачем пожаловал? — спросили его привратники.
— Я — плут. Хитрецом прозываюсь, а пожаловал одурачить его величество фараона, — да будет он здрав, силен и могуч!
— Проходи, не задерживайся в воротах.
Юноша вступил во дворцовый зал с сорока цветными колоннами, а навстречу царевна выходит. Платье в золотых блестках колышется от мелких шажков. Плащ, перекинутый через руку, шуршит золотой бахромой.
Первый раз в жизни юноша растерялся. Никогда он не видел подобной красавицы. Глаза у царевны синевой отливают, тонкие брови взметнулись, как два крыла, пухлые губки бутон лотоса напоминают. Глаз отвести невозможно. А царевна подошла совсем близко и спрашивает:
— Ты так молод, какую же хитрость ты успел совершить, что пришел ко мне свататься?
— Правда твоя, царевна, хитрость моя невеликая. Я лишь стражей побрил да брата отбил. А что мы с братом сокровищницу твоего отца слегка разгрузили, так о таком пустяке и говорить не стоит.
Догадалась царевна, кто к ней пожаловал, но виду не подала. Сказала приветливо:
— Воистину ты самый ловкий человек во всем Египте. Дай твою руку и пойдем к отцу.
Хитрец протянул руку, да не свою, а мумии. В полумраке царевна не разглядела, вцепилась и как закричит:
— Стражи, сюда!
Стражи ворвались, думали вора схватить. А вместо того увидели царевну, едва живую от страха, с костлявой кистью в руках.
Где же ловкач? Того уж и след простыл.
Рассказала царевна фараону о том, что произошло. Рампсениту по нраву пришлись ум и отвага юноши. Он снова послал своих вестников огласить во всех уголках стовратной столицы новый фараонов указ.
— Даруется прощение ограбившему сокровищницу! Все проделки забыты. Пусть похитивший брата явится во дворец! — возглашали вестники на площади и у переправы.
Юноша поверил и отправился во дворец. На этот раз он явился без всякого плутовства. Рампсенит тоже хитрить на стал. Увидев, как молод обманщик, фараон рассмеялся и сказал:
— Поистине нет никого умнее тебя.
— Слову владыки не возражают, — нашелся и тут хитрец.
— Хочешь взять в жены царевну?
— Не было бы никого глупее меня, если бы я отказался.
— Отдаю за тебя свою дочь. Живите в любви и согласии.
Семь дней, семь ночей длился веселый пир. Рампсенит на свадьбу золота не пожалел. Столы ломились от яств. Плясали и пели во всех городах до самых краев страны.