Мифы, легенды и предания кельтов
Шрифт:
РОЖДЕНИЕ ОЙСИНА
Однажды, когда Финн и его друзья с собаками возвращались с охоты в свой дом, на тропу перед ними выскочила прекрасная олениха, и воины погнались за ней, тем более что она бежала как раз в сторону их жилища. Скоро все преследователи отстали, кроме только самого Финна и двух его гончих, Брана и Сколауна. Собаки эти были необычными; ибо Туирен, сестру Муйрне, матери Финна, превратила в гончую женщина из Волшебного народа, которая полюбила мужа Туирен, Уллана; и двух псов Финна родила Туирен в этом обличье. Они были лучшими гончими в Ирландии, и Финн очень любил их; говорят, что он плакал два раза в жизни, и один раз — когда умер Бран.
Наконец Финн увидел, что олениха остановилась и легла, а собаки начали прыгать вокруг нее и лизать ее морду и ноги. Тогда воин отдал приказ не причинять животному вреда и отвел ее в свою
Ночью Финн открыл глаза и увидел у своего изголовья прекраснейшую женщину, какую он когда-либо видел.
«О Финн, я — Саба, — произнесла она, — и я — та самая олениха, которую вы сегодня преследовали. Я отказала в своей любви друиду из Волшебного народа по прозванию Темный, и тогда он придал мне это обличье, и я три года носила его. Но слуга Темного, жалея меня, однажды открыл мне, о Финн, что, если я попаду в твой знаменитый Дун Алмайн, я избавлюсь от всех заклятий, и мой истинный облик вновь возвратится ко мне. Я боялась, что меня разорвут на куски твои псы или убьют твои охотники, но мне удалось бежать так быстро, что меня настигли только ты и Бран со Сколауном, а люди по природе не причинили бы мне вреда». — «Не бойся, о дева, — молвил Финн, — мы, фении, свободны, и наши гости свободны также; здесь никто не станет ни к чему принуждать тебя».
Так Саба поселилась вместе с Финном, и он сделал ее своей женой; и так полюбил ее, что не находил больше радости ни в сражении, ни в охоте и целыми месяцами не отходил от своей супруги. Она любила его не меньше, и радость их была подобна радости бессмертных в Стране Юности. Но однажды до Финна дошла весть, что в заливе Дублина стоят корабли северян, и он созвал своих воинов на битву. «Ибо, — как сказал он Сабе, — ирландцы платят нам дань и дают кров затем, чтобы мы защищали их от чужеземцев, и стыдно нам принимать от них дары и не исполнять собственных обещаний». И еще он припомнил слова Голла Мак Морна, сказанные им, когда фении однажды оказались в кольце врагов: «Человек живет после смерти, но не дольше, чем живет его слава».
Семь дней потребовалось Финну, чтобы прогнать северян от берегов Эрин. На восьмой день он возвратился и, войдя в дом, заметил печаль на лицах своих слуг; и Саба не дожидалась его на валу. Он спросил, что случилось, и услышал следующее:
«Пока ты, отец наш и повелитель, сражался с врагами, Саба все смотрела на дорогу, ожидая, когда ты вернешься; и как-то мы увидели, что к дому приближается некто, во всем похожий на тебя, и Бран и Сколаун сопровождали его; и казалось, что вдалеке раздается охотничий клич фениев. Саба помчалась к воротам, и мы не могли остановить ее, так спешила она к призраку. Но вдруг она остановилась и закричала громко и отчаянно, и твое подобие ударило ее ореховым жезлом, и вот на тропе уже не было женщины, а только стройная лань. Собаки погнали ее и не дали вернуться к воротам замка. Мы схватили оружие и побежали сразиться с колдуном, но там уже никого не было, только слышался топот копыт и лай собак, и кто-то из нас говорил, что они долетают с одной стороны, а кто-то — что с другой; шум удалялся и удалялся и в конце концов стих. Мы сделали все, что могли, о Финн; Саба ушла».
Тогда Финн прижал руку к груди и, не сказав ни слова, прошел в свои покои. Никто не видел его ни в этот день, ни в следующий. Затем он появился и по-прежнему командовал фениями, но еще семь лет искал Сабу в каждой долине, в каждом лесу, в каждой пещере Ирландии и никогда не брал с собой других собак, кроме Брана и Сколауна. Наконец он оставил всякую надежду отыскать жену и продолжал охотиться, как прежде. Однажды фении охотились в Бен-Булбане, что в Слиго, и вдруг услышали, как лай собак сменился яростным рычанием и визгом, словно они схватились с каким-то зверем; подоспев, воины увидели, что под высоким деревом стоит обнаженный мальчик с длинными волосами и собаки пытаются схватить его, но Бран и Сколаун его защищают. Мальчик был высок и статен, и, когда охотники приблизились, он посмотрел на них без страха, не обращая внимания на собачью возню у ног. Фении отогнали псов и взяли ребенка с собой; Финн хранил молчание и пристально всматривался в лицо мальчика. Со временем ребенок научился говорить, и вот что он рассказал.
Он не знал отца и другой матери, кроме нежной оленихи, с которой он жил в зеленой, уютной долине, огражденной со всех сторон высокими скалами и глубокими расселинами. Летом мальчик питался фруктами и плодами, а зимой в пещере для него всегда находился запас еды. Временами к ним приходил высокий темнолицый человек; он говорил с матерью то нежно, а то с яростью, но она всегда убегала, испугавшись, и человек удалялся в гневе. Наконец наступил день, когда темнолицый очень долго говорил с матерью, и в голосе его сменялись все оттенки просьбы, мольбы и гнева, но она не подходила к нему и не выказывала ничего, кроме страха и отвращения. Тогда темный человек подошел ближе, ударил ее ореховым жезлом и пошел прочь; и в этот раз она пошла за ним, но оглядывалась на сына и жалобно стонала. Мальчик попытался побежать за ними и понял, что не может шевельнуться; испустив вопль гнева и отчаяния, он упал на землю и лишился чувств. Очнулся он на склоне горы на Бен-Булбане и несколько дней пытался отыскать ту зеленую долину, но так и не смог найти ее. Вскоре на него наткнулись собаки; но чем окончилась история его матери-оленихи и Темного друида, никто не знает.
Финн дал мальчику имя Ойсин (Олененок), и он стал доблестным воином, но еще больше прославился своими песнями и сказаниями; передавая из уст в уста легенды о фениях, люди и по сей день говорят: «Так пел бард Ойсин, сын Финна».
ОЙСИН И НИАМ
Однажды туманным летним утром Финн и Ойсин с товарищами охотились на берегах Лох-Лена и вдруг увидели, как к ним приближается невероятно прекрасная девушка верхом на белоснежном скакуне. Она носила королевское одеяние; голову ее украшала золотая корона, и всю ее окутывал, спускаясь до самой земли, темно-коричневый шелковый плащ, расшитый золотыми звездами. На копытах коня сверкали серебряные подковы, а над головой его раскачивался золотой султан. Подскакав ближе, дева сказала Финну: «Издалека лежал путь мой, но наконец-то я нашла тебя, о Финн, сын Кумала».
Тогда Финн спросил: «Где твоя земля и каков твой народ, о дева, и зачем ты искала меня?»
«Имя мое, — отвечала она, — Ниам Золотоволосая. Я дочь правителя Страны Юности, привела же меня сюда любовь к твоему сыну Ойсину. — Затем она повернулась к Ойсину и робко спросила его: — Пойдешь ли ты со мной, о Ойсин, в страну моего отца?»
И Ойсин отвечал: «Да, до конца мира я останусь с тобой», ибо таково было чудесное заклятие, наложенное девой, что он желал отныне только ее любви.
Тогда дева стала рассказывать о земле за морем, призывая туда своего возлюбленного, и всех вокруг охватило оцепенение: кони не грызли удила, не лаяли псы, и ветер не шевельнул кроны деревьев, пока она не закончила свой рассказ. И слова ее казались воинам самой прекрасной речью из когда-либо слышанных, но вспомнить они смогли только вот что:
Эта земля чудесней всех грез о ней, Прекрасней, чем все, что видали твои глаза. Там деревья приносят плоды круглый год И круглый год благоухают цветы. Диким медом там оплывают деревья в лесу; Запасы вина и меда не могут иссякнуть. Не знает живущий там ни болезней, ни боли, И смерть и распад никогда не коснутся его. Пир не надоедает, и не утомляет охота, И музыка не замолкает в чертогах от века. Золото и самоцветы Блаженной Страны Затмят все чудеса, что когда-либо грезились людям. У тебя будут кони волшебной породы, У тебя будут гончие, что перегонят ветер; Сотня воинов знатных пойдет за тобою в сраженье, Сотня прекрасных дев станет петь, чтобы ты уснул. Корона владыки увенчает твое чело, На боку твоем повиснет волшебный клинок, И ты станешь повелителем всех в Блаженной Стране И повелителем Ниам Золотоволосой.Когда чудесная песнь подошла к концу, фении увидели, что Ойсин восседает на волшебном коне и держит деву в объятиях, и прежде, чем они смогли пошевельнуться или произнести хоть слово, она развернула лошадь, взмахнула уздечкой и, подобно лучу света, бегущему по земле, когда проплывающие облака закрывают солнце, они помчались по лугу; и никогда больше не видели фении Ойсина, сына Финна.
Однако мы знаем, что случилось с ним впоследствии. Удивительным было его рождение, удивительным был и его конец, ибо он, смертный, узрел чудеса Страны Юности и поведал о них другим.