Мифы о Древней Руси. Историческое расследование
Шрифт:
Слово «кереметь» не славянского, но и не финского происхождения, оно заимствовано из арабского языка («карамат» – чудо) через тюркские. В тюркские языки это слово не могло попасть ранее середины X века, когда Волжская Булгария приняла ислам. Дабы чужеродное слово утвердилось в языке волжских тюрок, и перешло от них на языческие святилища финнов-соседей, должен был пройти немалый срок. Уж во всяком случае больший, чем полвека, миновавшие от принятия ислама булгарами до основания Ярославля [123] . И произошло это только у тех финских племен, что непосредственно подчинялись Булгару (а впоследствии – Золотой Орде), как мы видим на примере удмуртов.
123
Со своей стороны я полагаю, что для такого внедрения арабского
Ни хронологически, ни географически никакие «финские аборигены» будущего Ярославля слова «кереметь» употреблять не могли. Слишком рано, слишком далеко от Булгара и Казани. Откуда же оно там взялось?
Не надо забывать, что «Сказание о построении града Ярославля» не памятник древнерусской литературы, а довольно позднее, записанное (?) епископом Самуилом (Миславским) в 1781 году. В XVIII–XIX веках РПЦ активнейшим образом занималась обращением поволжских народностей в христианство. Термины их «идолопоклонства», соответственно, оказываются на слуху, особенно в церковной среде. Тогда слово «кереметь» и входит в русский литературный язык (вопрос, когда оно вообще приобрело значение языческого святилища, сейчас оставим в стороно, хотя есть серьезные основания подозревать, что произошло сие много позже основания Ярославля). Очевидно, именно поэтому в рассказе о древних временах употребил это слово или сам епископ Самуил, или его информатор.
Так что никакой керемети на месте Ярославля никогда не стояло. И никогда в кереметях не поклонялись Волосу.
4. Славянские Боги Мурома и Ростова
Распространено убеждение в «финском» происхождении жителей Ростова и Мурома на том основании, что упомянутые города стояли на землях неславянских племен, соответственно, мери и муромы. В интернете встретить оборот «мерянский Ростов» стало легче легкого. Хотя место расположения города и его (а равно и его населения) происхождение – это совершенно разные вещи. Бостон построен на территории, изначально населенной индейскими племенами, но ряд ли краснокожие когда-либо составляли заметный процент в его населении. Ольвия стояла на скифских землях, но по происхождению и по абсолютному большинству населения была городом греческим. Список можно продолжать долго. Даже совпадение названия города с именем туземного народца не говорит ровно ни о чем – Братск (изначально Бурятск) и Якутск довольно долго (до конца советской эпохи) были русскими городами на землях соответствующих племен. Заслуга индейцев племени уничито в возникновении Уничито, одного из крупнейших городов штата Канзас (чьё название, кстати, также имеет индейское происхождение), тоже весьма скромна.
Разрушение святым Авраамием Смоленским кумира Велеса. Фреска Ипатьевского монастыря
Внятным показателем того, кто, собственно, населял сами города Ростов и Муром, а не окружавшие их чащобы и болота, являются сообщения источников о довольно долго удерживавшихся в них языческих культах.
Например, вот что пишет житие Авраамия Ростовского [124] о земляках святого:
124
http://ru.wikipedia.org/wiki/%C0%E2%F0%E0%E0%EC%E8%E9 %D0%EE%F1%F2%EE%E2%F1%EA%E8%E9
«Видев же преподобный ту близ прелесть идольскую сушу, в нечестивых душах (л.9об.) единаче растущу, не убо бе еще прияли святое крещение, (…), и покланяхуся идолу Велесу каменну» [125] .
Как видим, не принимавшие до XII столетия крещение жители Ростова поклонялись не Кугу-Юмо или Нишкепазу, а Велесу, хорошо известному по источникам славянскому Божеству. Велес/Волос упоминается в договорах Олега и Святослава с Византией, в «Слове о полку Игореве», в «Житии князя Владимира» сообщается, что его идола скинули в Почайну при крещении столицы Руси, а следы его в фольклоре простираются вплоть до Чехии. Велс (Виелона, Велняс) почитался и балтскими племенами.
125
http: //krotov.info/acts/11/3/avraam rostov.htm
В конце того же столетия князь Константин обратил в христианство Муром. Сложенная в его честь «похвала» после перечисления с явным знанием дела языческой обрядности вроде почитания и увешивания «убрусами» дуплистых деревьев, погребения с покойником коней и древолазной снасти, завершает.
«Идже убо в Муромстей области пройдеши, нигд не услышиши проклятых многобожных имянъ – ни Перуна, ни Дажбога, ни Мокоша» [126] .
Невзирая на небольшие описки, в упоминаемых Богах сложно заподозрить каких-то финских идолов. Это опять-таки отлично известные по источникам Перун, Дажбог и Мокошь, чей культ оставил следы практически по всей славянщине до Сербии и южных берегов Балтики, и совершенно неизвестен финским народам.
126
http://odrl.pushkinskiidom.ru/LinkClick.aspx?fileticket=wSTqaGfsnUc%3D&tabid=2302
Сторонникам «финских» Ростова и Мурома останется разве что отвергать прямые сообщения источников, ссылаясь на только одним им ведомые «особенности восприятия» древнерусских летописцев, почему-то решивших именно в отношении ростовцев и муромцев сделать то, чего не делали ни в отношении мордвы, ни в отношении карел или вепсов, литовцев, половцев, печенегов – приписать им поклонение славянским кумирам. На самом деле есть только один такой пример – «Сказание о Мамаевом побоище», вообще переполненное фантазиями и книжными аллюзиями, вроде уже почившего и сгоревшего на погребальном костре, Ольгерда, ведущего литовскую силу на Дмитрия Донского, или печенега, выезжающего из рядов орды на поединок с Пересветом. Там Мамай взывает «к богам своим», причём в одном ряду с Мухаммедом– «Бохмичем» и «Салаватом» (превращенном в «бога» названии благодарной молитвы мусульман) упоминаются «Перен» (Перун), Гурс или Гус (Хорс), Мокош (Мокошь) и загадочный Раклей, в котором одни видят античного Геракла (!!) а другие – «продукт распада» летописного «Симарьгла», расщепившегося в позднейших поучениях на «Сима и Рыгла» – вот якобы последний неблагозвучный псевдотеоним в «Раклея» и трансформировался. Судите сами, можно ли на основании одной из тьмы фантазий завзятого фантазёра, автора «Сказания…», делать какие-то обобщения про «особенности восприятия» всех книжников Руси.
Такой метод в целом похож на тот, к которому прибегают норманисты – если русские источники ни словом не упоминают Тора и Одина, а говорят про Перуна и Волоса – тем хуже для источников. Объявим их данные «позднейшим искажением» и дело в шляпе. Понятно, к науке такие методы «критики источников» отношения не имеют.
Кстати, приведенные сообщения источников имеют некоторый интерес и для варяжского вопроса. По летописи, Ростов и Муром основали на землях «первых насельников» – мери и муромы – «находники варяги». И при этом в основанных варягами на землях неславянских народцев городах со славянскими названиями поклонялись славянским Богам.
Наводит на размышления, однако ж.
Немного о «мере»
И снова о пресловутой мере – о загадочном народце, относительно которого у нас осталось только его название, упоминание о местах расселения да смутная память о том, что меря «свой язык имела». Что-то более точное про нее сказать затруднительно – последнее упоминание о мере относится к полулегендарным временам князя Олега и его похода на Константинополь.
Глиняные «ногти медвежеи» из мерянского погребения. Любой желающий может полюбоваться на подобные в музее города Ярославля, например
Стало принятым говорить о мере, как о финском племени – хотя серьезных оснований для этого нет. Как вообще можно установить этнос племени, от которого не сохранилось ни слова, ни имени?
Но некоторые намеки на происхождение мерян все же существуют. В могильниках мерянского края часто находят глиняные модели когтистых медвежьих лап. Например, их можно увидеть в музее города Ярославля. Одна из таких лап на фотографии.