Мифы о загробном мире
Шрифт:
Одна из самых знаменитых категорий кукол, призванных воплощать дух предка, — качина, известная у индейцев пуэбло и других племен юго-запада Северной Америки. Рассказывают, что духи появились во время миграции племен: при переправе через реку дети вырвались из рук матерей и превратились в духов вод. Они основали собственное селение духов и принимают подношения людей. Хотя качина живут в горах, они способствуют плодородию — жертвоприношениями люди призывают их на поля.
Изображающие духов куклы качина различаются по атрибутам и раскраске, ведь они воплощают все явления космоса: качина солнца изображается с еловой ветвью и колокольчиком, качина пчелы — с луком и стрелами. Кроме этого, качина имеют
Обряды, посвященные качина и культу плодородия, театрализованы и включают ритуальные танцы. Посвященные в таинства культа качина могут рассчитывать на то, что в загробном мире они воссоединятся с духами качина.
Изображения мертвецов: еще о происхождении портрета
Церемонии, связанные с культом предков и — шире — с культом умерших, предполагали, как мы видели, их символическое участие в совместных трапезах, иногда в состязаниях и игрищах. В этих церемониях живые должны были выполнять роль мертвецов.
Африканцы фан во время таких церемоний брали черепа предков, воплощавшие самих умерших, и производили с ними танцевальные движения, подобно детям, играющим с куклой. Чаще для танцев использовали специальные конструкции — наголовники, в которые монтировался настоящий череп предка или деревянное изображение головы, обтянутое кожей умершего (в некоторых случаях — убитого раба). Замаскированный танцор представлял умершего сородича, и на вопросы этнографов исполнитель обрядов отвечал: «Сейчас я — мой отец!»
Искусство масок, распространенное у многих народов мира, непосредственно связано с обрядами культа предков. В Меланезии изготовляли лицевую часть черепа в виде маски, которую ряженый держал в зубах за специальную петлю. Не менее известны и посмертные маски, призванные навеки сохранить черты лица умершего. Самые знаменитые из них маски из золотой фольги, обнаруженные в микенских греческих гробницах 2-го тысячелетия до н. э. Сходные обычаи известны многим народам: серебряные маски налагали на лица умерших древние венгры Европы и кидани на Дальнем Востоке.
Египтяне, стремившиеся сберечь не только лицо, но и все тело умершего, с древнейших времен заботились о форме гроба: в начале династического периода (3-е тыс. до н. э.) на поверхности гроба с восточной стороны на уровне головы изображается пара широко открытых глаз.
Читатель уже сталкивался с совпадением обычаев у самых разных народов мира: открытые глаза изображались на надгробиях у сербов, славянского народа Балкан; русские, обметая могилы предков на поминках, говорили, что тем самым они очищают глаза дедам. Действительно, для того чтобы умерший мог видеть загробную жизнь, нужно было, чтобы глаза его отверзлись. Но когда человек умирал, глаза покойника закрывали или клали на них монеты, так как взгляд умершего может увести за собой живых.
На внутренние стенки египетского гроба наносили изображения, дублирующие те, которые находятся на стенах и потолке усыпальницы. Внутренняя поверхность крышки гроба, на которой изображалась богиня Нут, символизировала небо; нижняя — с изображением бога преисподней Осириса — землю. В эпоху Среднего царства появляется антропоморфный саркофаг, имитирующий идеальный образ умершего — мумию в маске (сах). Одна из целей мумификации — «улучшение» и сохранение земного образа. Образ на крышке саркофага — еще не портрет, но повтор идеализированного образа мумии.
Для посмертных масок используется золото, и не только потому, что этот металл не подвергается коррозии: золотой цвет символизировал загробный мир. Недаром фон византийских
В египетских верованиях элементы человеческой сущности после смерти обретают самостоятельное бытие, не лишаясь при этом возможности воссоединиться с телом, которое, став мумией, остается нетленным. Тело не должно ничего утратить, поэтому внутренности хранятся в особых сосудах — четырех канопах (ср. упомянутые оссуарии). Индивидуальный образ умершего сохраняет погребальная маска-портрет, но и она представляет собой идеализированное лицо. Во II–III веках н. э. под воздействием античной традиции на смену египетской маске приходят знаменитые файюмские портреты.
Золотые маски и файюмский портрет в наши дни стали достоянием музеев и выставлены на обозрение, но предназначались они для гробниц.
Принципиально иными были установки античной культуры, повлиявшей на египетскую в период эллинизма и римского господства. Для античности характерно было надгробие, предназначенное для публичного обзора, увековечения образа и деяний умершего (эту традицию сохранили современные европейские кладбища). Греки не возводили гробниц-храмов: мавзолеи возникли под влиянием «варварского» Востока.
Надгробные статуи мертвых в античную эпоху стилистически не отличаются от статуй живых, которые в архаической Греции изображались с улыбкой, символизирующей живого, «настоящего» человека. На греческих надгробиях супружеские пары изображаются пирующими и мирно беседующими — в загробной жизни человек обретает покой. Лишь выпавшая из рук изображенного чаша иногда свидетельствует о том, что жизнь оставила тело.
Римская культура с ее доминантой — писаным правом — стремилась увековечить образ и деяния умершего не только в портрете, но и в надгробных речах, которые непременно произносились на похоронах, записывались, а затем хранились в семейном архиве. Бюсты покойных устанавливались в нишах надгробных сооружений. Восковые бюсты предков хранились в специальных нишах дома — их выносили во время похоронных церемоний (предки сопровождали к погребению нового покойника, увековечивая его память и место в череде поколений). Умерший должен был упокоиться в отведенном ему месте. Тайны загробного существования не были доминирующими в этой культуре: Гермес, которому известны были все пути, должен был проводить умершего в царство Аида, братья Гипнос и Танатос — Сон и Смерть — помогают при переходе в инобытие.
Не только Рим заботился о посмертном увековечении облика предков: целая портретная галерея буддийских лам была создана бурятскими скульпторами уже в Новое время (XIX–XX вв.).
Эпикурейство было расхожим жизненным кредо: близ Боскореале был найден серебряный кубок, на котором изображены скелеты, воплощающие грехи и прижизненные радости. Один из скелетов держит кошель с деньгами (под ним подпись: «зависть»). Другой показывает своим собеседникам бабочку — воплощение человеческой души. Рядом скелеты меньшего размера, которые играют на лире и хлопают в ладоши. Но это еще не пляска смерти — устрашающий сюжет нового европейского искусства. Надпись на кубке гласит: «Наслаждайся жизнью, пока жив, потому что будущее неопределенно».
В конце языческой эпохи, в III веке н. э. (христианство было провозглашено официальной религией Римской империи в IV веке), традиции искусства меняются: на саркофагах композиционный центр занимает изображение тяжелой двери, ведущей в царство Аида, она приоткрыта, но видений загробного мира нет. Тайна вечности начинает выступать на первый план, экстериоризируется. Индивида перестала удовлетворять идея бесконечной череды поколений и вечного мемориала с портретными изображениями. Появилось желание узнать, что ждет там — за гробом.