Мифы, предания, сказки хантов и манси
Шрифт:
— Что ж, прибей! Только я ведь хочу что-то тебе сказать. Поэтому все и хожу около.
Услышал эти слова мужчина, пошел в землянку первой жены, где и сам жил. Жене сказал:
— Девочка-сиротка смеется надо мной. Хотел я ее наказать, а она обещает сказать что-то.
Жена его говорит:
— Если завтра она опять придет, позови ее. Я ее вкусной едой угощу.
Муж сказал:
— Я тоже с ней зайду и расспрошу ее.
Назавтра девочка-сиротка опять пришла. Мужчина велел жене угостить ее. Девочка сказала:
— Твоя вторая жена, которая отдельно живет, только притворяется больной.
Мужчина сказал:
— Расскажи все, что знаешь! Новую одежду тебе справим.
Девочка сказала:
— А
Вот наступила ночь, луна появилась. Вышел он на улицу и стал из-за укрытия больную жену караулить. Вот уж и полночь луна показывает. Вышла больная жена из землянки. Одета в дождевик и охотничьи торбаза. В руках держит блюдо, полное до краев мяса, и ведро с водой. Влезла на крышу землянки и запела. Зовет песней своего мужа-кита. Кончила петь и слушает. Раздался далеко в море выдох кита. Женщина снова спела призывную песню. Ближе выдох кита послышался. В третий раз спела. Совсем уже близко дыхание кита. А как запела в четвертый раз, подошел кит к самому берегу, к крутому прибрежному камню голову прислонил. Спустилась женщина к самой воде, подошла к киту, накормила его мясом, напоила. Вышел из китового носа человек и пошел наверх. Вошел в землянку к той женщине и спал с нею. Вернулся мужчина к своей первой жене и говорит ей:
— А ведь та вторая и правда замуж вышла.
Лег спать. А наутро, как проснулся, стал китовое копье точить. Весь день точил, на щеке острие пробовал.
Эх, хорошо наточил! Как кончил точить, ту девочку-сироту позвал, угостил в благодарность. Она ведь правду ему сказала.
Пошел вечером опять жену свою караулить. Вот в полночь снова женщина вышла, снова на ней охотничья одежда. Вот запела она свою песню, зовет мужа-кита. Снова четыре раза пела. Подошел к берегу кит, прислонился головой к камню. Спустилась женщина на берег. Накормила кита, напоила. Опять из носа кита мужчина вышел, бегом наверх побежал вместе с женщиной. Вошли они в землянку и снова ласкались вместе.
Тем временем ее настоящий муж из укрытия вышел, с копьем в руках вниз пошел. Подкрался к киту и поразил его в самое сердце. Убил кита. Когда копье вонзал, в этот самый миг вскрикнул поднявшийся к женщине человек, женщину от себя оттолкнул. Схватила она его, но не удержала. Ринулся он вниз, прыгнул в нос кита, вздрогнул кит и умер.
А первый муж этой женщины домой пошел. На другой день освежевали кита. Вечером пошел он спать ко второй жене, которая больной притворялась. Женщина эта оказалась беременной. Живот ее очень быстро рос. Муж ее теперь снова стал охотиться. Наконец пришло время жене рожать. Родила она детеныша. Муж спросил:
— Кого ты родила?
Ответила:
— Китеныша родила!
Положила его в таз с водой. Так в воде сына-китеныша и растила. Молоком своим кормила его. Смирился муж с китом-детенышем. Кит этот, рожденный женщиной, быстро рос. Вырыли ему яму с водой около речки. Та сиротка-девочка стала с ним играть. Скоро яма мала ему стала. В другом месте ближе к морю вырыли яму. Вот уж вырос кит величиной с белугу. Скоро совсем большой стал. Тогда потащили его на моржовой шкуре в море. Подтащили к воде, пришили к носу красную метку из крашеной нерпичьей замши. И в море отпустили. Стал кит далеко в море уходить и всегда к родному берегу возвращался. Вместе с ним другие киты приходили. И стали, нунагмитцы97 добывать много китов.
Нунагмитский кит каждый раз все дольше не возвращается. Вот однажды и совсем не пришел. Беспокоятся о нем жители Нунака. Что случилось с китом, рожденным женщиной? Оказывается, убили нунагмитского кита жители соседнего селения Мамрохпак98. Сестра одного нунагмитца была замужем за мамрохпагмитцем. Жаль ей стало двоюродного брата, послала она в Нунак вестника. Рассказал он матери, как убили
Был в Нунаке силач Левша, меткий стрелок из лука. Приезжали охотники с морской добычи, рулевой бросал в воду весло, а Левша с высоты из селения стрелу пускал и попадал в брошенное весло. Нунагмитцы обычно ходили на охоту с луками в северную сторону, к мысу Оюк. Вот раз пошли они туда на охоту, и мамрохпагмитский силач в ту же сторону в каяке отправился. Когда он на северном берегу Оюка один остался, недалеко уж от Мамрохпака был, напали на него нунагмитцы. Выскочил он из каяка на прибрежный камень. Что было сил побежал в гору. Прыгнул туда, где много травы растет, остановился. Говорит тут нунагмитский старшина-рулевой своим гребцам:
— Ох и ловок же! Прямо из рук ушел!
— А ну, Левша, стреляй в него из лука!
Левша велел свой лук натянуть. Натянули. Спросил Левша старшину-рулевого:
— В какое место попасть?
Старшина-рулевой ответил:
— В такое, чтобы он бежать не смог!
Мамрохпагмитский силач снова побежал, но Левша поразил его стрелой прямо в пятку, даже кость раздробил. Вышли они из байдары, поднялись в гору и добили того силача. Нерпичий поплавок без шерсти около него оставили. После этого в Мамрохпак поехали. Причалили, на берег поднялись. Там их мясом с китового позвонка угостили. Вернулись нунагмитцы на берег. Сели в байдару и уехали. Как только к мысу Умкуглюк приблизились, к острию гарпуна нерпичий поплавок привязали и вверх подняли. Затем начали кричать, мамрохпагмитцев на бой вызывать. Сели те быстро в байдару и стали догонять нунагмитцев. Но не догнали. Вернулись нунагмитцы домой. За своего кита отомстили.
А мамрохпагмитцы до самой осени не могли отомстить за своего силача. Собрали они совет. Решили хитростью одолеть нунагмитцев, заманить их в ловушку моржовыми криками. Спустились они к Нунаку по суше через гору Мамругагнак и начали с маленькой прибрежной скалы Тыпагрук по-моржовому кричать. Вышли нунагмитцы рано утром на охоту. К Тыпагруку приблизились на байдаре, слышат, моржи кричат. Чем ближе байдара к Тыпагруку приближается, тем громче моржовый крик становится. Приблизились нунагмитцы к берегу, а мамрохпагмитцы с криком выскочили из засады и начали стрелять по байдаре. Продырявили байдару стрелами, залило байдару водой, и утонула она со всеми людьми. Так отомстили мамрохпагмитцы за своего человека.
Вот однажды поехали в Мамрохпак оставшиеся в живых нунагмитцы. Отняли у мамрохпагмитцев земляночные нары. С тех пор стали жить дружно. Все.
20. Старик и дикий олеиь
Рассказал в 1948 г. житель сел. Наукан Эрмен, 23 лет; зап. и пер. Г. А. Меновщиков. Публикуется впервые.
В далекую старину около Наукана было маленькое селение, называемое Уныхкак. Это на том холме, где ныне стоит гидробазовская баня. В Уныхкаке в то далекое время жили муж с женой, старик со своей старушкой. Однажды зимой пошел старик навагу ловить. Начал он удить, а тут пурга поднялась. Старик около проруби в умкутаке99 сидел. Вдруг в его снежное укрытие вбежал запыхавшийся дикий олень-тунтук. Обрадовался старик, что еда сама к нему пришла, и говорит дикому оленю:
— Ой, какой же ты добрый, в голодное время сам ко мне на еду пришел! Уж коли сам явился сюда, давай-ка заколю я тебя!
Сказал так старик, нож свой из ножен вынул и опять говорит:
— Вот сейчас убью я тебя, дикий олень! Ведь сам ты сюда по своей воле пришел! Какая хорошая еда будет!
Отвечает дикий олень:
— Добрейший старичок, не убивай меня, а лучше спаси! Волк за мной по пятам гонится. Убить меня хочет!
Видит старик, у входа в умкутак волк стоит, запыхался, дух перевести не может. Волк сказал: