Мифы русского народа
Шрифт:
Или:
У одной бабы страшно пил муж. Как-то раз просил у нее деньги на водку, а она не дала. «Схожу, — говорит, — в магазин, куплю что-нибудь». Накупила она и идет обратно, километр идти осталось. И попадаются ей мужики на лошади, два, большущие. «Посмотри, — говорят, — у лошади зубы во рту». Она посмотрела на лошадь, а это ее муж стоит. Он повесился, так они (черти) на мужике и едут. Она в обморок упала, а пришла домой — муж-то в удавке, удавился. Это дьяволы ехали на нем. Ведь как человек утопится, задавится, дьяволы на нем едут. Угробится сам человек, дьяволам попадет, больше никому.
«Заложные» покойники сохраняют связь с местом своей смерти и своей могилой. В народе такие места считаются нечистыми и опасными, ибо там всегда присутствует дьявольская сила. Если человек ступит на такое место, он может сбиться с дороги, тяжело заболеть и даже умереть. Если скотина — у нее пропадет молоко. Крестьяне всегда избегали хоронить
114
Православная церковь также запрещала хоронить «нечистых» покойников на кладбищах, но этот запрет относился только к самоубийцам. Правило патриарха Андриана 1697 года гласит: «А который человек обвесится или зарежется, или купаясь … утонет, или вина обопьется, или с качели убьется, или иную какую смерть сам над собою своими руками учинит, или на разбое и на воровстве каком убит будет: и тех умерших тел у церкви Божии не погребать и над ними отпевать не велеть, а велеть их класть в лесу или на поле…» (Цит. по: Зеленин Д.К.Указ. соч. С. 91).
Тот, что повесился, его хоронят не на кладбище, а за кладбищем. Если похоронить такого на кладбище и какая-нибудь беда в селе случится, то говорят, что это из-за того, что висельника на кладбище похоронили.
Утопленников раньше хоронили на перекрестке. Утопленников и висельников. Вывозят и на любом перекрестке (можно в самом селе) хоронят. Это нечистый дух его забрал, не Господь Бог, а нечистый дух. Он уже не своим духом дошел.
Тела таких покойников часто вообще избегали зарывать в землю, а относили в овраги, болота, низменные и топкие места, подальше от людских глаз и там оставляли, закидывая листвой, ветками, мхом [115] . Запрет хоронить «нечистых» покойников в земле, а тем более на кладбище вместе с «чистыми», «правильными» умершими объясняется тем, что природа может ответить на такое осквернение засухой, заморозками, бурями, неурожаем, мором и другими страшными бедствиями. О том, как этого опасались, свидетельствует заговор от засухи, записанный в середине XIX века.
115
Ученые считают, что слово «заложные», возникшее в русских народных говорах и перешедшее оттуда в научный оборот, обозначает именно способ погребения «нечистых» умерших, которых «закладывали», то есть забрасывали разным мусором.
Выхожу я, удалый добрый молодец… на все четыре стороны поклонюся. Вижу — лежит гроб поверх земли, земля того гроба не принимает, ветер его не обдувает, с небеси дождь не поливает. Лежит в том гробе опивец зубастый, сам собой головастый … Божии тучи мимо проходят, на еретника за семь поприщ дождя не изводят. Беру я, раб Божий, осиновую ветвь, обтешу орясину осиновую, воткну еретнику в чрево поганое, в сердце его окаянное, схороню в болоте смердящем, чтобы его ноги поганые были не ходящие, скверные уста не говорящие, засухи не наводящие… окаянные бы его на ноги не подымали, засухи на поля не напущали.
В этом заговоре, как в капле воды, собраны основные мифологические представления восточных славян о «нечистых» покойниках: их не принимает земля, они опасны тем, что вызывают засуху, и чтобы обезвредить их, необходимо воткнуть в их тело осиновый кол и бросить в болото. Последнее, по-видимому, — наиболее древний способ погребения «нечистых» покойников, против которого боролась церковь, настаивавшая на погребении в земле всех умерших, в том числе и самоубийц, хотя и не удостоивала последних отпевания. Митрополит Фотий в 1416 году в послании псковскому духовенству разъясняет позицию церкви: «А который от своих рук погубится, удавится или ножом зарежется, или в воду себя ввержет, то по святым правилам тех не повелено у церквей хоронить, ни петь над ним, ни поминать, но в пустом месте в яму вложить и закопать».
Народ, следуя своей логике, упорно отказывался хоронить «нечистых» покойников в земле. Нередко их уже после официального погребения выкапывали из могил и перезахоранивали по древнему обычаю — в болоте, овраге или просто выбрасывали в реку или озеро. Особенно часто так делали во время засух, неурожаев и других несчастий [116] .
Этот обычай дожил до начала XX века, о чем свидетельствуют судебные разбирательства над крестьянами, которые считали своим долгом устранить причину засухи или заморозка, выкопав труп самоубийцы с местного кладбища и перезахоронив его по древним правилам. В июне 1873 года в одном из сел Самарской губернии крестьяне выкопали трупы тех, кто при жизни слыл колдунами, считая, что именно они отваживают дождевые тучи. В разрытые могилы налили воды, а трупы перевернули лицами вниз и засыпали сверху землей. Засушливой весной в одном
116
Уже в XIII веке древнерусский проповедник митрополит Серапион в своем «Слове о маловерии» обличает языческий обычай выкапывать из земли удавленников и утопленников, чтобы избавиться от засухи и голода: «Ныне видя Божий гнев, вы говорите: кто удавленника или утопленника похоронил, выкопайте его! О безумие злое! О маловерие! Этим ли Бога умолите, что утопшего или повесившегося выкопаете? Этим ли Божью казнь хотите утишить?» Церковь продолжала воевать с народными верованиями и позднее. В XVI веке известный книжник Максим Грек вынужден был даже написать специальное «Послание на безумное и богомерзкое заблуждение считающих, что вследствие погребения утонувшего и убитого бывают губительные для урожая земные стужи»: «А мы, правоверные, какой ответ дадим в день судный, если тела утопленников или убитых не удостаиваем погребения, но на поле извлекши их, огораживаем кольями, а это беззаконно и богомерзко есть. А если случится весной студеным ветрам веять, и наши посевы плохо всходят, то если знаем, где раньше был погребен утопленник или убитый, раскопаем окаянного и извержем его где-нибудь подальше, непогребенного кинем, по нашему великому безумию считая его виновником стужи» (Цит. по: Зеленин Д.К.Указ. соч. С. 93).
117
Документальные свидетельства о случаях разрытия могил «заложных» покойников для устранения природных катаклизмов см. в: Е.И. Якушкин.Обычное право. Материалы для библиографии обычного права. Вып. 2. Ярославль, 1896; Зеленин Д.К.Указ. соч. С. 100–108.
Особенно боялись хоронить самоубийцу. Полагали, что его вообще не следует переносить куда-либо для погребения, иначе он будет семь лет возвращаться на место своей гибели. Если все же труп решались перенести, то обязательно несли через перекресток, считая, что в этом случае самоубийца не найдет дороги назад. На могилы «заложных» покойников бросали ветки, щепки, палки, солому, землю, камни и прочий мусор. Раз в год, когда мусора набиралась порядочная куча, его поджигали. Этот обычай также дожил до наших дней.
Хоронить «заложных» покойников по обычаю в сельской местности не составляло большого труда — вокруг было вдосталь лесов, болот и оврагов. В древнерусских же городах, где ничего этого не было, изобрели особый способ погребения таких умерших — так называемые убогие (Божьи) дома, божедомы, жальники, скудельницы. Вблизи городов или в пригородах выделяли участки земли, где выкапывали широкие и глубокие ямы, поверх которых иногда ставили сараи. В эти-то ямы свозили тела самоубийц, замерзших в дороге, умерших во время моровых поветрий и оставляли незасыпанными до Семика — четверга седьмой недели после Пасхи. В этот день священники вместе с народом приходили в убогие дома, служили общую панихиду, после чего яму с умершими засыпали, а рядом выкапывали новую. Первые упоминания об убогих домах встречаются в летописях за 1215 год: во время мора в Новгороде «поставили скудельницу и наметали ее полну». В 1230 году архиепископ Спиридон поставил вторую скудельницу в Новгороде в яме на Прусской улице.
В убогий дом за Серпуховскими воротами в мае 1606 года сбросили труп убитого Дмитрия Самозванца. Тут грянули необычно сильные морозы, погубившие цветущие сады и посевы, и москвичи, давно подозревавшие Самозванца в чародействе, приписали холода его зловредному влиянию. Труп был вынут из убогого дома и сожжен на Котлах (сейчас на этом месте находится станция метро «Нагорная»).
В 1771 году Екатерина II, побывав в одном из убогих домов, издала указ об их запрещении. Но в провинциальных городах «заложных» покойников еще долго хоронили именно так [118] .
118
В Москве было несколько убогих, или Божьих домов. Один из старейших находился при церкви Иоанна Воина на Божедомке, что отразилось в названии близлежащих улиц: Божедомский переулок (ул. Делегатская) и Новобожедомская ул. (ул. Достоевского). На месте убогого дома до недавнего времени располагалась гостиница Дома Советской Армии. Убогие дома существовали также при церкви Николая Божедомского на Звонарях (церковь не сохранилась) на углу Рождественки и Неглинного переулка; при церкви Спаса Нерукотворного Образа в Чертольском переулке, на месте школы № 29; при церкви Успения Пресвятой Богоматери на Могильцах на углу ул. Танеевых и Мертвого переулка; при Покровском монастыре (у Абельмановской заставы). Подробнее см.: Снегирев И.М.О скудельницах, или убогих домах в России // Труды и записки Общества истории и древностей Российских. Т. 3. Кн. 1. М., 1826/1827.
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
