Миг бесконечности. Том 2
Шрифт:
Договорить она не успела, так как ей наступили на ногу.
— Она… — недоуменно посмотрела она на Катю и тут же выпалила: — Она — наша новая сотрудница!
— Ну, не совсем так, — замялась Катя. — По договору подрабатываю.
Учитывая неприязнь Вадима к журналистике, это, пожалуй, был лучший вариант. Бог его знает, как относится к журналистам его мать!
— Значит, сотрудница, — кивнула женщина. — Очень приятно, Нина Георгиевна. Можете не беспокоиться, мой сын очень тщательно подбирает штат.
— Ну, в таком случае… — доктор встал с кресла и стал собирать в чемоданчик
— Умею. И уколы делать умею. У меня мама была гипертоником, — успокоила она его. — Я, конечно, не медик, но…
— А это от вас и не требуется. Если что, сразу вызывайте «скорую». А еще лучше звоните прямо мне. Я до утра на смене. Вот вам мой мобильный, — протянул он номер телефона на листке бумаги. — Звоните, не стесняйтесь. И еще хотел сказать… — задержался он в дверях. — Из всех преподавателей мединститута, больше всех наш курс уважал профессора Ладышева. Замечательный был человек. Выздоравливайте, — пожелал он больной.
— Спасибо вам, — на глазах женщины показались слезы. — До свидания.
Зина отправилась в прихожую провожать бригаду «скорой».
— Присядьте, Катенька, — предложила хозяйка, кивнув на освободившееся кресло, и, понизив голос, заговорщицки добавила: — Если нужно, вы езжайте, не слушайте доктора.
— Нет, — улыбнулась та в ответ. — Теперь я с вами до утра. И не сопротивляйтесь.
— Вам действительно некуда торопиться? У вас наверняка есть семья, дети?
— Нет, Нина Георгиевна. Детей у меня нет. Да и семьи, можно сказать, уже нет. Мы с мужем разводимся, — она опустила голову. — Так что мне в самом деле некуда торопиться. К тому же на основной работе я в отпуске.
— А кем вы работаете?
Гостья замялась. Обманывать женщину не хотелось, но и правду говорить, видимо, все-таки не стоило.
— Информационные услуги, — туманно ответила она. — Но это не столь важно. Лучше скажите, как вы себя чувствуете, — Катя коснулась ее ладони. — Вам чем-то помочь? Что-то приготовить? Может быть, чаю? Не стесняйтесь, только скажите, я все сделаю.
— Спасибо, Катенька, но пока ничего не хочется, — улыбнулась больная.
В этот момент в дверях с Кельвином на руках появилась Зина.
— Ах ты, вредная морда! — потрепав пса за ушами, опустила она его на пол. — Еле успела поймать, чуть в дверь не выскочил.
— Гулять ему пора, — заметила Нина Георгиевна.
При слове «гулять», собака радостно взвизгнула, подбежала к кровати, ткнулась мордой в руку хозяйки, лизнула ее, метнулась к двери и в ожидании дальнейших действий принялась нетерпеливо перебирать лапами.
— Я с ним выйду, — предложила Катя. — Только скажите, долго ли гулять.
— Я тебе все объясню и свои ключи оставлю, чтобы ты Нину Георгиевну не тревожила. Мне, увы, пора сына из школы забирать.
— Конечно, Зиночка, езжайте. Не беспокойтесь, все у нас будет хорошо. Спасибо вам, дорогая, — поблагодарила хозяйка.
— Ой! Забыла Вадиму Сергеевичу позвонить! — вдруг вспомнила секретарша.
— Вот и хорошо! Я вас очень прошу, не говорите Вадиму, что у меня давление поднялось. Не
— Но, Нина Георгиевна… — неуверенно произнесла та. — Я вроде как обязана обо всем шефу докладывать. А тем более о вашем здоровье.
— Я объясню, почему. Ему и без того сейчас тяжело. Он ведь к Флемаксу полетел, у того накануне остановка сердца случилась. Переживает очень, осунулся весь. Вы же знаете, что Мартин для него как второй отец. Все ведь уже нормализовалось. Подумаешь, давление повысилось! Да и присмотреть за мной есть кому. Правда, Катенька? — в поисках поддержки перевела она на нее взгляд.
— Может, вы и правы, — заколебалась Зина.
— А давайте на всякий случай измерим давление, — взяв в руки манжетку, предложила Катя. — Тогда и решим: звонить или нет.
Давление у больной хоть и медленно, но снижалось.
— Ладно, уговорили, — вздохнув, решилась Зина. — Только тогда давайте поступим так: пока Катя будет выгуливать Кельвина, вы немного поспите. Хорошо?
У подъезда ее уже ждал Зиновьев. Получив от секретарши массу ценных указаний, Проскурина выгуляла собаку и вернулась в квартиру на Пулихова. Вымыв псу лапы, она подошла к комнате хозяйки, осторожно нажала дверную ручку, заглянула внутрь и прислушалась: тихо, только легкое равномерное посапывание.
«Хорошо, если действительно уснула», — подумала она, закрыла дверь и отправилась на кухню.
Приготовив легкий ужин из того, что посоветовала Зина, она задумалась, чем бы таким заняться. Энерджайзер Кельвин, нагулявшись, спал на своей подстилке в прихожей, ноутбука под рукой не было, следовательно, не было и Интернета. Делать совершенно нечего. Но чем-то себя занять все же следовало. Хоть бы телевизором. Неудобно, конечно, без разрешения, но не будить же хозяйку? И где искать телевизор?
Включив свет в первой по ходу комнате, Катя сделала шаг и замерла: такое количество книг она видела лишь в библиотеке! От пола до потолка, иногда в несколько рядов! Из мебели в довольно просторной комнате были лишь массивный письменный стол, на котором лежали фотоальбомы, стул, большое кожаное кресло и торшер в углу.
Внимательно изучив корешки книг, большинство из которых были медицинской тематики, Катя не удержалась, открыла стеклянные дверцы другого шкафа, осторожно вытащила привлекшее ее внимание издание, провела мизинцем по переплету, раскрыла его и ахнула!
«Генрих Сенкевич. Собрание сочинений. Том XIV „В пустыне и дебрях“. 1914 г. Издательство И. Д. Сытина и К°, — не веря собственным глазам, прочитала она. — Переплет цельнотканевый… С ума сойти!!! И еще тома… XV, XIII в двух книгах. „Меченосцы“! А на этой полке что? Бенуа. „История живописи“. В 4 томах. 1913 г. Сказка какая-то… — едва не задохнулась она от восторга. — Сервантес Мигуэль. „Дон Кихот Ламанческий“. С иллюстрациями Густава Доре!.. Александр Блок. „Нечаянная радость“. 1907 год!.. Больше ста лет… Не может быть! Как была бы счастлива мама, если бы ей довелось подержать в руках этот сборник! Да здесь весь Серебряный век! — снова перевела она взгляд на полку с книгами. — Ахматова, Анненский, Гумилев, Северянин, Белый!»