Миг бесконечности. Том 2

Батракова Наталья Николаевна

— «Тайд» обещал прийти, — попыталась она пошутить.

— Может, все-таки в больницу? — пристально вглядываясь в ее лицо, уточнил Веня.

— Нет, — замотала Катя головой. — У нас дел уйма, и больница в планы никак не вписывается.

— Тогда будем считать, что все это нервы… Значит, так. Теперь я за рулем, а ты рядом, — не терпящим возражений юном заявил Венечка. — Товарищ милиционер меня поддержит.

— Не только поддержу. Рекомендую, — кивнул мужчина.

— А я и не собираюсь сопротивляться, — подняла на него взгляд Катя

и улыбнулась. — Спасибо вам за помощь.

Лишь сейчас ей удалось его рассмотреть: за сорок, на полголовы выше Потюни. Упитан, круглое лицо, глубоко посаженные глаза — слегка опухшие или отекшие, похожие на маленькие щелочки. Но взгляд острый, цепкий. Специфика работы, что ли?

— А, собственно, вы здесь к кому? — неожиданно поинтересовался он, глянув на номера. — Из столицы… Каким ветром занесло?

— Да вот, ищем… — начал было Потюня.

— Магазин ищем, — перебила его Катя и посмотрела многозначительно. — Веня, ты нашел его на карте?

— Нету его там, — буркнул тот.

— Странно, зачем вам магазин за тридевять земель от трассы… Обычный сельмаг, — призадумался милиционер. — Вам только магазин нужен или конкретно кого-то ищете? Сами кто такие? Покажите ваши документы, — неожиданно сменил он тон, подступил ближе, дохнул перегаром и пронзил изучающе-неприятным взглядом.

Катя с Веней переглянулись.

— А вы, собственно говоря, кто? — возмутился фотокор. — На каком таком основании я должен показывать вам документы? Или вас не учили, что надо представиться?

— Михаил Кочин, — не скрывая недовольства, назвался милиционер. — Участковый. Ваши документы!

Опыт подсказывал, что перечить представителям правопорядка в такой глуши себе дороже. Запросто арестует — только время зря потеряешь. По сути он прав: имеет право знать, что за визитеры пожаловали на его территорию.

— Хорошо, — согласилась Катя. — Мы — журналисты «ВСЗ». Меня зовут Екатерина Проскурина, это Вениамин Потюня.

— А удостоверения есть?

— Конечно, есть. Подождите минутку, — подхватив со снега аптечку, Катя заглянула в салон и достала из сумочки документы.

Недовольно раздувая ноздри, протянул свои корочки и Веня.

— Все в порядке, — вернул документы участковый и, откашлявшись в сторону, снова спросил: — Так вы по какому делу в наши края?

— По заданию редакции, — буркнул Потюня, открыв дверь машины. — Катя, поехали.

— Могу вас сопроводить, — вдруг услышали они неожиданно любезное предложение.

— Спасибо, мы как-нибудь сами, — мягко отказалась Проскурина.

— Без сопровождения, — язвительно добавил фотокор.

— Тогда счастливой дороги, — козырнул участковый и направился к УАЗику. — Да, если вам нужен магазин, — обернулся он, — то, как въедете в деревню… сразу поверните налево в проулок… — то ли ухмыльнувшись, то ли улыбнувшись, подсказал он после небольшой паузы.

— Неприятный типус этот ментяра, — тронувшись с места, не удержался от комментария Веня. — Наверняка квасил вчера.

Дух еще тот.

— Не придирайся, работа у него такая. Нервная и малоприятная, — миролюбиво заметила Катя и напомнила: — Он сказал: сразу налево. Давай сюда сворачивай.

— Что-то не нравится мне эта улица, — отъехав метров пятьдесят от перекрестка, засомневался Потюня.

И то верно. Если основная сельская дорога, по которой за их спинами пронесся милицейский УАЗик, была расчищена от снега, то здесь просматривалась лишь припорошенная снегом глубокая колея.

— Да уж, странно, — согласилась Катя. — Неужели к единственному в деревне магазину может вести такая дорога? Слышь, Веня, остановись-ка.

Но было уже поздно. «БМВ» успела не только увязнуть в снегу, но и сесть на брюхо.

Промучившись с полчаса, они поняли, что без помощи из снежного капкана им не выбраться.

— Бабушка, здравствуйте! У вас лопаты не найдется? — обрадовалась Катя, увидев приближавшуюся старушку.

— Ё, дзетачка, лапата, — кивнула та. — А чаго ж вы сюды звярнулі? — стала она сокрушаться. — Тут да вясны ніхто не ездзіць. Толькі Грышка Палавінкін на сваім трахтары.

— Половинкин? — Катя не поверила своим ушам. — Это тот, у которого жену посадили?

— Ён самы, — кивнула старушка. — Калі ня п'е — залаты чалавек, ну а калі ужо пачаў — то нядзелі на дзве. Колькі з ім Марыйка напакутвалася, што ні рабіла, чым толькі ні загаворвала! А! — безнадежно махнула она рукой. — А цяпер вось, як жонка у турме ды дзяцей у дзетдом забралі дык навогул ніхто яму рады ня можа даць. Пойдзем, дзетачка, дахаты, дам я вам лапату. Толькі вернеце.

— Обязательно вернем, — кивнула Катя. — Веня, ты жди, я сейчас. И зря не газуй, бессмысленно. А вас как зовут? — обратилась она к старушке и предложила: — Давайте я вам помогу сумку донести.

— Ой, спасиба, дзетачка. Я сама як-небудзь. Баба Каця мяне завуць.

— И меня Катя. Давайте, давайте. Мне не тяжело, — настояла она, перехватила у бабы Кати авоську, непроизвольно заглянула внутрь: буханка хлеба, батон.

— Вы из магазина? Разве он не на этой улице? — удивилась она.

— Што ты, дзетачка! За Палавлінкінымі на гэтай вуліцы толькі кладбішча. А магазін, ён там, — обернувшись, махнула она рукой в сторону, куда поехал милицейский УАЗик.

— Странно. Нам сказали, что надо повернуть налево, — озадачилась Катя.

— І хто вам такое сказау?

— Участковый ваш. Михаил… Фамилия у него такая забавная. Кот… Корт… — призадумалась она. — Кочин! Он только что заехал в деревню.

— А, гэты, — хмыкнула старушка. — Гэты што хочаш скажа… Нябось да Галкі паехау.

— А кто такая Галка?

— Галка? Дык магазінам заведвае, — с удивлением, словно все на свете обязаны знать их заведующую Галку, сообщила старушка.

— В котором Половинкина работала? — уточнила Катя.

— Адзін у нас магазін, — баба Катя оказалась женщиной не очень многословной.