Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 16. Часть 21. Между Сциллой и Харибдой. Часть 22. Последний аккорд
Шрифт:
А.В. сразу же мне шепнул, что вопрос решен, министр сделал выбор в пользу меня. А.В. Торкунов поддержал кандидатуру, якобы сказав: «Давно пора было его назначить!» Кстати, накануне я разговаривал с А.В., и он ничего не знал о перемене настроения министра (только вернувшись из отпуска).
Мы просидели в кабинете А.В. пару часов, пили виски и болтали о США, визите туда Н.И. Лебедева, Дипакадемии. Вспоминали молодость, скромные достатки прошлого, договорились с Н.И. Пашко о встрече по деловым вопросам.
Я вернулся в ДА и проинформировал некоторых из коллег, в основном ректорат, о беседе в МГИМО. Обсудили
Вечером же я в кругу членов ректората и ряда других коллег обсуждал стратегию подготовки к выборам ректора, перестановки в руководстве ДА, хозяйственные вопросы (начинаем грандиозные реставрационные работы, а то здание выглядит убого – пыльное, обшарпанное).
Очередную хохму сотворил К.Н. Кулматов. До этого он две недели скрывался и вдруг вчера – звонок по мобильному телефону. Взволнованным голосом сообщает, что сверху (намек на Суркова) звонили министру, просили за меня. Министр сказал, что будет думать. Я увещеваю: «Министр 1 сентября мне лично сказал, что уже сделал выбор в мою пользу». Кенеш: «Наверно они (Сурков и министр) накануне переговорили». Я парирую: «Денисов мне уже три дня назад объявил о выборе». Кенеш: «Наверное, Сурков еще раньше переговорил». Соврал, почувствовал, что попался, но все-таки нашел выход из положения. Звонит снова через пять минут после первого звонка: «Евгений Петрович, может быть, Суркову стоит поднять вопрос о контракте на пять лет? А то ведь Лаптеву год дали». Я пытался успокоить друга: «Кенеш Нурматович, не беспокойтесь. Министр сам все как надо решит». Кенеш настаивает: «Давайте я ему скажу, чтобы позвонил для гарантии». Ну что в связи с этим скажешь? Ильф и Петров, Гашек и Салтыков-Щедрин отдыхают, комедиант номер один. Вопрос только в том: он шутит или верит в собственные басни?
Ну да ладно, Бог с ним. Я начал готовиться к выступлению 8 сентября на расширенном ученом совете. Вопросов много. Мы действительно за прошедшие месяцы (уже пять месяцев, как я и. о. ректора) проделали немало. Надо, чтобы народ знал, тем более в преддверии конференции трудового коллектива. А.И. Денисов обещал выйти на меня 4–5 сентября по возвращению из Душанбе.
6 сентября 2011 года
Вчера погрузился в текущие дела. Их куча – финансовые документы, работа языковых курсов, нагрузки преподавателей. Ждал обещанного звонка от А.И. Денисова. Его все не было, но ближе к вечеру раздался звонок из секретариата министра. Помощник пригласил на встречу с министром в четверг 8 сентября в 10:00. Значит, все решится в этот день.
Будем ждать и готовиться. Надо как-то довести до сведения С.В. тот факт, что финансовое положение у нас тяжелое, хорошо бы вернуть нам бакалавриат. По Академии уже гуляет тезис о том, что я остаюсь. Якимова Т.А принесла даже сплетню из поликлиники МИДа, что меня утвердят приказом по МИДу без выборов.
8 сентября 2011 года
6-7 сентября, во вторник и среду опять находился в водовороте дел. А.И. Денисов мне так и не позвонил, а министр перенес встречу на 10:30 утра в пятницу.
9 сентября 2011
Вчера занимался текучкой всю первую половину дня. С 12 сентября очередная (уже девятая) проверка ДА, теперь Росфиннадзором. Представляю, как издеваются над частным малым бизнесом, если с госучреждений не слазят! Причем вопросы ставят те же, что и Счетная палата, которая «просидела» у нас 4 месяца!
В обед разозлил Б. Позвал на встречу, в ходе которой начал «петь» такую «песню»: его приятель, ответственный по центральному округу (ЦО), сообщил, что на Бажанова идет компромат. Что за компромат? Какой-то советник Е.П., пожилой человек, «клепает». Что? Пока неизвестно. Чтобы это уточнить, Б. будет встречаться с другом. Кто этот советник, Фокин? Наверное. А причем здесь ЦО? Там решается вопрос поддержки Е.П. в ректоры!
Объяснил, что вопрос решен, завтра я встречаюсь с министром, который ранее подтвердил свое намерение оставить меня ректором. Поэтому рассказ Б. – провокация, бред. И если действительно у кого-то есть вопросы, то причем здесь Б., почему звонят ему? Говорил я эмоционально, раздраженно, и Б. одумался.
Вечером зашел Кенеш Нурматович, пропел дифирамбы моему выступлению, вынул из кармана от руки исписанный лист и стал зачитывать текст, подчеркнув, что его высказал в разговоре с министром кремлевский босс Сурков. Там содержалась критика намерений назначить ректором Кузнецова, поддержка моей кандидатуры, требование о контракте на пять лет. Фарс продолжается.
10 сентября 2011 года
Вчера меня вызывал к себе министр, к 9:45. Ровно в это время вошел к нему, прошел по длинной прихожей к кабинету, он поднялся навстречу, пригласил, присесть за маленький столик друг напротив друга. Спросил: «Как дела?» Ответил: «Ничего, даже приемная сессия прошла неплохо».
– А были сомнения?
– Да, у нас же отняли специалитет и первое образование, половину наших доходов. Но цифры получились почти такие же, как и в прошлом году.
Министр постучал по дереву, спросил, каков у меня настрой, привык ли я к новой роли? Я ответил: «Да вроде ничего все идет, народ не бунтует».
Министр оживился: «Какой там бунт! Как раз все говорят, что обстановка полностью нормализовалась. Андрей Денисов хвалит, никаких жалоб ни от кого. В общем, мы решили не искать добра от добра. Ты готов остаться?»
– Как скажете, Сергей Викторович.
– Что значит, как скажу. Ты ведь раньше не хотел, отказывался. Говорят, что ты изменил мнение, готов остаться.
– Готов.
– Ну все, тогда решили. Как дальше действовать, я ведь схему не знаю.
– Выборы надо провести.
Я объяснил, что должна быть альтернатива. Т.А. Закаурцева, мой заместитель, готова и снимет кандидатуру до голосования.
Заговорили о дате. Я назвал октябрь, С.В. выбрал 10 октября. Обещал приехать, подчеркнул, что немедленно отдаст команду кадрам.
Я уехал в ДА, где весь день прозаседал с членами ректората (проректорами), главбухом, юристом, кем-то еще. Схема действий не понятна до конца. Раткин В.М. звонил в кадры, там еще никто ничего не знал. Г. Зуев в разговоре со мной стал кричать: «Я же говорил на встрече у Горкунова, что надо вас, и Воробьев говорил, а они спорили!»