Миграция и эмиграция в странах Центральной и Юго-Восточной Европы XVIII-XX вв.
Шрифт:
АВПРИ. Ф. 69. Российское генеральное консульство в Яссах. Оп. 1. 1793 г. Д. 108. Л. 74–74об. Черновик.
И. Ф. Макарова
Старообрядцы на землях Османской империи: пути миграции, система расселения (XVIII в. – 70-е гг. XIX в.)
Волна массовых переселений русских староверов в Османскую империю и вассальные по отношению к ней земли – Дунайские княжества и Крымское ханство ведет свое начало с первых десятилетий XVIII в. Насколько известно, первой крупной партией переселенцев были донские казаки, нашедшие убежище во владениях крымского хана после подавления в 1708 г. восстания Кондрата Булавина. Позднее старообрядческие поселения начали возникать на Буковине, в Малой Азии, Молдавии, Добрудже, Валахии, Бессарабии и Македонии. В середине 40-х гг. XIX в. общее число староверов в этом регионе составляло, по агентурным данным российского Министерства внутренних дел, около 40 тыс. человек. Из них приблизительно 4 тысячи приходилось на Буковину (ставшую к тому времени владениями Австрийской империи), порядка 10 тыс. на Добруджу и около 20 тыс. на Дунайские княжества 224 .
224
Надеждин Н. И. О заграничных раскольниках // Сборник правительственных сведений о раскольниках. Составитель В. И. Кельсиев. Лондон, 1860. С. 135.
225
Там же.
На Балканах за русскими староверами исторически закрепилось общее название – липоване. Этимология этого термина не вполне понятна. Существует версия, что первоначально он появился на Буковине, лишь позднее распространившись в других районах 226 . По преданиям, липованами местные жители назвали старообрядцев, поселившихся в 1724 г. на берегу р. Сучавы. Однако связано ли это было с окружавшим село липовым лесом или с обычаем пришельцев носить лапти, сплетенные из липовой коры, или с какой другой причиной бытового характера – неизвестно. Нельзя исключать также, что в основе термина могло оказаться и самоназвание староверов – филиппоны. Именно так называли себя последователи одного из согласий (филипповского), чьи предки могли оказаться в числе первых поселенцев 227 .
226
Кирилэ Ф. Русская липованская община в Румынии // Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. Новосибирск, 1992. С. 269–271.
227
Сайко М. Н. Возникновение старообрядческих поселений на Буковине (70–80-е. гг. XVIII в. – XIX в.) // Старообрядчество: история, культура, современность. М., 1994. Вып.1. С. 32.
Градации внутри огромного староверческого анклава, безусловно, существовали. Кроме обычного в подобных случаях размежевания на поповцев и беспоповцев, а также представителей различных толков и согласий, существовала также четкая грань между донскими казакам и всеми прочими старообрядцами. Казаки изначально жили обособленно, а их общины имели особый статус и привилегии. Данное обстоятельство не могло не влиять на направление основных миграционных потоков. Новые группы беженцев, тяготевшие на чужбине к центрам проживания своих соотечественников, в процессе расселения естественным образом дифференцировались не только по конфессиональному, но и по этнокультурному признаку. Результатом этой дифференциации явилось возникновение некого подобия системы территориального зонирования.
Главными центрами донских казаков была Добруджа (район между лиманами Разельм и Головиц и особенно земли в долине р. Слава) и Малая Азия. Другие старообрядцы в Малой Азии не селились. Основным местом их проживания была территория Дунайских княжеств, откуда они постепенно мигрировали за Дунай. Соответственным образом распределялись и миграционные потоки. По информации того же российского министерства, основной вектор движения с Дона и Новороссийского края был ориентирован на Малую Азию и Добруджу, а выходцев из центральных и западных губерний России притягивали к себе земли Молдавии, Валахии, Бессарабии и Буковины 228 .
228
Аксаков И. С. О бессарабских раскольниках // Русский архив, 1888. Т. 11. С. 436.
Ценная информация, касающаяся расселения старообрядцев в этом регионе и особенностей внутренней миграции, имеется в материалах агентурного характера. Часть ее, относящаяся к 40-м гг. XIX в., опубликована. Среди документов подобного рода выделяются отчеты чиновников российского Министерства внутренних дел. Написаны они были в связи с командировками, организованными этим ведомством для изучения обстановки на местах после знаменитой инициативы буковинских старообрядцев по поводу создания Белокриницкой иерархии. В 1845 г. по заданию правительства состояние раскола на Буковине, в Молдавии, Валахии, Добрудже и Малой Азии в течение полугода изучал чиновник по особым поручениям, статский советник Н. И. Надеждин 229 . В 1848 г. аналогичную миссию на территории Молдавии и Бессарабии выполнял другой чиновник того же министерства – И. С. Аксаков 230 . Собранную ими информацию органично дополняет тематическая внутриведомственная подборка материалов, включающая в себя выдержки из частной корреспонденции и показания самих староверов 231 .
229
Надеждин Н. И. О заграничных раскольниках //Сборник правительственных сведений о раскольниках. Составитель В. И. Кельсиев. Лондон, 1860. С. 75–153.
230
Аксаков И.
231
Извлечения из дел МВД. Приложения // Сборник правительственных сведений о раскольниках. Составитель В. И. Кельсиев. Лондон, 1860. С. 153–165.
Особое место в ряду материалов агентурного характера занимают «Записки» польского политического эмигранта Михаила Чайковского 232 . Хотя эти мемуары были написаны в 1870–1872 гг. (перед возвращением в Россию), основной массив информации по русским старообрядцам также относится к 40-м гг. XIX в., т. е. к периоду исполнения М. Чайковским обязанностей резидента польского эмигрантского центра в Стамбуле. В эти годы ему довелось посетить донских казаков в Малой Азии. Позднее, в период Крымской войны, тот же М. Чайковский (уже в качестве Садык-паши) командовал казачьим войском на Дунайском фронте. Эти два обстоятельства придают «Запискам» уникальный характер, поскольку не только для иностранцев, но и всех чужаков поселения казаков были абсолютно недоступны (например, Н. И. Надеждину проникнуть в них так и не удалось). Что касается упомянутого визита М. Чайковского, то он стал возможен исключительно благодаря специальному султанскому разрешению. Собранная М. Чайковским информация позволяет реконструировать основные этапы истории донских казаков на землях Османской империи, уточнить условия проживания и проследить маршруты миграции. В частности, она проливает свет и на историю их переселения из России.
232
Записки Михаила Чайковского (Садык-паши) // Русская старина, 1897–1898, 1900.
Согласно сохранившимся преданиям, переселение тесно связано с событиями бунта, вспыхнувшего на Дону в 1707 г. 233 . После гибели предводителя восстания Кондрата Булавина один из его сподвижников – атаман Есауловского городка Игнатий Федорович Некрасов увел несколько тысяч казаков с семьями (в песнях речь идет о 40 тысячах) на Кубань, бывшую тогда во владении крымских ханов. Беглецы поселились в районе современной Анапы, принесли хану присягу и в течение ряда лет составляли одну из наиболее боеспособных единиц его армии. Вплоть до своей смерти в 1737 г. Игнат Некрасов стоял во главе созданного им Кубанского войска. Ему же приписывается и создание ревностно чтимого свода правил жизни и нравственности – так называемой Игнатовой книги. В память о своем атамане потомки ушедших с ним казаков стали называть себя некрасовцами.
233
Там же. 1898. № 5. С. 430–431.
Однако на Кубани они прожили недолго. Продвижение русских войск теснило их все дальше на юг. Когда войска Анны Иоанновны взяли Анапу, началось переселение на территорию непосредственно самой Османской империи. Султанское подданство некрасовцы получили при условии участия в военных кампаниях в качестве особого казачьего войска (казак-алайя). В качестве награды за сотрудничество их общины приобретали статус полуавтономных военизированных поселений.
Расселение казаков по территории империи происходило в конце 30-х – 40-е гг. XVIII в. Первоначально некрасовцы обосновались в Малой Азии в районе Синопа, затем часть их перебралась на ладьях в дельту Дуная – в Добруджу. Самыми старыми балканскими селами в их среде считались Дунавец и Сарикиой. Позднее, по мере притока и роста населения были основаны Журиловка и Слава. По информации собранной Н. И. Надеждиным, села Сарикиой, Слава и Журиловка продолжали оставаться наиболее крупными станицами добруджанских некрасовцев и в середине XIX в. Расположенные по соседству (приблизительно в 15 верстах), они образовывали массивный казачий анклав, в котором проживало около 8 тыс. человек: приблизительно по 600 дворов насчитывалось в Серакиой и Славе и 500 в Журиловке 234 .
234
Надеждин Н. И. О заграничных раскольниках … С. 125.
Судьба Дунавца – первой столицы казачьего войска на Дунае оказалась не столь благополучной. После появления в Добрудже запорожских казаков (1775) между ними и некрасовцами начались бесконечные столкновения в борьбе за контроль над рыбной ловлей. После нескольких лет страшной резни, легенды о которой сохранялись в среде старожил и в конце XIX в. 235 , запорожцы неожиданно оказались полными победителями. Спасаясь в 1811 г. от наступления русских войск, часть некрасовцев ушла в Малую Азию, а другая перебрались на озера Македонии вблизи Эносского залива. Запорожцы же перенесли свой кош на место опустевшего Дунавца, ставшего с этого времени центром их мелких поселков, разбросанных в дельте Дуная.
235
Кондратович Ф. Задунайская сечь (по местным воспоминаниям и рассказам) // Киевская старина, 1883. № 1. С. 27–28.
Чайковский сообщает, что в Македонии некрасовцы основали на озерах семь больших рыбачьих поселений, но прожили там недолго 236 . Появление русских войск в районе Эноса в период военной кампании 1828–1829 гг. вынудило их к новому бегству. Встретив полковника Муханова колокольным звоном и хлебом-солью, жители этих станиц сожгли свои дома и перебрались в Малую Азию. В качестве единственного напоминания о присутствии казаков в этом крае остались лишь небольшие времянки, продолжавшие служить базой для их сезонных артелей, ежегодно возвращавшихся сюда на рыболовный промысел.
236
Записки Михаила Чайковского (Садык-паши)… 1898. № 5. С. 430–431.