Михаэль Шумахер – номер один

Аллен Джеймс

Но самую большую полемику в его карьере на тот момент вызвали события Гран-при Макао в ноябре. Чемпион немецкой Ф-3 и ветеран в Макао – он приехал сюда уже во второй раз, — Шумахер считался претендентом на победу. Его соперником был Мика Хаккинен, чемпион британской Формулы-3, которого спонсировала компания Marlboro. Хаккинен на всех парах летел в Формулу-1, и благодаря пиару своих спонсоров и их закулисной работе о финне в международных автоспортивных кругах говорили гораздо больше, чем о Шумахере. Хаккинен подкреплял слухи своими результатами на трассе и считался одним из самых быстрых гонщиков своего поколения. Немец и финн сражались еще в пору картинга, а на автогонках впервые столкнулись лбом в Германии,

когда Хаккинен приехал в Хоккенхайм и победил Шумахера.

Все предвещало дуэль, отголоски которой дойдут до Формулы-1 через десять лет. Оба претендента были почти одного возраста, Мика старше на какие-то три месяца. Уходя из Формулы-1 в 2006 году, Шумахер признал, что Хаккинена уважал больше всех остальных своих соперников.

Но уважение пришло не сразу. В Макао в 1990 году Шумахер обманным маневром вынудил Хаккинена совершить ошибку. Горячность финна и его наивность стоили тому победы, которая могла бы стать самой важной в его карьере на тот период времени. В Макао также впервые дала о себе знать ахиллесова пята Шумахера – его уязвимость во время прессинга и бескомпромиссный стиль езды в моменты паники.

Хаккинен выиграл первую часть гонки, опередив Шумахера на две с половиной секунды. Все, что финну нужно было сделать во второй части, — это финишировать менее чем в двух с половиной секундах от Шумахера, который обошел его в начале заезда. «Я должен был просто держаться за ним, и я бы выиграл. Возможно, мне не хватило опыта, — вспоминает Хаккинен. — Или я был слишком амбициозен. Я не мог смириться со вторым местом».

В начале финишного круга Хаккинен висел у Шумахера на хвосте, когда они проезжали быстрые повороты вдоль береговой линии. Финн, обладавший небольшим превосходством в скорости на прямых, казалось, хотел выиграть гонку по всем показателям, даже несмотря на то, что это было не обязательно. То время на круге, которое эти два гонщика вынуждали друг друга показывать, было феноменальным – быстрее, чем время поул-позиции. Сценарий повторится спустя десять лет в Судзуке, в схватке за титул чемпиона мира 2000 года – гонке, которая, как говорит Шумахер, была самой напряженной и самой совершенной за всю его карьеру. В Судзуке все прошло без аварии – в отличие от Макао.

«Когда Мика сел мне на хвост, я понял, что он выиграет гонку, — вспоминает Шумахер. — Я был быстрее него в городской части трассы, но он превосходил меня на прямых. Он играл со мной, и мог бы пройти меня, если бы захотел».

Хаккинен атаковал изо всех сил, когда гонщики пересекли черту и вышли на финишный круг. И Шумахер совершил ошибку. Когда они пронеслись по длинной прямой к тесному повороту «Лиссабон», Хаккинен решил выйти в лидеры и внезапно сместился правее, чтобы обойти Шумахера. Михаэль загородил ему траекторию, и Хаккинен нырнул прямо под хвост немцу, оторвав тому спойлер. Мика врезался в заграждение. Он выскочил из болида и в ярости швырнул перчатки на землю. Шумахер завершил круг на брыкающейся машине, так как без антикрыла задняя ось вела себя нестабильно. К счастью для него, ни подвеска, ни коробка передач не пострадали, и он смог добраться до финиша. Шумахер выиграл в Макао, что стало самой крупной в его карьере победой на тот момент. Сегодня Мика вспоминает:

«На самом последнем круге Михаэль совершил огромную ошибку в быстром правом повороте – вышел слишком широко, едва не задев заграждение. После этого он так медленно набирал скорость, что я решил обогнать его. Чтобы держаться позади него, мне бы пришлось ехать на пониженной передаче – настолько медленным он был. Ну, я перемещаюсь, чтобы обогнать его, и что он делает? Может, он и не пытался вынести меня с трассы, но явно хотел помешать мне совершить обгон. Я врезался в него – он не оставил мне возможности увернуться, и для

меня все на этом закончилось. Я много думал о том эпизоде, гадал, сознательно ли он пытался вытолкнуть меня или просто отстаивал свою позицию. Это было жестко. Я никогда не спрашивал Михаэля, чего именно он тогда хотел добиться.

Это был первый инцидент с его участием, который заставил меня задуматься. Он много всяких вещей вытворил за свою карьеру – Аделаида с Деймоном, Херес с Жаком, Монако. Разумеется, у нас с ним тоже бывали сложные гонки, плотная борьба, но все обошлось, так как я знал, что он за человек».

Сегодня, имея перед глазами полную картину выступлений Михаэля, сложно объективно судить о происшедшем в Макао. «Мика сам себя победил, — утверждает Шумахер. — Если бы он оставался позади меня во втором заезде, он бы выиграл гонку. Авария на последнем круге позволила мне выиграть, и это был удачный для меня момент. Он повел себя как безумец – нельзя ждать, что обгонишь соперника на последнем круге без борьбы».

Можно ли считать инцидент в Макао первым звоночком? Или же Михаэль просто прочувствовал горячность Хаккинена и вынудил финна совершить ошибку? В любом случае на гот момент это была самая большая его победа, и когда на следующей неделе он выиграл еще одну международную гонку Ф-3 в японском городе Фуджи, в автоспортивных кругах заговорили о Михаэле Шумахере.

В новый 1991 год Шумахер вступил, ожидая продолжить карьеру за Mercedes в чемпионате спорткаров, но к концу гоночного сезона он стал «горячим пирожком» – и не где-нибудь, а в Формуле-1. Проведя всего лишь три сезона в автоспорте, он достиг его вершины – того, что всегда считал для себя нереальным.

Парадоксально, но в формулическом мире признание Михаэль получил не сразу. Боссы команд привыкли выискивать новые таланты в младших Формулах. Существовали налаженные связи между личными менеджерами гонщиков и теми, кто искал молодые дарования. Одним из тех, кто первым заметил талант Шумахера, был Доминго Пидад, босс AMG, подразделения Mercedes по доводке серийных машин. Пидад якобы заметил Шумахера еще в картинге, и, по слухам, именно он посоветовал Веберу приглядеться к молодому пилоту в Формуле-Ford. Он также посещал всевозможные Гран-при в начале 1990-х и рассказал о Шумахере боссу McLaren Рону Деннису, но тот скептически отнесся к решению Шумахера участвовать в соревнованиях кузовных машин, потому как считал, что длительные гонки на спорткарах – скорее тест на выносливость, чем показатель мастерства. А их пилотов, по его мнению, нельзя назвать спортсменами первого класса, в которых нуждались гонки Гран-при.

Человеком, который следил за выступлениями Шумахера в чемпионате спорткаров, был Росс Браун. В то время он являлся техническим директором Jaguar, главного соперника Mercedes в борьбе за первенство. Браун пришел в Формулу-1 еще в 1970-е, изначально он работал в Williams. В 1988 году англичанин спроектировал Arrows F-1. Болид этой команды финишировал на впечатляющем четвертом месте в чемпионате мира. Благодаря этому успеху группа TWR Тома Уокиншоу наняла Брауна разработать спорткар для команды Jaguar.

XJR 14 в основе своей был болидом Ф-1, но с кузовом легкового автомобиля. Эта машина выиграла международный чемпионат спорткаров в 1991 году, опередив по очкам Mercedes. Тем временем команда Benetton Формулы-1 пригласила Уокиншоу для управления конструкторским бюро, и этот ход впоследствии сыграет свою роль в карьере Шумахера.

Росс Браун вспоминает:

«Мы боролись с Михаэлем, Френтценом и Вендлингером. Все они потом перешли в Формулу-1. Но всякий раз, когда Михаэль садился в машину, он был быстрее остальных. Он к тому же умел экономить топливо – проезжал на одном баке дольше всех.