Михаэль Шумахер. Его история
Шрифт:
В Бразилии «я не ожидал оказаться в секунде от поула». Правда, гонку он закончил вторым благодаря сходу сильно выступившего Баррикелло. Он уступил лишь Хаккинену и остался этим «очень доволен. Количество очков меня пока не беспокоит, потому что мы только начинаем сезон».
Михаэль сообщил, что к Сан-Марино на машине появятся кое-какие новинки, благодаря которым, наконец, удастся сравняться в скорости с McLaren. Ferrari не побеждала в Имоле уже 16 лет с тех пор, как в доисторические времена турбированных двигателей к финишу пришел первым Патрик Тамбэ.
На тренировке Шумахер был третьим, но всего полсекунды уступил
Гонку повел Хаккинен, за ним шли Култард и Шумахер, причем Михаэль ненадолго опередил Дэвида, но тот отыгрался. Ну а Мика за несколько кругов ушел от обоих. Шумахер сосредоточился на том, чтобы «держать под контролем разрыв с Култардом». В конце 17-го круга на выходе из последнего, правого поворота Мика ошибся, заскользил по поребрику, после чего McLaren стрелой сорвался с асфальта и полетел в отбойник. Лидером стал Култард, и Шумахер начал к нему подтягиваться, сократив отставание с 4.4 секунды до 3.9, затем до 3.7. Где-то к середине дистанции Росс Браун начал считать варианты.
Получив указание, Шумахер «включил» квалификационный режим. Рекорды круга обновлялись с каждым пересечением линии засечки времени. Напряжение погони ощущалось во всех его действиях, в каждом повороте. На 31-м круге Михаэль свернул в боксы, получил свежую резину, простояв 6.9 секунды.
Он продолжил в том же спринтерском темпе. На 35-м круге Култард уступил ему лидерство, отправившись на дозаправку, и к 41-му кругу Михаэль довел свой отрыв до 16 секунд, по пути еще улучшив время круга. Он еще раз побывал в боксах на 45-м круге, когда лидировал с отрывом в 22 секунды, простоял 5.5 секунды — и вернулся в гонку перед Култардом. По словам Михаэля, «одно из преимуществ Ferrari — тактическая гибкость».
Берн заключает, что «когда началась европейская часть сезона, мы вышли на уровень. Мы были совсем рядом, это точно!».
В Монако на тренировке Михаэль показал лучшее время, сказав, что от езды «получил удовольствие, хотя и задел отбойник, когда в шикане лопнул стабилизатор. Это немного напугало».
Он квалифицировался вторым (поул у Хаккинена) и на стартовый сигнал среагировал безупречно, опередив Мику на разгоне к повороту «Сен-Дево». Заканчивая круг, Михаэль вез 1.3 секунды отрыва. Лидерства он не упустил ни на круг, а вот Мику обошел еще и Эдди Ирвайн. Шумахер — 26 очков, Ирвайн — 18, Хаккинен — 14.
Картина сезона начала проясняться. Испания, где он финишировал третьим, принесла скучнейшую гонку, и это мнение разделяли все. Победил Хаккинен.
В Канаде Шумахер взял первый поул в 1999 году и лидировал до 29-го круга, когда «потерял контроль в последней шикане, потому что сошел с оптимальной траектории, набрал пыли и приехал в стенку. Это была моя собственная ошибка. Приношу извинения команде». Он добавил к этому: «Обычно за сезон я ошибаюсь только один раз». Тем самым Михаэль выразил надежду, что эта ошибка — последняя. Хаккинен победил и вышел в лидеры — 34 очка, Шумахер — 30, Ирвайн — 25.
Во Франции он был в квалификации шестым под проливным дождем в результате «хаотичной сессии. Состояние трассы было очень опасным, много аква-планирования. Можно было потерять машину даже на прямой». Гонку он тоже назвал хаотичной: «Радиосвязь перестала работать с самого начала, и я пытался объясняться с питом с помощью жестов. Первой проблемой стали перебои в работе коробки передач. В этот момент я поехал медленно, потому что включались только первая и вторая. Я заехал в боксы и поменял рулевое колесо, но это мало что изменило. Не работал и новый комплект шин. Почему — не могу сказать. В конце гонки вышла небольшая дуэль с моим братом Ральфом — как в старые добрые картинговые времена…» Гонку он закончил пятым. Победил Френтцен, оставив Хаккинену лишь второе место и шесть очков. Хаккинен — 40, Шумахер — 32, Ирвайн — 26.
В Силверстоуне в день Гран-при Великобритании было солнечно и жарко. Один за другим на светофоре загорелись пять красных точек — и через три секунды разом погасли. Хаккинен стремительно ушел со своей позиции, рядом Култард, затем Ирвайн, затем Шумахер, но на стартовом поле остались стоять двое. Проходя «Бекеттс», Шумахер насел на Ирвайна, и из поворота на «Ангарную прямую» они вышли вдвоем. На подходе к повороту «Стоув» Эдди сместился влево, готовясь к входу в правый поворот. — Шумахер шел позади. В этот момент стюарды приняли решение остановить гонку, поскольку на стартовом поле застряли две машины, но этого пока еще никто не знал.
На полном ходу Шумахер вышел из «тени» напарника и сместился правее, на середину трассы, — Ирвайн остался слева. Скорость Михаэля в тот момент составляла около 307 км/час и, похоже, напарник потеснился, подчиняясь контрактным обязательствам, пропуская лидера команды вперед. Во всяком случае, в «Стоув» Шумахер входил первым, но — блокируя колеса.
Тормоза позволили немного сбить скорость. FIA подробно описала все, что случилось дальше, когда были расшифрованы записи черных ящиков Ferrari. «Первоначально он затормозил на скорости 306 км/час, получив замедление 3.1 g. Это значение снизилось до 2.1g. На скорости 204 км/час передние колеса заблокировались».
Отчаянно дымя резиной. Михаэль пронесся перед носом у Ирвайна.
В момент, когда он съехал с асфальта, замедление составляло 13 g.
Ferrari понесся дальше, подскакивая на волнах гравия.
При пересечении гравийной зоны замедление достигало в среднем 1.1 g.
Роджер Чепмен, сидевший на трибуне Джонатана Палмера внутри поворота вместе со своей супругой Амандой, был обычным зрителем. «Машина неслась прямо на нас, — рассказывал он, — Как в таких случаях бывает, Шумахер встал на тормоза и едва не зацепил машину Ирвайна. Все это происходило прямо перед нами. Все вскочили со своих мест и закричали. По трибуне пронеслось: «Йе-е-е-а-а!».
Машина долетела до конца гравийной зоны и зарылась в груде шин. Скорость в момент столкновения составила 107 км/час.
«Когда он влетел в стенку из шин, все вдруг замолчали, — продолжает Чепмен. — Можно было услышать, о чем думают люди. Никто не высказывал этого вслух, но про себя мы думали: «Боже, дела плохи… Похоже на то, что случилось с Айртоном». Просто невероятно, как быстро восторг толпы по поводу вылета Шумахера на первом же круге сменился тревогой в связи с тем, что произошло что-то серьезное. Мы не очень-то любили этого парня, но никто не хотел видеть его мертвым».