Михаил Гущин. Тайный агент
Шрифт:
Водяной купол образовался вокруг меня с характерным хлопком, а глаза сотрудника тайного отдела округлились от удивления. В следующее мгновение я подскочил и нанес резкий удар по лицу. Бил без дара, рассчитывая, что противник не ожидает удара, но подготовка у него оказалась на уровне.
Машинально Гаврюшов уклонился от моего удара и заломил руку. Левой уже с даром пробил в печень, отчего он согнулся пополам.
– Не люблю, когда такие подонки, как ты, спутывают мои планы, – прохрипел я, поднимаясь на ноги. Дыхание еще было неровным, на ногах было тяжело
Он бросился мне под ноги, рассчитывая повалить на землю, но я выстоял и ощутимо приложил его по ребрам. Только эта тварь попыталась подняться, я приложил его по голове и вырубил. Ударил специально не сильно, только чтобы он потерял сознание. Уверен, Гаврюшов ценный свидетель и многое расскажет. Другого не дано.
Осмотревшись, я понял, что бой подходил к концу. Дружки Гаврюшова разбегались, некоторые пытались унести с собой раненых. На земле возле дома и внутри особняка лежали тела тех, кому повезло меньше. Убитых и тяжело раненых налетчиков было человек семь. Среди наших – Велигор и твердыня Васильевых – его все-таки задавили всей массой, но что тут поделаешь, твердынь выше пятого ранга страсть как не любят и стараются всегда убрать первыми. Палыч еще не пришел в себя. Он сидел, опершись спиной о перевернутый стол, и смотрел на нас осоловелыми глазами. Дмитрию Андриянову здорово досталось. Его лицо и шея были в крови, а левая рука безвольно свисала.
– Он подставился, когда меня попытались ударить в спину, – рассказывала кому-то Андриянова. – Закрыл меня собой от удара, дурачок!
– Не дурачок, а старший брат, который переживает за сестренку. Старший брат – это ведь навсегда.
– Молчи уже, тебе нужно беречь силы! – Ирина Николаевна присела рядом с братом и принялась вытирать кровь с лица носовым платком.
– Слушайте, а здорово мы им наваляли! – произнес Фролов, осматривая поле боя. – Хотя, в этом нет ничего удивительного, ведь тут бился весь цвет Ростовского княжества.
– Должен сказать, против нас дрались тоже не мальчишки со двора, – отметил Андриянов.
– Николай, а вам не лучше ли не светиться? Думаю, полякам не стоит знать, что вы выжили после той битвы…
– Брось, Мишка! – Фролов улыбнулся. – Станислав Ягеллон уже давно в курсе обо всем, что случилось, так что с моей миссией покончено.
Шум на соседней улице заставил нас обернуться и перегруппироваться. Казалось, что сюда двигается несколько машин.
– Неужели подкрепление? – с волнением в голове произнесла Андриянова.
Мы собрались внутри дома и приготовились к бою. Из-за угла выскочили две легковых машины и небольшой автобус. Кортеж остановился возле дома Сорокина, и оттуда высыпали одаренные с нашивками Московского княжества.
– Дружина Великого князя! – закричал Серпухов. – Что здесь происходит?
– Ходят тут всякие, от Великого князя представляются, – прохрипел Палыч, который окончательно пришел в себя. – Почем знать, что вы не начнете громить здесь все вокруг?
– Геннадий Палыч, это свои, – произнес я, выходя из укрытия.
– Миша? – Серпухов повернулся ко мне и уставился на меня, словно перед ним был сам Великий князь. – Как ты здесь оказался? Где Ядвига?
– Это долгая история, – отозвался я. – Но сперва нужно кое о чем поговорить. Как вы здесь оказались?
– Цветков окончательно расписался в собственной беспомощности и дал мне полный карт-бланш. Мы пытались отыскать принцессу и услышали шум, ну а дальше вы и сами все знаете.
Теперь, когда опасность миновала, Ядвига с Ларисой вышли из укрытия. Жена Палыча возилась возле мужа, приводя его в порядок и осыпая лицо поцелуями.
– Как же это они тебя, ну! – причитала женщина, а Сорокин хмурился, потому как не привык к такому нежному обращению.
– Госпожа Ягеллон, в целях вашей же безопасности мы вынуждены приставить к вам охрану Великого княжества, – Серпухов вышел вперед и отвесил едва заметный поклон.
– Я хочу, чтобы Гущин поехал со мной! Я доверяю только ему.
– Простите госпожа, но это исключено. Ваш Гущин не является дружинником Московского княжества, а потому мы не можем его допустить в ваш кортеж, но он сможет присоединиться к вам в качестве гостя, когда мы проверим его, – убедил ее Серпухов.
– Я согласна, – отозвалась девушка. – Она все еще находилась под впечатлением от происходящего и то и дело смотрела по сторонам, оценивая разрушения.
Да, повеселились мы у Палыча знатно – дверь расколота на две части и сорвана с петель, два окна выбиты, стена обуглена в нескольких местах, а прихожая и гостиная были засыпаны кучей хлама, в который превратилась мебель и внутреннее убранство комнат. Но за Сорокина я не переживал – если князь сказал, что восстановит, значит так тому и быть. А потрудиться здесь придется.
– Я одного не могу понять, – произнес я, когда Ядвига ушла в машину, а Серпухов остановился рядом со мной. – Как так вышло, что Гаврюшов оказался предателем, а до определенного момента это было тайной?
– Он очень осторожно работал. Как видишь, даже дослужился до начальника отдела. Ты хорошо поработал – вывел на чистую воду предателя, еще и не рядового перебежчика, а серьезную крысу, к тому же, спас принцессе жизнь.
– Уже известно кто на нее покушался?
– Пока нет, но мы над этим поработаем. С такими свидетелями это не составит труда. Кстати, ты ничего не забыл мне передать?
Я спохватился, посмотрел вслед уезжающей колонне, в которой сидела принцесса, и достал из-за пазухи бумаги. В ходе боя они немного помялись, но содержимое не пострадало.
– Молодчина! Приходи утром к гостинице, твоя роль еще не до конца сыграна в этой истории. Завтра узнаешь много интересного.
Возле дома осталась стоять единственная машина, которая ждала Серпухова. Он заскочил внутрь, и машина тут же сорвалась с места, унося сотника вслед уходящему кортежу.
– Я приду, – ответил я зачем-то, хоть и понимал, что меня все равно никто не услышит. – Обязательно приду.