Михаил Калашников
Шрифт:
Изобретательными станичники в этих местах были всегда. Вот взяли и придумали к велосипеду педали. Такие, что даже лошадь могла ими крутить. Чудо-конструктор, отрадненец Евгений Михайлов, присвоил своему небывалому детищу прозвище велоконя. Правда, в народе ту конструкцию до сих пор зовут не иначе как «конь педальный».
Копнув кубанскую историю поглубже, до середины XV века, окунаешься в долгую и жестокую борьбу горских народов против грабежей крымских ханов, признавших зависимость от Турции. Вот когда надежду о своем спасении горцы связали с великим русским народом. В XVI веке адыги, абазины и карачаевцы изъявили желание добровольно присоединиться
XVIII век ознаменован чередой Русско-турецких войн. В 1783 году Кубань вместе с Крымом отошла к России. Однако в 1790 году из Анапы по Закубанью двинулось турецкое войско под началом Батал-паши. В верховьях Кубани, вблизи современного Черкесска, произошло жестокое, но победное для русской армии сражение с превосходящей армией турок. Река Кубань была признана границей российских владений. Вдоль нее были возведены укрепления, крепости и станицы. А руководил строительством не кто иной, как величайший русский полководец А. В. Суворов, ставший в жизни М. Т. Калашникова примером для подражания.
Родители отца Михаила Калашникова — Александр Владимирович и Екатерина Тимофеевна — осели в здешних местах в конце XIX века как переселенцы, прибывшие в поиске лучших земель. Притягательной была земля кубанская в старину: славилась жирным, плодоносящим черноземом. Благодатная земля, обильно политая кровью предков, дает такие же обильные урожаи. Степь там привольная и раздольная, травы душистые. Красивый и богатый край — на травы, зверя и дичь разную да на рыбу речную. А какие фруктовые сады здесь произрастают! Не зря ведь М. Т. Калашников через всю жизнь пронес врезавшиеся в детскую память слова восхищения родителей да старших детей отрадненскими «гранклетами» (необычайно крупная слива сорта «ренклод») да «бергамотами» (большая сладкая груша).
Ходят легенды, что в здешние места во время шестидесятилетней войны на Кавказе переселяли для освоения новых земель людей в основном с Украины. В спешном порядке заселялись кордонные станицы, среди которых была и Отрадная. Но в добровольном порядке бросать насиженные места в Украине и ехать на малоосвоенные земли Кавказа никто не хотел. И тогда для переселения на Кавказ царским правительством был издан закон отбора по жребию. Каждое украинское село было обязано выдвинуть из своих рядов переселенцев. Может быть, такой же жребий судьбы выпал позднее и на родителей Тимофея Александровича Калашникова, которые родом из-под малороссийской Ахтырки? Кто знает, вполне возможно.
Многие из поселенцев принадлежали к запорожским казакам. Но прибытии к новым местам лепили хаты-мазанки на канавах. Кто не успевал по бедности в срок построить хату, а таких было большинство, то по приказу атамана тех казаки наказывали — прилюдно пороли. На первый штраф — пятьдесят плетей, на второй — значительно больше. Чего греха таить, именно так государство и вынуждало переселенцев прикрепляться к земле, превращая тем самым казаков кордонных станиц в свой надежный оплот. Многие переселенцы от разорения и тяжелых условий убегали снова в Украину. «Не надо нам этой черноземной земли, не надо нам этих льгот!» — восклицали в отчаянии. Таковых, как правило, разыскивали и примерно наказывали, доставляя под конвоем по этапу снова в заселяемые станицы.
М. Т. Калашников вспоминает:
«Поженившись в самом начале двадцатого века, мои родители сразу же стали строить обычный для тех мест саманный (турниковый) дом — “мазанку”, завели скот. В 1903 году у них родилась первая дочь Парашка (Рая), в 1905-м — вторая, Гаша (Агафья), а в 1907-м — сын Виктор. Жизнь молодой семьи была хоть и в согласии да любви, но трудная. Да и не бывает на селе жизни легкой, беззаботной — не будет у крестьянина достатка без мозолей на руках да бессонных ночей!..
Со временем обжились молодые Калашниковы, обзавелись молотилкой и даже импортной веялкой “Зингер”, удовольствие по тем временам не дешевое. Но земли все не хватало.
До 1900 года у крестьян-переселенцев был существенный стимул. На каждого рожденного казака-мальчика со дня рождения выдавался земельный пай в 19 десятин. На девочек земельный пай не полагался. Поэтому рождение мальчика у казака считалось за счастье, славу, гордость и продолжение казачьего рода.
Населив станицы, правительство стало урезать помаленьку условия и льготы казакам. После 1900 года земельный казачий надел на каждую мужскую голову уменьшили до девяти, а затем и до шести десятин».
Когда отрадненец, писатель Гарий Немченко, автор повести «Заступница» и сценария кинофильма «Брат, найди брата», стал называть Калашникова кубанским казаком (правильнее было бы баталпашинским, по названию уезда) и приглашать в гости в тамошние места, Михаил Тимофеевич проявил вескую осторожность, что в природной черте этого человека, и не стал спешить к прародине.
Надо отдать должное, Гарий Немченко был настойчив, ибо не давал, по его собственным словам, ему покоя «старый дедовский башмет» Михаила Калашникова, о котором конструктор писал в своих книгах. В своих поисках Немченко продвинулся настолько, что даже установил точное место жительства Калашниковых в Отрадной — недалеко от Урупа, по улице Мостовой. И все вопрошал себя и других этот пытливый, целеустремленный человек: «Разве не могло случиться, что за этот десяток лет — от венчания Калашниковых до их отъезда на Алтай — либо их самих, либо кого-то из их родителей успели-таки приписать в казаки?»
«Самородковая» биография Михаила Тимофеевича ясно указывала, что яблоко упало не с самой кривой да бесплодной станичной яблоньки.
«Чтобы отправиться потом в такой неблизкий путь, — делится размышлениями Немченко, — нужно было обладать достаточной долей предприимчивости. Да и само время вполне тогда могло подтолкнуть к мысли о необходимости “оказачиться” — ведь то была пора наивысшего, пожалуй, расцвета казачества в нашем отрадненском Предгорье».
Именно Немченко обнаружил по материнской линии Калашникова в роду Ковериных математические способности и доказал, откуда у Михаила Тимофеевича такие смекалка, хватка и рациональный расчет. И помогла ему в этом станичница Любовь Алексеевна Блинова, в девичестве Чернятина, давно уже москвичка, но сохранившая в сердце своем память об Отрадной со всеми родственными потрохами:
«Коверины?.. Учился со мной один задавака, ну, как же, как же!.. Знал математику лучше всех, но списывать, паразит такой, давал одной мне. А я сказала: буду встречаться, если будешь списывать давать всему классу!» Петр Чернятин, как мы ранее выяснили, был свидетелем на свадьбе Тимофея Калашникова.
«Да, неплохо было бы побывать в Отрадной, где родители жили. Славное место и вспоминается как-то светло», — заметил однажды Калашников, еще не зная, что сделанное Немченко открытие — только первый шаг к установлению его родовых истоков.