Михаил Ромм. Способ жизни
Шрифт:
Условия более чем жесткие. Написать оригинальный сценарий в столь сжатые сроки теоретически можно. На деле же это нереально. Далеко не факт, что новинка сразу получится кондиционной. Во всяком случае потребуется ознакомление, обсуждение, неизвестно, сколько дней она пролежит в цензуре. Лучше взять что-либо апробированное, ни с каких точек зрения не вызывающее сомнений, то есть классику. Здесь главное — не переборщить с количеством действующих лиц, декораций. Ромм перебирал в уме возможные варианты, безжалостно отсекал неподходящие. Все равно выбор столь обширный, что голова кругом идет — на чем остановиться?
Заскочил в гости приятель,
— Нужно экранизировать что-нибудь из Мопассана, — безапелляционно заявил Алексей. — У того рассказы, как правило, динамичны, круг действующих лиц невелик.
Стали прикидывать на все лады и в конце концов остановились на «Пышке».
На следующее утро на киностудию не ехал — летел. Вдруг случайно найдется еще какой-нибудь расторопный, перебежит дорожку?
Прибыл раньше директора, дождался его.
Орелович, увидев Ромма, просиял. Понял, с какой стати тот очутился здесь спозаранку. Оценил его старательность, любезно провел в кабинет, усадил.
— Ну, рассказывай, какая идейка наклевывается.
— Вот, — протянул Ромм директору лист бумаги. — Заявка на экранизацию рассказа Мопассана.
Лицо хозяина кабинета сразу поскучнело:
— Мопассана? Значит, любовные шашни.
— Ничего подобного, Соломон Лазаревич. Главная мысль здесь о подлинном и мнимом патриотизме. Шашней нет.
Директор начал читать и тут же прервался:
— Как же нет, если она известная в городе проститутка. Согласна переспать с оккупантом.
— А при чем тут любовь?
— М-да. Любовь, пожалуй, ни при чем. Только такой фильм детишкам уже не покажешь.
— Я же не для детей буду снимать.
— Все равно они увидят.
Он с недовольным видом продолжил чтение. Окончив читать, с укоризной посмотрел на Ромма.
— Ох, Михаил, Михаил. Живешь, как на облачке. Из мировой классической литературы выбираешь для экранизации рассказик о проститутке и доволен… Да разве сегодняшних зрителей может заинтересовать такая тема?! Их волнует другое. Ты оглянись вокруг. Возьми любую газеточку. Посмотри, что интересует людей. — Орелович взял со стола одну из газет и зачитал вслух несколько заголовков. — «Животноводство — важнейший участок социалистического наступления»… «Разрушить осиное гнездо разгильдяйства»… «Возглавить борьбу масс за промфинплан»… «Снова лай из ватиканской подворотни»… Одна тема важнее другой. Бери не хочу. А ты — фильм про заграничную проститутку. Может, она и патриотка, но воспитывать зрителей желательно все-таки на более положительных примерах.
Ромм почувствовал, что земля уходит из-под ног. В отчаянии он начал озираться по сторонам, словно в поисках поддержки. И вдруг в глаза ему бросилась еще одна лежащая на столе газета, вернее, название ее передовой статьи.
— Я прекрасно понимаю ваше недовольство, Соломон Лазаревич. Только партия и правительство призывают деятелей кино ничем не ограничивать себя в выборе воспитательных средств.
— Когда это они призывали?
— Да вон в том номере, лежит на углу. Передовица.
Орелович взял газету и прочитал заголовок: «Повседневно воспитывать чувство патриотизма».
— Вот какая у тебя поддержка, Михаил, — засмеялся он. — Раз ты такой везунчик, может, и в кино повезет. Дерзай!
Таким образом Ромм стал кинорежиссером.
Глава третья. На мопассановских дрожжах
Ложка дегтя в бочку этой благостной для него новости все-таки затесалась.
Дело в том, что в студийной круговерти Ромм познакомился с режиссером Эдуардом Пенцлиным. Тот хотя почти на три года моложе Михаила, однако киношный опыт у него имеется: окончив в 1927 году Государственный техникум кинематографии, работал ассистентом у Льва Кулешова, позже снял четыре документальные короткометражки. Новые друзья договорились делать следующую картину вместе.
Однако утверждение творческой заявки произошло настолько стремительно, что Ромм не успел предупредить напарника о своей инициативе. Тем более что Эдуарда в то время не было в Москве — находился в Крыму, читал лекции на Ялтинской киностудии. Ромм сразу отстукал ему телеграмму: мол, я согласился снимать «Пышку». Приезжайте, будем ставить вместе.
Пенцлин обиделся на то, что столь судьбоносное дело готовилось без его участия, и в ответной телеграмме отказался. Ему хотелось быть в их тандеме ведущим, все-таки опыта побольше. А получается — ведомый. Рассказ для экранизации выбрал Ромм, договор со студией подписывал тоже Ромм. Вот и получается, что Эдуард поневоле очутился на втором плане. Это ему не понравилось, поэтому он предпочел проигнорировать такое сотрудничество.
Получив директорское добро на экранизацию французского рассказа со столь привычным для русского уха названием — «Пышка», Михаил Ильич быстро подготовил сценарий.
Афиша фильма «Пышка»
1934
Художник Н. П. Смоляк [Из открытых источников]
События, описанные в новелле Мопассана, происходили в период франко-прусской войны 1870–1871 годов, то есть войны между империей Наполеона III и германскими государствами во главе с Пруссией, завершившейся полным поражением Франции.
Впервые «Пышка» была опубликована в 1870 году. Потом составители включили новеллу в сборник, изданный к десятилетней годовщине войны. По многочисленным отзывам читателей, она стала украшением книги.
Автор нашел новую точку зрения на патриотизм. Показал, что состоятельные классы даже во время войны в первую очередь пеклись о собственной выгоде, рядовые же люди реально вносили посильный вклад в сопротивление врагу.
В любом случае при переносе на экран, как бы ни был талантлив «переводчик», многие нюансы литературного произведения, привлекательные для читателей, теряются. Как, например, передать очаровательную иронию Мопассана? Она встречается на каждом шагу. Скажем, самое начало, когда описывается отступление французской армии:
Их командиры — бывшие торговцы сукном, зерном, салом или мылом, случайные воители, получившие звание офицеров кто за деньги, кто за длинные усы, — люди, обвешанные оружием, одетые в тонкое сукно, расшитое галунами, говорили громовыми голосами, обсуждали план кампании и хвастливо утверждали, что они одни держат на своих плечах погибающую Францию; а между тем, они побаивались подчас даже собственных солдат, бродяг и грабителей, нередко отчаянно храбрых, и отпетых мазуриков.
Ходили слухи, что не сегодня завтра пруссаки вступят в Руан.