Михаил Ромм. Способ жизни
Шрифт:
В марте 1953 года в бозе почил…
Тьфу!
Главное — величие, остальное приложится.
Итак, в марте 1953 года скончался Генеральный секретарь ЦК КПСС, председатель Совета министров СССР (кажется, пошло), Генералиссимус, Герой Советского Союза, Герой Социалистического Труда (пошло, пошло, давай!), великий корифей науки, гениальный вождь всех народов, лучший друг физкультурников, товарищ Сталин Иосиф Виссарионович…
Неплохо! И гармонирует, и отвечает, и, кажется, ничего не забыл. Хорошо бы еще ввернуть: спасибо за счастливое детство, да еще: жить стало веселее. Найдем подходящее местечко и ввернем, уж очень уместное изречение — такое какое-то конкретное, образное, с размахом[69].
Безусловно, здесь насмешка не столько над Сталиным, сколько
Иллюстрации Георгия Щукина к ироническому очерку Михаила Ромма «Как происходит съемка»(из книги М. Ромма «Беседы о кино»)
[Из открытых источников]
Осенью 1969 года неожиданно долетело эхо давнего конфликта между режиссером и тремя писателями, разгоревшегося после выступления Ромма на приснопамятной конференции в ВТО. Все-таки последнее слово в споре неугомонный Кочетов решил оставить за собой — прозаик опубликовал во вверенном ему журнале «Октябрь» свой новый роман «Чего же ты хочешь?» Основополагающая мысль: за границей все плохо, все показное, фальшивое, люди по большей части неискренние. Правда, попадаются исключения. Это члены компартии или эмигранты, до сих пор переживающие, что их предки из-за революции покинули Россию. Они спят и видят, как бы вернуться на историческую родину. Тем более что в СССР все тип-топ, народ и партия едины. Хотя и здесь встречаются отдельные недостатки. Есть писатели, скрывающиеся за псевдонимом, пасквилянты. Попадаются художники, не умеющие рисовать. У киношников тоже рыльце в пуху. Некий молодой персонаж романа рассказывает своей приятельнице: «Если хочешь знать, недавно я смотрел одну хроникальную картину о фашизме. Так там, видела бы ты, как дело представлено! Хитро представлено, я тебе скажу. Вроде бы оно о Гитлере, а намек на нас. И такой эпизодик, и другой. В зале, понятно, смех, народ не дурак, понимает эти фокусы. Так что ты думаешь? Этому-то, кто такую картинку склеил, премию отвалили! Вот работают люди!»[70]
Михаил Ромм в Париже во время работы над документальным фильмом «И все-таки я верю…»
Париж, 1968–1969
[ГЦМК КП-1902/3]
Казалось бы, с момента разгара конфликта прошло семь лет. Те, кто за ним следил, начали подзабывать суть дела. Да и фильму уже четыре года. Дойдет ли намек до нынешних читателей? Кочетов уверен в успехе. Ведь сам же пишет: «народ не дурак, понимает эти фокусы».
Роман, пронизанный фельетонными нотками, явно напрашивался на пародийный ответ. Однако Ромму не до сатирических экзерсисов. Таковые писались, как говорят любители штампов, в свободное от работы время. Его у Михаила Ильича сейчас крайне мало, работой на данном этапе являлся новый документальный фильм «Мир сегодня».
Глава двадцать шестая. Конец фильма
Название «Мир сегодня» — это постоянная рубрика газеты «Правда» (там помещались материалы о событиях в мире). Оно настолько безликое, что язык не повернется назвать это «заимствование» для фильма плагиатом. Постепенно у Ромма выкристаллизовалась генеральная тема будущей картины: осмысление не только самых интересных современных происшествий, но и самых тревожных, самых опасных. На белом свете ежедневно происходит масса событий. Как позитивных, так и отрицательных. К сожалению, мир перенасыщен негативными новостями.
Ромм задумал две, а то и три картины. Хочется поговорить о молодежи, о роли культуры в жизни общества. Казалось бы, кругом такая цивилизация, такой прогресс. А человек не стал счастливей. Почему? Как изменить положение вещей?..
Главное действующее лицо фильма — это сегодняшняя молодежь. Она острее остальных реагирует на все происходящее в мире.
По сути, фильм является историей первой половины двадцатого века. Ромм сразу с ироничной интонацией подчеркивает, что он ровесник века, опоздал к его открытию всего на 11 дней — родился 11 января. Правда, история истории рознь. Тут важно не только, что рассказать, но и как. Михаил Ильич делает это виртуозно, знакомя зрителей не просто с оригинальными фрагментами мировой хроники. Эта хроника к тому же очень редкая. Можно представить, сколько времени потратил режиссер, выискивая из неисчислимого количества материалов нужные ему кадры: самые точные, самые выразительные. Как досадовал, когда от понравившихся ему находок приходилось отказываться, чтобы заменять их на более удачные.
Первые автомобили, самолеты, дирижабли, телефоны, тоннель под Ламаншем… Все сулило радужные перспективы. Хотя сейчас, с нашей высокоразвитой колокольни, многое выглядит курьезом и вызывает улыбку. Иронический комментарий Ромма только поддерживает слегка высокомерное отношение к прошлому. Вы только посмотрите, какие забавные были моды, до чего уморительными были первые фильмы нового искусства — кино. Вот его разновидности: драмы, где коварные изменницы погибают от удара кинжалом, или комедии, где персонажи не могут отличить живого человека от поставленного в витрине манекена.
Тринадцать лет нового века длилось мирное развитие цивилизованного общества, а затем разразилась Первая мировая война, готовившаяся втайне сильными мира сего. Тут уже не до иронии. Кустарная оборонная промышленность, как определяет ее посуровевший закадровый голос, технические средства применялись мало, лишь к концу войны появились танки, отравляющие вещества. Однако тут произошла революция, и вот уже не Борис Васильевич Щукин, а всамделишный Ленин бодро идет по Красной площади в окружении соратников… А дальше Брестский мир, Лига Наций, чарльстон, фокстрот, звуковое кино, реклама, будь она неладна…
В воздухе пахнет грозой, агрессией, появляются цитаты из речей Франко, Муссолини, человеконенавистника Гитлера. Война, в которой погибли двадцать миллионов советских людей, две уже совершенно не нужные атомные бомбы…
О многих событиях зрители узнают благодаря кинохронике.
Читая даже самые доброжелательные материалы по истории кино, замечаешь, что конфликты среди подопечных десятой музы не редкость. Но раньше у нас они благополучно замалчивались, поскольку не культивировалась желтая пресса, для которой каждый скандальный материал просто конфетка.
Однако конфликты случались, случаются и будут случаться. Они разного масштаба. Бывают глобальные, как, например, события, произошедшие на Пятом съезде кинематографистов СССР, когда все против всех. В основном же происходят скандалы мелкие, которые, правда, тоже попадают на скрижали истории. То сценаристы Катаев, Ильф и Петров, возмущенные работой режиссера Александрова, снимают свои фамилии из титров кинофильма «Цирк». То группа опытных артистов, занятых в фильме «Земля Санникова», пишет коллективное письмо в дирекцию «Мосфильма» с требованием заменить постановщиков. Мол, эти два дебютанта работают непрофессионально. Начались переговоры, длившиеся целый месяц. Спасло режиссеров от расправы то, что за это время мятежники переругались между собой и главный инициатор лихой заварушки отказался дальше сниматься, назвав оставшихся бывших соратников «предателями».
Большой скандал разгорелся на съемках фильма «Андрей Рублев»: режиссера Тарковского обвиняли в жестоком обращении с животными. На площади перед камерой сожжена корова, зарезана лошадь, сброшенный со стены конь сломал ногу. Тарковский усиленно оправдывался: лошадь в любом случае была обречена — ее взяли на съемки со скотобойни; корова, покрытая огнеупорной тканью, не пострадала. Однако очевидцы утверждали обратное.
Да что там далеко за примером ходить: Крючков исчез из фильма «Тринадцать» тоже не от хорошей жизни.