Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 1. 1905–1941 гг.
Шрифт:
Недисциплинированными оказались кавалерийский дивизион и части пехоты, прибывшие для борьбы с бандитизмом. Из районов их действий от семей красноармейцев, милиционеров и населения в окрисполком поступали заявления о чинимых ими повальных обысках, грабежах и насилиях.
Осенью 1921 года голод охватил правобережные хутора и станицы. Для контроля за экономным расходованием зерна на питание окрисполком принял постановление о закрытии многих паровых и водяных мельниц, а также ветряков, через которые, по его мнению, расхищается значительное количество помола, и оставлении для нужд населения крайне ограниченного количества мельниц. В подворьях казаки стали размалывать зерно в ступах.
Трудные времена переживали в недавнем прошлом богатые и зажиточные казаки: неурожай, бандитизм, произвол и беззакония.
1922 год в хутора и станицы Верхнего Дона принес долгожданный и спасительный урожай. Посевная была проведена в период с 1 апреля по 10 мая. Весна с перепадающими теплыми дождями благоприятствовала дружным всходам. Первые пробные обмолоты дали неплохие результаты: пшеница – 45 пудов, рожь – 10, ячмень и просо – по 80 пудов с десятины.
С 15 мая стала издаваться окружная газета «Известия». В первом номере со статьей «Пришел урожай» выступил секретарь окркома РКП (б) Батурин.
10 июля станицу Каргинскую посетил председатель окружного исполкома Мельников. По возвращении из поездки на заседании окрнсполкома свои замечания высказал так:
«Полуразрушенная во время гражданской войны станица начинает застраиваться. Работа станичного исполкома (председатель Ф. Чукарин) и учреждения признаны удовлетворительной. Принципы единого натурального налога население усвоило. Продналоговая кампания закончена, хлебороб на собрания идет неохотно: день кормит год, поэтому не бросает сельские работы. Борьба с укрывателями засеянных площадей идет успешно».
Неурожай прошлых лет, принудительное изъятие продотрядами не излишков зерна и продуктов, а полная их реквизиция вынудили значительную часть хлеборобов тайно создавать запасы зерна не только для проведения очередных осенне-весенних посевов. Необходимые запасы стали создавать путем утаивания фактически засеянных площадей и количества собранного урожая. Для этого находили много причин: посевы подсушили суховеи, кукурузу прихватили майские заморозки, подсолнух исклевали грачи, на овощах и бахчах завязь была плохая. Не хотел хлебороб за здорово живешь отдавать советской власти хлеб.
Хлеборобы задерживали вывоз хлеба по продналогу. На конец июля на приемные и ссыпные пункты не поступило ни одного пуда хлеба. Как и в прошлом году, в округе была создана продовольственная Пятерка, в станицах и хуторах – продтройки и десяти-дворки.
В 1922 году для оказания помощи в работе по выполнению продовольственного налога в Донской области стали создавать части особого назначения (ЧОИ)14. На них была возложена задача по охране заготовительных контор, ссыпных и приемных пунктов, для сопровождения хлебных и продуктовых обозов, следовавших на железнодорожную станцию и передвигавшихся между приемными пунктами и ссыпками.
В начале января 1922 года в Вешенской начал формироваться 1-й особого назначения Вешенский взвод ЧОИ. Командиром взвода был назначен Григорий Лисичкин, продотряд при взводе ЧОН возглавил Козьма Александров, оба командированные из Ростова. Согласно строевой ведомости на 1 мая во взводе числилось: 18 красноармейцев кадрового состава и 3 гужевые лошади для передвижения. Комплектование переменным составом проводилось за счет хуторских и станичных ячеек РКСМ.
До 10 марта была завершена организационная работа по подбору личного состава, установлено взаимодействие с окрпродкомом, военкоматом, окружным комитетом РКСМ. В течение апреля проводился учет и составлялись списки коммунаров, изъятие у членов РКСМ моложе 17 лет огнестрельного и холодного оружия, приобретенного ими самостоятельно, ходатайства о выдаче оружия и боеприпасов беспартийным (не членам РКСМ), состоящим во взводе добровольно.
Для формирования Вешенского взвода ЧОН каргинская ячейка РКСМ направила 33 комсомольца и 4 комсомольца в продотряд ЧОН. Действовать по своему назначению взвод ЧОН начал с июля месяца – начала сбора урожая и работ по выполнению натурналога.
В сентябре у ссыпных пунктов Заготконтор Мешковской № 33 и Каргинской № 32, ссыпного пункта в хуторе Базки была выставлена вооруженная охрана из чоновцев. В станице Еланской охрану ссыпного пункта несли каргинские комсомольцы-чоновцы Семен Милованов, Григорий Фролов, Григорий Мокроусов, Андрей Дьяченко.
Сохранились поименные списки первых комсомольцев-чоновцев станицы Каргинской, входящих в состав Вешенского взвода, затем Вешенской роты ЧОН. (Биограф приводит полностью эти списки, но мы исключаем их из текста. – В. П.) <…>
<…> В Вешенской роте ЧОН было более 40 посланцев от каргинской ячейки РКСМ. В списке роты значится член РКСМ Евгений Шолохов – двоюродный брат Михаила Шолохова.
В период выполнения продразверстки, продналога и борьбы с бандитизмом каргинские комсомольцы мобилизовывались в продотряды и ударные группы, действовали в районах Каргинской, Боковской и Краснокутской станиц. За активное участие в борьбе с бандитизмом и проявленное мужество исполком выделил 20 пар ботинок для премирования наиболее отличившихся комсомольцев. В октябре за лучшие показатели по всеобучу каргинской ячейке РКСМ было вручено Красное Знамя.
Мы уже говорили, что Шолохов отказал журналисту П. Чукарину в содействии написать его биографию. Это и послужило причиной появления разного рода домыслов, а то и просто слухов о том, что Михаил Шолохов был продкомиссаром, командовал продотрядом в 270 человек, был чоновцем, продармейцем. Особенно много и подробно писал об этом К.И. Прийма.
К. Прийма – литературовед с ученой степенью, многие годы жизни посвятил изучению творчества М. Шолохова, на материалы донского исследователя ныне ссылаются многие известные литературоведы.
В 1985 году вышла книга В. Воронова «Юность Шолохова», который также во многом ссылается на материалы К. Приймы.
В послесловии к этой книге сын М.А. Шолохова пишет, что «отец не очень-то любил воспоминаний о собственной жизни». Одна из причин была та, что «воспоминания о «прошедших днях»… оказывались для него настолько неодолимыми, настолько сильными по глубине эмоционального воздействия, что вольно или невольно он старался их избегать. Причем, поскольку близкие, зная, чего стоят отцу такие воспоминания, не могли позволить себе быть настойчивыми в той мере, какая простительна стороннему человеку, постольку, может быть, даже чаще, чем нам, отец рассказывал о себе какому-нибудь сумевшему завоевать его расположение «интервьюеру»15.