Михаил Задорнов. Геополитика по чесноку
Шрифт:
– Они – рабы судов и судей, постановлений и приговоров? Прирождённые сутяги и стукачи?
– Рабы судов и всяческих предписаний. И сутяги, конечно. Мне приходилось видеть американцев, которым надо было что-то записать на бумажке, а не только набрать на компьютере. Я обратил внимание на то, что они практически не умеют писать, у них нет почерка. Мы, воспитанные в советской школе уроками чистописания, пишем легко, управляя ручкой двумя пальцами сверху и лишь немножко поджимая большим пальцем снизу. Молодые американцы пишут полукулаком. Они держат ручку тремя пальцами – указательным, средним и безымянным, а управляют большим. Так ухватит ручку обезьяна, поскольку именно так она привыкла держать банан.
Многие в Америке сегодня пишут левой рукой только
– А американская культура?
– Практически Америка сама себя высекла, сама себя наказала. Она была образована как страна приехавшего со всех концов света сброда. Конечно, к преступникам, сбежавшим от наказания в своих странах, к авантюристам, к бизнесменам, желающим в первую очередь обогатиться, в свое время присоединялись и романтики, такие как Фенимор Купер, но их было настолько мало, что сегодня в Америке таких людей почти не осталось. И даже высокая литература, рожденная этими романтиками, прекратила существование. Литература и писатели – это совесть страны. Сегодня в Америке совести нет. В Америке нет писателей. В Америке есть те, кто пишет компьютерные романы. Компьютер сегодня – совесть Америки. Мне скажут, что у нас то же самое, просто мы немного опаздываем. Может быть. Потому я и выступаю против подражания Америке. Это главное – не подражать. Может быть, смех в этом поможет? Хоть что-то полезное совершу. Мы ведь своим смехом, к сожалению, немало в стране подпортили, хотя и косвенно.
– Как же им удалось забыть собственных мыслителей?
– Это американская трагедия. Ведь у них была сильная литература. Она родилась во времена, когда Американцы действительно не знают не только Хемингуэя, они не знают Марка Твена. Они не ездят смотреть городок, где родился Марк Твен, они не знают, что у них есть памятник Марку Твену, они вообще не знают, кто такой Марк Твен. Я уже не говорю о Фолкнере, Стейнбеке, Фицджеральде. Или о том, что книгу «Американская трагедия» написал Драйзер. Это забыто напрочь. Американцев не интересует ничего, что связано с литературой, по одной простой причине: это не приносит им прибыли. Поэтому и образование у них построено исключительно на углублении профессиональных навыков, на том, что может принести деньги. Один американский бизнесмен мне с гордостью говорил, что у них принят новый закон, разрешающий гомосексуалистам служить в армии. Я тут же ему ответил, что надо теперь принять еще один закон, разрешающий некрофилам сторожить кладбище… Ну, это вы засмеялись, а он задумался. Он, по-моему, пойдет пробивать этот закон.
– А политкорректность?
– Например, в Америке оскорбительным считается слово «черные». Сначала нельзя было называть негров неграми, и долгое время их называли «черные», а сейчас их можно называть только «афроамериканцы». Казусы случаются сплошь и рядом. Как-то повезли картину Малевича «Черный квадрат» на выставку в Нью-Йорк. Американцы в шоке – как можно так называть? Это же неполиткорректно, а наши говорят: «Да ради бога! Назовите ее „Афроквадрат“, какая разница!»
– И Вы не видите в США почти ничего светлого?
Дядя Сэм – символ Америки
– Это неправильно, когда меня обвиняют в том, что я ненавижу Америку. Не я ненавижу Америку, ее ненавидит большая часть человечества (особенно если учесть, что ее ненавидит Китай). Я же все время хочу объяснить, что критикую не Америку, а наше подражание ей. Причем мы подражаем самому плохому и самому неприглядному! Что мы взяли как образец для подражания? Американские фильмы. Не хочу это даже комментировать, я много раз говорил: на Голливуд надо надевать противозачаточные средства.
Идет колоссальное наступление американской культуры. Мюзиклы. Их мюзиклы вместо наших чудесных спектаклей. Русские привыкли к чеховским постановкам. Я проехал по многим провинциальным городам, во всех есть наши театры с великолепным репертуаром. Ведь сюжет мюзикла не сравнить с «Вишневым садом»! В мюзикле какой сюжет? «Я пришел, ты умерла, и все танцуют». Если б Гюго увидел «Нотр Дам», он бы прямо в гробу перевернулся, застрелился и опять перевернулся!
Еще мы у них взяли телевизионные передачи. Сейчас по всем программам у нас идут западоподобные игры. Причем это игры для особо одаренных среди слаборазвитых и среди среднедебильных. С вопросами типа: «Что было раньше: Первая мировая или Вторая мировая война?» И уже есть люди, которые над этим задумываются!
Автоматы игральные к нам тоже от них пришли. В мое время молодежь занималась спортом. Если бы я в молодости сидел у автоматов ночами, я бы уже сдох давно! А сейчас? Сидят, бедные, все бледные, как спирохеты, дергают за ручку однорукого бандита – а в глазах мечта о трех вишенках.
– Но чем же всё-таки мы их превосходим?
– На Западе нет нашей привычной пытливости ума. Я это заметил еще, когда впервые побывал в Европе. Писал тогда, приехав из ФРГ, как наши люди впервые двери на фотоэлементах увидели. Что они делали? Разбегались и проверяли: успеют двери открыться или нет? А недавно я получил от одного письмо: «Вы правы, я тоже пробовал – они не успели открыться!»
Американская учительница из средней школы мне говорила: «Если в классе есть хоть один ребенок из России, все американские дети по сравнению с ним – дауны». Как-то она задала детям задачку: «Сколько можно собрать трехколесных велосипедов, если на складе 123 маленьких колеса и 62 больших?» Все что-то посчитали, а наш ответил: «Ни одного». Учительница даже разозлилась: «Почему ни одного?» А наш ей: «Потому что одних колес недостаточно, чтобы велосипед собрать!»
А один молодой бизнесмен-американец, женившись на русской, жаловался: «Она прелесть, чувственная, отдыхать и путешествовать в компании с ней одно удовольствие! Но, знаете, я не совсем понимаю ее ответы на мои вопросы». У американцев же двухполярное мышление, как у компьютера: да – нет. А наша же чувствами живет. Я спрашиваю: «Какие вопросы ты задаешь?» Он говорит: «Ну, например: „Хочешь ли ты чаю?“ А она отвечает: „Да нет, наверное“. Это уже не двухполярное мышление. Конечно, его, бедного, клинит каждый день от таких ответов. Потому что наши чувствами живут и чувствами отвечают. Я рассказываю эту историю на концертах. Смеются. И немного даже сопереживают. Ведь у нас люди душевные. И это тоже надо беречь.
– У них это утрачено безвозвратно?
– Почти утрачено, особенно у тех, кому меньше сорока. А у нас все-таки сохранилось то, что на Западе давно потеряно. У нас родители не берут с детей арендную плату за то, что те в их доме живут после 16 лет. Потому что у нас – дети, а не наследники. Только русские люди с их энергетикой стучат в дверь и сразу входят, не спрашивая, можно ли войти. У них энергия всегда опережает действия. Я говорю своему помощнику: «Надо спрашивать». Он теперь стучит, входит, а потом спрашивает: «Можно войти?» Это их наивность, она поров симпатична. Но, когда этот образ жизни и мировоззрения навязывается всем на свете – становится не до смеха. И даже не до иронии. От такой наивности спасаться надо. К тому же, это корыстная наивность, потому что главное в этой системы – деньги. Просто денежные знаки и удобные способы их заработать. В России я вижу другое. По крайней мере, не только это. А езжу я много и общаюсь не только с артистами и писателями. По себе подобным невозможно судить о стране, это я давно понял. И по одним только таксистам, как это делают некоторые властители интернетных дум, называющие себя словом блогеры.