Михалковы и Кончаловские. Гнездо элиты
Шрифт:
А вот сын его, прадед поэта Владимир Сергеевич Михалков (1817–1903), открыл новую страничку в истории семьи – теперь уже не в военной сфере, а в области культуры. Блестяще окончив Дерптский университет (ныне г. Тарту), он посвятил себя деятельности на ниве народного образования: в течение долгих лет был почетным смотрителем Ярославской губернской гимназии, которой в 1855 году пожертвовал крупную коллекцию минералов и книги из личной библиотеки. Будучи страстным коллекционером, большую часть предметов старины – гравюры, посуду, одежду – передал Историко-художественному музею Рыбинска: они и по сей день составляют золотой фонд его экспозиции. В отставку Владимир Сергеевич вышел в чине действительного статского советника (в военной
Любопытно еще и то, что побочные ответвления генеалогического древа рода Михалковых ведут к близким родственным связям с Толстыми и к дальним – с Николаем Васильевичем Гоголем.
Примечательна и родословная С.В.Михалкова по материнской линии. Мать его, Ольга Михайловна (урожденная Глебова), происходила из семьи, представители которой также отличались как на военной, так и на государственной службе. Так, прапрадед писателя, Михаил Петрович Глебов, участник Отечественной войны 1812 года, в 1814 году был награжден золотой саблей с надписью «За храбрость» в знак особого отличия в сражении против французов при Гельзберге. Такую же награду за доблесть в войне 1812–1814 годов получил и другой прадед Ольги Михайловны – майор Григорий Михайлович Безобразов.
Что касается отца будущего поэта, Владимира Александровича Михалкова, то он окончил юридический факультет Московского университета, однако вдруг неожиданно для всех увлекся… птицеводством. Но неожиданностью это могло показаться лишь на первый взгляд. Дело в том, что Октябрьская революция, радикально изменив общественный строй в России, тем самым вольно или невольно «вытеснила» из страны многих образованных специалистов из числа представителей русской интеллигенции. Их место должны были занять те, кто решил служить своему народу независимо от формы власти в государстве. К таким людям и принадлежал Владимир Александрович Михалков.
Могла ли семья Михалковых спрятаться от бед и невзгод послереволюционной России где-нибудь в Париже или в Берлине? Разумеется, могла. Почему же Владимир Александрович выбрал иной путь? Почему он решил, несмотря ни на что, терпеть все, что выпало на долю русскому народу? Как считает Сергей Владимирович, потому, что его отец знал себя, знал, что истинно русскому человеку трудно, почти невозможно прижиться в чужом, даже благодатном краю.
Владимир Александрович говорил:
– Россия выбрала себе другую власть. Я – русский человек, и я не буду бороться с этой властью, я буду работать, служить своему народу…
«Надо при этом учесть, что он был верующим человеком и понятия долга перед людьми, Отечеством были для него не пустым звуком. Поэтому он в числе других образованных людей услышал призыв о помощи, в которой нуждалось разрушенное хозяйство страны.
Да, призыв был от новой власти, от большевиков, от тех, кто разорил его семью. Но другой-то власти не было! И другого разумного призыва он не слыхал. Великий жизнелюб, энергичный, деятельный человек, отец мой не мог, как иные, сидеть где-нибудь в уголке и крыть «проклятых большевиков», вспоминая с надрывом свое светлое былое, чем занимались многие «бывшие» что в России, что в эмиграции. Воспитанный в уважении к простому народу, в сострадании к его бедам, он не посчитал доблестью саботаж, а пошел и стал работать там, где был нужнее».
Впрочем, в том, что в 1927 году семья Михалковых переехала из Москвы в Пятигорск (Владимиру Александровичу предложили работу в Терселькредсоюзе), Сергей Владимирович усматривает и еще один немаловажный аспект: «бывшим» лучше было в то смутное, тяжелое время находиться подальше от центра власти и глаз бдительных органов.
Ученый, изобретатель, энтузиаст и пропагандист своего дела, Владимир Александрович менее чем за десять лет опубликовал около тридцати работ по птицеводству. Его имя и по сей день занимает почетное место в ряду ветеранов отечественного птицеводства.
Мать Сергея Владимировича, Ольга Михайловна, всецело преданная семье, мягкая, сердечная женщина, некоторое время учительствовала, была сестрой милосердия, а затем полностью отдала себя мужу и детям. Детей было трое, и все сыновья – Сергей, Михаил и Александр. По рассказам Сергея Владимировича, вспоминая о матери, он прежде всего представляет ее склоненную голову в неярком свете керосиновой лампы: мама старательно распарывает какое-то старое пальтишко, прикидывая, какую полезную вещь можно из него выкроить для кого-то из членов семьи… Именно ей братья обязаны тем, что получили образование, выучили языки, умели прилично вести себя в обществе. А мужу она была верной соратницей в его изобретательстве, всегда поддерживая все его начинания, а иногда тактично подсказывая то или иное возможное решение возникших проблем. Неслучайно, говоря о высоких наградах, которых в разные времена были удостоены его предки, благодарный сын отмечает, что «мама моя тоже имела право на высокую награду» за самоотверженность, верность своему материнскому долгу и умение держаться достойно в самых тяжелых жизненных обстоятельствах…
Великий предок
Еще более известным в русской истории, хотя и менее знатным, был род жены Сергея Владимировича – Натальи Петровны Кончаловской, внучки великого русского художника Василия Ивановича Сурикова и дочери известного живописца Петра Петровича Кончаловского.
Знаменитый предок режиссеров Михалковых Василий Иванович Суриков был родом из казаков Суриковых, которые пришли в Сибирь с Дона вместе с Ермаком. После того как Ермак утонул в Иртыше, казаки пошли вверх по Енисею и основали в 1622 году Красноярские остроги, как назывались в то время поселения, укрепленные частоколом. Тогда и упоминается впервые имя Суриковых. Хотя первые точные указания о Суриковых относятся уже ко временам Петра Великого.
По словам Максимилиана Волошина, написавшего прекрасную книгу о великом русском художнике, «…в течение всего XVIII века Суриковы остаются простыми казаками и только в первой половине XIX века доходят до офицерских чинов – между ними появляются сотники, хорунжие, а один из них – Александр Степанович – становится полковым атаманом Енисейского казачьего полка, преобразованного в 1822 году из Енисейской и Красноярской дружин, существовавших в течение двухсот лет, со времен Ермака». Дед Василия Ивановича Сурикова, Александр Степанович, был первым полковым атаманом Енисейского полка. Суриков гордился своим происхождением и писал об этом: «Со всех сторон я природный казак… Мое казачество более, чем 200-летнее».
Отец Василия Ивановича – Иван Васильевич был сотником и умер молодым (в 1859 г.). Он был очень музыкален, обладал прекрасным голосом, и губернатор Енисейской губернии его возил всюду с собой как певца. Волошин приводит воспоминания самого Василия Ивановича о детстве: «В Сибири народ другой, чем в России: вольный, смелый, – рассказывал он. – И край-то у нас какой. Енисей течет на пять тысяч верст в длину, а шириною против Красноярска – верста. Берега у него глинистые, розово-красные. И имя отсюда – Красноярск. Про нас говорят: «Краснояры сердцем яры». Сибирь западная плоская, а за Енисеем у нас горы начинаются, к югу – тайга, а к северу – холмы. Горы у нас целиком из драгоценных камней: порфир и яшма, а на Енисее острова Татышев и Атаманский. Этот по деду назвали. И кладбище над Енисеем с могилой дедовой, красивую ему купец могилу сделал.