Микеланджело. Жизнь гения
Шрифт:
Это любопытное происшествие позволяет предположить, что представителям рода Буонарроти были свойственны вспышки безудержного гнева, тяга к необъяснимым, иррациональным поступкам и, возможно, глубоко таимое недовольство какими-то обидами. Было бы рискованно утверждать, что существует некая генетическая предрасположенность к такому типу поведения, однако нельзя отрицать, что и Микеланджело был присущ неистовый, яростный темперамент. Известны несколько историй о том, как без всякого повода Микеланджело оскорблял других художников, в том числе Леонардо да Винчи.
У деда Микеланджело Лионардо возникли иные затруднения. Он был обременен четырьмя дочерьми, а значит, необходимостью выплачивать приданое в четверном размере. Над сбором приданого регулярно ломали голову все флорентийцы, и необходимость выделить целых четыре его комплекта вкупе с отсутствием у Лионардо коммерческой сметки, вполне вероятно, стала причиной постепенного оскудения семейной
Среди флорентийской бедноты существовала особая категория, именовавшаяся poveri vergognosi, или «стыдливые бедные». К ним причислялись представители некогда состоятельных семейств, ныне разорившиеся и переживающие тяжелые времена. Буонарроти не принадлежали к этой группе, но в дни детства Микеланджело вплотную приблизились к гибельному порогу. Отец Микеланджело и его дядя Франческо указывали в своих налоговых декларациях, что потеряли ценную часть своей весьма скромной совокупной недвижимости – дом – из-за необходимости собрать приданое одной из сестер. Во Флоренции существовало сообщество Двенадцати Благодетелей, или Dodici Buonomini, которое ставило своей целью помощь poveri vergognosi. Их часовню Сан-Мартино украшал цикл фресок, выполненных мастерской Доменико Гирландайо (ок. 1448–1494), первого учителя Микеланджело. Одна из росписей изображает благое деяние – наделение приданым дочерей знатного, но обедневшего человека [31] .
31
О «poveri vergognosi» и фресках в часовне Сан-Мартино деи Буономини см.: Cadogan 2000. P. 208–213.
В преклонном возрасте Микеланджело принимал близко к сердцу горести своих соотечественников, некогда преуспевавших, но затем разорившихся. Однажды, наставляя племянника Лионардо по поводу выбора невесты, он сказал: «Следует искать не богатое приданое, а добрый характер, здоровье и благородное происхождение» [32] . В другой раз он спросил у Лионардо, не знает ли тот «о крайней нужде в каком-либо благородном доме» [33] , и если да, то он пожертвует нуждающимся денег ради спасения своей души.
32
Микеланджело Буонарроти. CCXCIX / Пер. с ит. Н. Е. Булаховой // Микеланджело Буонарроти. Указ. соч. С. 349.
33
Микеланджело Буонарроти. CCLXXXIII / Пер. с ит. А. Г. Габричевского // Там же. С. 333.
И в следующем поколении Буонарроти не разбогатели. Дядя Микеланджело Франческо продолжил семейную традицию и стал менялой, однако дело его было совсем невелико, и особого успеха он не добился. С другой стороны, отец Микеланджело Лодовико по большей части не получал никаких доходов. Единственная работа, возможность которой он для себя рассматривал, ограничивалась почетными должностями в городском управлении, на каковые обыкновенно назначались флорентийцы из хороших семей [34] . Вот только кандидатуры тех флорентийских граждан, кто не уплатил вовремя налоги, автоматически отсеивались [35] [36] .
34
О финансовом и политическом положении семейства Буонарроти в дни юности Микеланджело см.: Hatfield. P. 204–210.
35
Оказавшихся в подобном положении граждан величали «спеккьо» («specchio», «зеркало»), по названию книги, куда неплательщики налогов вносились по кварталам и по округам.
36
Об особенностях существования должников-спеккьо см.: Napier. Vol. III. P. 132.
К сожалению, в долгах перед правительством в 1482–1506 году Лодовико пребывал почти постоянно. То есть с тех пор, как Микеланджело исполнилось семь, и до его тридцать первого дня рождения отец его не смог занять, одного за другим, чиновничьих постов в Валь-д’Эльзе, Вольтерре, Ангиари и, дважды, в Кортоне. Все это время семейство проживало доходы с маленьких участков земли во Флоренции и фермы в окрестностях города и, возможно, заработки его старшего брата Франческо. Есть свидетельства, что, пока Микеланджело рос, Лодовико страдал от хронического безденежья. Судя по документам, в 1477–1480 годах он даже закладывал домашнюю утварь и вещи своей жены Франчески [37] . Очевидно, Лодовико не мог уплатить налоги и в результате терял еще больше денег. То был порочный круг: чтобы получать больший доход, ему нужно было изначально иметь больше денег.
37
Ristori Renzo. Introduzione. Cart. In. I. P. xix.
С детства преследовавший Микеланджело страх разорения и нищеты вкупе с глубоко укоренившейся верой в то, что Буонарроти на самом деле куда знатнее, чем можно сделать вывод по их нынешним стесненным обстоятельствам, отчасти объясняет эксцентричность Микеланджело. В преклонные годы он проявлял сильную, почти невротическую жажду денег, сочетавшуюся со столь же сильным нежеланием их тратить. Как не преминули подметить его враги, он действительно обладал классическими чертами скряги. От своих заказчиков Микеланджело требовал денег с упорством, едва ли не напоминающим вымогательство, и, опять-таки с точки зрения недоброжелателей, его настойчивость иногда граничила с мошенничеством. Жил он при этом куда скромнее, чем его современники, равные ему талантом: Леонардо, Рафаэль или Тициан, и его бережливость, в свою очередь, становилась объектом критики.
Первые сведения о карьере Микеланджело – коротенькую заметку, оставленную лекарем и литератором Паоло Джовио (Павлом Иовием Новокомским; 1483–1552) в двадцатые годы XVI века, – отличает язвительный тон. Автор ее осуждает художника как раз за упомянутые грехи [38] : «Сколь ни странно это при столь несравненном таланте, он [Микеланджело] по натуре своей был груб и неотесан, а в домашних обычаях своих обнаруживал невероятную неряшливость» [39] .
38
Bull. P. 169–171.
39
Ibid. P. 171.
Вазари отмечает, что Микеланджело мало ел: «В молодости для подкрепления сил в труде он обходился небольшим количеством хлеба и вина» [40] . По свидетельству того же Вазари, не отличался он и гостеприимством – при этом автор прибегает к выражениям несколько двусмысленным в устах обыкновенно столь восторженного биографа: «Друзей своих не угощал никогда или только изредка и ни от кого не принимал подарков, так как считал, что, если ему кто-нибудь что-нибудь подарит, тому он навсегда будет обязан» [41] .
40
Вазари Джорджо. Жизнеописание Микеланджело Буонарроти. С. 465.
41
Там же.
Подобная модель поведения, по крайней мере, отчасти объясняется той обстановкой, в которой Микеланджело воспитывался, – обстановкой, в которой царили гордость и скупость. Другим результатом такого воспитания стали сложные отношения с отцом, Лодовико. В многочисленных письмах, которыми они обменивались на протяжении трех десятков лет, и в воспоминаниях, зафиксированных Кондиви, взаимоотношения отца и сына предстают как некая смесь любви, раздражения, взаимных подозрений, а иногда, со стороны Микеланджело, и презрения.
Место рождения выпало Микеланджело более или менее случайно, вследствие нескольких попыток Лодовико Буонарроти найти какую-либо доходную должность [42] . Около полугода, с октября 1474-го, Лодовико прослужил на посту подеста, или губернатора, региона Капрезе и близлежащего городка Кьюзи, расположенного на восточной окраине Тосканы Казентино. Из торбы, куда были сложены записки с именами граждан, подходящих для этой должности, выудили жребий с именем Лодовико, и на сей раз он смог принять этот пост. За работу в течение полугода он получил около семидесяти флоринов, но из этой суммы обязался выдавать жалованье двоим нотариусам, троим слугам и одному конному гонцу. Это были довольно внушительные деньги, но не целое состояние – немногим более, чем его сыну выплатят за три небольшие статуэтки двадцатью годами позже. Однако это была, пожалуй, самая прибыльная чиновничья должность, которую Лодовико случилось занимать во Флорентийской республике.
42
Hatfield. P. 205.