Миланья
Шрифт:
— Да… Дела… — смерила взглядом подруга охранников. — Но ты мне так ничего и не рассказала толком, как всё это получилось? Как ты так быстро из несчастной бесправной наложницы превратилась в знатную леди?
— Расскажу! Сейчас всё расскажу! Но это ты ещё не знаешь, что маман Маркуса навыдумывала. Какие она планы на мой счёт настроила. Это особая ржака!
— Тогда не тяни и рассказывай!
Кайла удобно расположилась, взяла бокал с вином и приготовилась слушать. Миланья поведала подруге всё. Ну, или почти всё. Про непонятный заговор дяди Эдика против неё, Милли умолчала. Слишком там много неясного.
—
— Не страдаю. — Милли наполнила свой бокал и тоже отпила вина, — Даже удивительно. Мы же три года с ним жили. Я его любила, или думала, что любила… Сама не знаю. Но я действительно не страдаю. Да, как только это всё это случилось, стало больно. Очень. Я еле на ногах стояла. Особенно на празднике трудно пришлось. Нельзя было показывать слабость. А потом… Мы с Эдом подписали контракт так быстро… И всё закрутилось. Теперь новая жизнь, новые обязанности. Не поверишь, быть леди так сложно, столько всего нужно знать… Один этикет чего стоит. А ещё бальные танцы, работа над осанкой. Когда можно говорить, когда только кивать — столько условностей. Да, есть и негативные моменты. Вот эти вот, например. — Милли указала на стражников. — Но с охраной приходится мириться. Требования безопасности и всё такое. Но ты знаешь, все эти дни, что я замужем, я совершенно не вспоминаю Маркуса. Совсем о нём не думаю, понимаешь? Даже самой удивительно, почему так?
— Потому что, дорогая подруга, жить с человеком — не значит любить. Он твой первый парень. Ты споткнулась об него и завязла как в болоте. Привязалась. Плюс Маркус богат. А сладкая жизнь затягивает. Не отрицай. Деньги — хорошее мужское качество. Вот ты и жила в иллюзии, не замечая ничего во круг. И только предательство заставило тебя открыть глаза. А если бы ты раньше очнулась, то обнаружила бы вокруг себя другие варианты, куда более интересные, чем твой бывший, могло все совсем по-другому сложиться. Вспомни, например, как на тебя принц заглядывался.
— Но это же был варварский принц! — Милли залилась краской от приятных воспоминаний. — Разве можно воспринимать его всерьёз?
— Всерьёз, конечно, не стоило. Но развлечься — вполне. — заключила Кайла с видом знатока. — А ты зациклилась на Маркусе и никто тебе глаза открыть не мог. А ведь многие намекали, что пирожок — это пирожок. Кстати, насколько помню, даже твоя мама Маркуса не жаловала. А миссис Торис образец человеколюбия и если ей кто-то не нравится — значит это точно дерьмо. Слушай, а к Эду она как отнеслась? Или ты по своей любимой традиции маме ничего не сказала.
— Об Эдике сказала конечно. Мама звонила, я и ввела её в курс дела. Она, правда, как всегда пыталась командовать. Но всё обошлось. Эдик ей понравился. Кстати, насчёт мамы. Мы с Эдом совсем скоро должны отправиться к нему домой на Септимус, но маме ни в коем случае нельзя знать, что я на Корсике. Пожалуйста, не говори ей ничего!
— Ох, Милли! Это же мама! Разве это хорошо? Когда вы с ней
— Да знаю я, что она добрая. Но ей нельзя знать о Корсике. Это её очень расстроит, а я не хочу, чтобы она нервничала.
— Что плохого в Корсике? — недоумевала Кайла, — Но это ваши дела. Сами разбирайтесь. Я ничего не скажу.
— Спасибо! — Милли нашла руку подруги на столе и пожала её в знак признательности.
— Шлюха!!! — вдруг громко крикнул кто-то на весь зал.
Этим "кто-то" оказался Маркус. Обитатели соседних столиков прекратили есть и повернули головы в сторону дебошира. Он шёл по залу пьяной шатающейся походкой и орал. Но едва бывший приблизился к столику девушек, ему тут же заломила руки охрана.
— Оставьте, оставьте его! — попросила стражей Милли. — С пирожком я и сама справлюсь.
И, чтобы придать своим словам больше правдивости, Миланья взяла со стола нож и принялась быстро вращать его между пальцами. Вид холодного орудия заметно остудил пыл бывшего. Он сразу обмяк в руках охраны и те отпустили его.
— Молодой человек, вы ошиблись. — обратилась Милли к Маркусу. — Мое имя — леди Миланья Крафт, законная жена лорда Септимуса, наследника одного из великих лордов-правителей. Если не верите, могу показать документы. Уверяю вас, всё вполне официально. А где находится шлюха, которая живёт в чужой квартире, пока её любовник милуется со своей женой в другом доме — не могу вам сказать. Не знаю. Но точно не здесь. Спросите лучше у своей мамы. И кстати, Маркус, где же твоя боязнь скандалов? Сейчас, друг мой, ты выглядишь настоящим посмешищем.
— Милли, ну как ты могла? — теперь он поник и выглядел жалко. Казалось, бывший вот-вот заплачет. — Ты же обещала мой маме, что согласна быть моей женщиной и смиришься с моим браком.
— Это когда я такое обещала? — Милли перестала крутить нож, отложила его и выпила ещё вина. — У вас с мамой галлюцинации? Да, твоя маман что-то пыталась мне внушить о том, как мне следует жить и где моё место. Но я ничего не обещала. Я еле сдерживала смех, когда она разглагольствовала. Если бы я сорвалась, то не удалось узнать конец столь абсурдного предложения.
— Но я же люблю тебя… — похоже, он все-таки заплакал.
— Больно, правда? Когда тебя бросают. Теперь ты знаешь. Только это ты первый начал. Ты меня предал, а не наоборот.
— Я отомщу! — попытался он напустить на себя грозный вид.
— Пирожок, вали уже отсюда! — вмешалась в разговор Кайла. — Топай давай! Видишь, ты мешаешь!
— Уволю, сука! — опять посыпались пьяные угрозы.
— Ребята, — обратилась Кайла к охране, — уберите, пожалуйста, этот мусор отсюда. Воняет! Сил нет.
Как только стражи очистили территорию, уведя несчастного пьяного страдальца под руки, Кайла продолжила разговор:
— Милли, прости, пожалуйста. Пирожок спрашивал, и я случайно сболтнула ему о нашей с тобой встрече. Я не думала, что он решится прийти.
— Да ничего. — невозмутимо отозвалась подруга. — Так даже лучше. Я хоть высказала ему всё. Но кое в чем Маркус прав. Как же ты работать теперь будешь? Он же может гадостей наделать.
— Очень даже спокойно буду работать, — Кайла загадочно, довольно улыбнулась. — Мне удалось наладить контакт с начальством напрямую.