Милашка для психа
Шрифт:
А она так устала делать попытки, которые проваливаются.
Стоило только Тане успокоить нервную дрожь в пальцах и встать на ноги, чтобы вернуться, наконец, к посуде, как псих появился в проходе.
Так сказать, не нашел более подходящего момента.
У Тани закружилась голова.
Он стоял там — такой чертовски красивый со своим огромным шикарным телом, с колючей щетиной, с губами, которые умеют делать из Тани желейную массу. Стоял и смотрел на Таню, а она как будто к полу прилипла, потому что воздух вдруг вмиг стал электрическим.
Еще секунда.
— Я вам не помешал?
Псих шагнул на нее, остановился у стола, взял из тарелки такое же яблоко, как у Полли, и начал подкидывать его в воздухе. Если бы Джек был здесь, он бы сошел с ума, но вместо Джека сейчас с ума сходила Таня.
— Не помешал.
— Твой отец сказал, что баня готова. Мы можем идти.
Таня подавилась слюной и какое-то время была не в состоянии сказать ни слова. А когда, прокашлявшись, пришла в себя, псих стоял к ней еще ближе — буквально в паре сантиметров, и его вообще не волновала мыльная вода, жирные пятна на посуде, Таня, которая таращилась на него, как идиотка.
— М…мы? С тобой?
Псих пожал плечами.
— Вероятно. Мы же не хотим вызвать подозрения? Отшлепаю тебя веником, как следует. Тебе понравится.
??????????????????????????
Он вгрызся в яблоко и ушел.
Таня посмотрела на Полинку, которая сидела с открытым ртом и глазами, которые сейчас заняли половину ее лица.
Интересно, она выглядела точно так же? Скорее всего да.
Глава 15
Таня судорожно соображала, как бы ей отмазаться от предложения сходить в баню с психом. Потому что, ну очевидно, это был какой-то прикол от судьбы. Пранк. Программа «Розыгрыш» в ее лучшие годы.
Она была настроена решительно, выходила из дома уверенная в себе, даже почти поверила в то, что ее отговорки про «кажется, я заболела» и «я уже мылась сегодня» сработают, но через десять минут стояла перед дверью в парилку почти полностью голая, не считая лифчика и трусиков, и в полном ужасе от происходящего.
Псих оглядел ее с головы до ног, снял трусы, аккуратно сложил их вместе с остальными вещами на лавочку. Ну конечно же. Конечно же, кто ходит в баню в белье? Только не псих!
— Ты так боишься жары? — спросил он.
Очевидно, он услышал скрип Таниных зубов или увидел, как ужас вытекает у нее через глаза. Одно из двух.
— Нет.
— А меня?
Таня бросила на него взгляд.
«Не смотри вниз», — вот такое вот у нее было правило, когда псих стоял рядом совершенно голый. Как по хлипкому мостику шагать.
Только. Не смотреть. Вниз.
— Нет… Да.
Псих вздохнул, закатил глаза. А потом вдруг решил, что сейчас самое время говорить откровенно и честно. Вот прямо сейчас, когда Таня в шаге от потери сознания.
— Я не собираюсь тебя трахать,
Он не помогал, совсем.
Таня посмотрела на него настолько раздраженно, насколько только могла. Он что — издевался над ней?
— Я не буду тебя просить.
— Уверена? Потому что, мне кажется, нам с тобой уже давно пора.
Таня вдруг так сильно разозлилась, что эта злость на время вытеснила смущение из ее головы. Она же старалась! Она, правда, из кожи вон лезла, чтобы исправить ситуацию, чтобы перестать постоянно думать об этом, но, черт побери, псих совсем не хотел идти ей навстречу!
— Знаешь, если бы ты не провоцировал меня постоянно, то я бы чувствовала себя намного лучше.
Псих скрестил руки на груди. Это его коронное движение и так выводило из себя, а теперь он был еще и голый. Охренительно просто. Пять баллов.
— Я тебя провоцирую? За сегодняшний день ты один раз кончила рядом со мной, а еще один — потекла от моих поцелуев! Действительно, это все только из-за моих провокаций! Или настолько сильно хочется впечатлить бывшего, что ты возбуждаешься от самой идеи того, как он будет смотреть на счастливую, абсолютно довольную жизнью тебя?!
До этого Таня думала, что видела психа максимально злым тогда, во время его разговора с амбалами у дома, но сейчас…
Сейчас…
Он был не просто злым, а в ярости, и Таня бы с удовольствием зацепилась за его слова про собственное возбуждение, про бывшего и все остальное, но, черт, как же сексуален он был в этот момент.
Настолько сексуален, что у Тани в башке что-то щелкнуло и развалилось на кусочки. Какой-то механизм, сдерживающий ее, предохранитель, подушка безопасности.
Таня шагнула вперед и впечаталась губами в губы психа.
Сорвало нахрен все.
Как будто вулкан взорвался, прорвало плотину, рухнул на землю поток воды.
Псих на секунду замешкался, заглянул Тане в глаза, а потом, очевидно, понимая, что другой такой возможности не представится, вцепился в ее задницу, впечатывая ее бедрами в себя.
Таня застонала, ноги ее тут же раздвинулись, и псих поднял ее над полом, усаживая на высокую лавку в зоне отдыха. Поцелуй при этом не прекращался, они как будто мстили друг другу за все, что было — за долгие дни, за тянущиеся как жвачка недели, когда между ними висело это жуткое напряжение, от которого было трудно избавиться.
На секунду Тане в голову закралась мысль о том, что она не должна этого делать, но псих протолкнул язык ей в рот, и Таня полностью отключилась от реальности, оставляя только страсть, целуя его в ответ, чувствуя, как его большой горячий член упирается в Танин живот и трется о него, размазывая капли смазки по коже.
Никогда еще эта родительская баня не видела настолько жестокого с ней обращения. Псих снял Таню с лавки и стянул с нее трусы и лифчик так быстро, что та даже не заметила.