Милашка для психа
Шрифт:
— Я хочу тебя, — произнес псих Тане в губы. Потом поцеловал ее переносицу, кончик носа, полоску кожи над верхней губой. — С первого дня. Как только увидел — хочу тебя.
Таня готова была заскулить, услышав это.
Невероятно сильное чувство, что это целиком и полностью ее человек, ударило Таню по щекам, и она распахнула глаза, глядя на него удивленно.
— С первого дня?
— Да.
Наверное, ей стоило задуматься о том, насколько все это серьезно. Вспомнить слова, которые она говорила Полли — о ее нежелании влюбляться,
Но прямо сейчас ей ни до чего не было дела.
Она притянула психа к себе и снова окунулась в безумный поцелуй.
Псих застонал.
Это был первый стон, который Таня сорвала с его губ — первый осознанный, который ей удалось услышать так четко и хорошо.
А все потому что Таня забралась наверх. Оседлала жеребца, ха.
Ей так безумно нравилось управлять темпом. Псих не торопил ее, несмотря на то, что глаза его горели, а руки подрагивали, придерживая ее бедра. И было видно, как ему хочется начать двигаться Тане навстречу, ускориться, перейти из этого тягучего, медленного режима в настоящую гонку за оргазмом.
Таня растягивала удовольствие.
Она двигалась медленно, с наслаждением. Закусив губу смотрела, как рот психа приоткрывается, и он выпускает воздух, как подрагивают его ресницы, когда он закрывает глаза.
Таня то и дело наклонялась, чтобы поцеловать его снова, чтобы еще раз ощутить у себя во рту его влажный язык, чтобы простонать ему в рот что-то нечленораздельное, а потом, приподнявшись, опуститься на член до самого конца.
Они оба не слишком-то надеялись, что смогут продержаться долго. Они и не пытались. Это не было соревнованием, да, они немного оттягивали тот самый момент, но Таня прекрасно знала, что вряд ли этой ночью они уснут. И она готова была повторять это снова и снова. Во всех возможных позах. Пока ее окончательно не покинут силы.
Когда она в очередной раз опустилась на член, почувствовав, как он наполняет ее, громкий выкрик сорвался с губ, и Таня упала психу в шею лицом, чтобы немного отдышаться.
??????????????????????????
— Хочешь кончить? — спросил псих — голос его был хриплым.
— Очень хочу. А ты?
— Я едва держусь.
— Мы можем…
— Да. Давай. Пожалуйста.
И это его «пожалуйста» наполнило Таню силой. Она буквально почувствовала себя каким-то супергероем, когда выпрямилась и начала двигаться на члене психа, набирая скорость.
Ноги ее ломило от усталости, а вагина, честно признаться, была в шоке от происходящего весь этот длинный день. Но Таня была настолько возбуждена, что она могла сейчас свернуть горы, лишь бы дойти до оргазма, снова, уже в третий раз.
Она чувствовала, что вот-вот кончит, она чувствовала, как ладони психа сжали ее задницу и, в конце концов, он начал подкидывать бедра вверх, Тане навстречу, и через какие-то жалкие пару минут они оба кончили, столкнувшись губами, пряча в мокром
* * *
Они ехали в такси молча.
Таня сидела на заднем сидении рядом с Полли, псих — рядом с водителем. Каждый смотрел в свое окно.
Таню нещадно клонило в сон, но как только она закрывала глаза, предыдущая ночь нападала на нее, заставляя вспоминать все в красках, и она снова чувствовала себя озабоченной на голову маньячкой.
— Неплохие вышли выходные, — сказал псих, обернувшись и поймав Танин взгляд.
Полли вздохнула. Не отводя глаз от окна, она проговорила:
— Я бы с радостью согласилась, если бы мне не пришлось ночевать в соседней комнате с вами. Без наушников.
Таня, которая в этот момент пила из пластиковой бутылки, подавилась водой и еще долго кашляла, пытаясь прийти в себя.
Глава 18
Время полетело какими-то семимильными шагами.
Днем Таня пропадала на работе, загружая себя ею по максимуму, чтобы не думать ни о чем непристойном (получалось с трудом). А вечером…
Ох, эти вечера.
Таня никогда в жизни столько не трахалась.
Никогда.
Едва она переступала порог, псих набрасывался на нее, царапая щетиной лицо в поцелуях, и буквально сдирал с нее всю одежду. Иногда вел в душ и мыл там (а потом трахал прямо в ванне и снова мыл), иногда — отводил в кровать, укладывал и медленно вынимал из нее душу.
А иногда они даже до дивана не могли дойти. И до гостиной.
В один из таких дней произошел, что называется, «позор века».
Псих как раз сорвал с Тани штаны до колен и прямо в куртке развернул ее лицом к стене. Таня, все еще чуть-чуть замерзшая после улицы, с красными щеками стонала, пока ее киску дразнили смоченными в слюне пальцами.
Она не могла себя контролировать. Когда псих вгонял в нее свои безумные пальцы, Таня приоткрывала рот, и стоны сами вырывались из нее. Она старалась, правда. Пыталась закусить запястье или задержать дыхание, но псих обладал какой-то магической способностью с первого толчка за секунду нащупывать ее эрогенную зону и давить на нее, мягко и сладко.
Таня стонала.
Она почти орала, а коленки ее дрожали, и все, о чем она могла думать — как не отключиться здесь и сейчас от этих его ласк.
Было жарко, катастрофически не хватало воздуха, Таня отставила задницу и насаживалась на пальцы, а когда они пропали и зашелестела обертка от презерватива — быстро стянула с себя куртку, швыряя ее куда-то в сторону.
Псих раскатал резинку по члену и, не церемонясь, вогнал сразу одним толчком и на всю длину. Таня была готова к этому, и боли почти не почувствовала, только задержала дыхание и рявкнула задушенно:
— Ты ж меня на куски разорвешь, псих!
Тот самодовольно хмыкнул Тане в ухо и начал двигаться.