Милая маленькая игрушка
Шрифт:
Взгляд Ильи метнулся вверх, чтобы встретиться с моим, и выражение его лица немного смягчается.
— Я нахожу это забавным только потому, что так я тебя называю. Moya feya. Это означает «моя фея» если переводить с русского.
Пузыри эмоций закипают в моей груди, и мне приходится прикладывать все усилия, чтобы сдержать их, когда я напоминаю себе, что это должно быть деловой сделкой — мое тело в обмен на деньги. Чувствам нет места в наших отношениях, если они вообще у нас будут.
Проходит мгновение, и Илья снова переключает свое внимание на мою кожу, не говоря больше ни слова. Проведя губами по крошечной фигурке, намеренно размещенной так, чтобы оставаться скрытой, независимо от того, какой
Крик удовольствия вырывается из меня в тот момент, когда язык Ильи прослеживает мою капающую щель, и мои бедра автоматически дергаются вверх к его губам. Щекотка его мягкой растительности на лице заставляет мои стенки сжиматься от предвкушения, и когда руки Ильи обхватывают мои бедра, обездвиживая меня, я чувствую, что могу взорваться от интенсивности своего возбуждения.
Более намеренно проводя языком между моими складками, Илья слизывает мои соки, посылая толчки электрического удовольствия по моему телу. Я хнычу, издавая звук, который я даже не знала, что могу издать, когда мои конечности немеют от опьяняющей эйфории. А затем его теплые губы обхватывают мой клитор, охватывая мой перенапряженный комок нервов, когда он медленно начинает сосать.
Я чувствую, что мое тело может разорваться надвое. Каждая мышца натягивается, как струна, когда я практически содрогаюсь от потребности в освобождении. И я чувствую, как это приближается, проносится сквозь меня, как грузовой поезд, когда язык Ильи высовывается, чтобы терзать мой пульсирующий клитор.
— Блядь! — Кричу я, мои руки бесполезно царапают воздух, пока мой оргазм уничтожает меня.
Это так интенсивно, что звезды взрываются за моими плотно закрытыми веками, и если бы не железная хватка Ильи, прижимающая меня к кровати, я уверена, что у меня бы начались припадки. Волна за волной экстаза омывают меня, заставляя мою кожу покалывать, а тело обмякать. Я хватаю ртом воздух, как будто я только что пробежала 5-километровую гонку без подготовки, и на мгновение в ушах звенит так громко, что мне кажется, что я оглохла. То ли от того, что в них слишком много крови, то ли от того, что ее слишком мало, я не знаю. И мне все равно.
Падая на матрас в лужу, я вдыхаю полные легкие воздуха, пока мое сердце медленно возвращается к менее пугающему ритму. И когда я наконец могу заставить себя снова открыть глаза, мой живот сжимается от самодовольной улыбки, растянутой на пленительном лице Ильи.
Затем он шевелится, сползает с кровати, прежде чем залезть в карман и вытащить фольгированную обертку. Ледяной страх сменяет мое глубокое удовлетворение, когда я понимаю, что это он — мой последний шанс отступить. Но мои губы застыли, голос застрял в горле, и внезапно я не могу дышать, когда Илья расстегивает свои штаны и спускает их вместе с боксерами вниз на лодыжки, обнажая впечатляюще толстую эрекцию.
Разорвав фольгу, Илья отбрасывает ее в сторону, прежде чем натянуть резину на свою твердую длину. Затем он снова забирается на кровать. Мои ноги все еще широко раздвинуты для него, и массивный русский снова падает на меня сверху, выстраивая наши тела так, что его лицо парит над моим. Я чувствую запах собственного возбуждения в его дыхании, и каким-то образом это возвращает проблеск возбуждения, несмотря на мой явный ужас.
— Дыши, моя фея, — командует он, его глаза пристально смотрят в мои.
Он наклоняется, чтобы захватить мои губы своими, и я закрываю глаза, пытаясь вдохнуть через нос, хотя страх, сжимающий мое горло, делает это почти невозможным. Илья двигается, его рука скользит между нами, чтобы совместить головку его члена с моим входом, и я чувствую, насколько он большой, когда он
Я не могу этого сделать. Блядь, я не готова. Ох, блядь, ох, блядь… Острая боль пронзает меня, когда Илья вдавливается в меня на несколько дюймов. Я кричу, мой крик исчезает в его рту, а слезы боли жгут мои глаза. Илья замирает, давая мне мгновение, чтобы осмыслить чуждое чувство присутствия кого-то еще внутри меня. Его губы отпускают мои, и он наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо.
— Дыши сквозь боль, любимая.
Я знаю, что это ласковое слово предназначено только для того, чтобы успокоить меня. Он не может чувствовать ничего столь же сильного, как любовь, зная меня всего лишь день. Кроме того, концепция любви — это совершенно ошибочная предпосылка, основанная на похоти и временном безумии. Тем не менее, услышанное каким-то образом помогает мне прийти в себя, и я понимаю, что затаила дыхание, мои мышцы напрягаются в ожидании еще большей боли.
Я заставляю себя делать, как он говорит, втягивая глубокий воздух губами и медленно выдыхая. Мои мышцы тут же начинают расслабляться, и по мере того, как они это делают, боль начинает утихать, становясь все более терпимой с каждым выдохом. Пока я сосредотачиваюсь на том, чтобы успокоиться, Илья начинает сильнее вдавливаться в меня. Его обхват растягивает меня до невозможности, заставляя мою киску широко растягиваться и напоминая мне о том, как я впервые пыталась сесть на шпагат. Это больно, но, как и другие мои мышцы, по мере того, как мое тело медленно адаптируется к растяжению, это тоже начинает ощущаться хорошо.
Когда Илья вонзается в меня до упора, я едва могу поверить, что способна вместить его целиком. Я чувствую себя настолько заполненной им, что готова плакать, и в то же время моя киска сжимается вокруг его твердой длины, словно умоляя о большем. Глубокий стон вырывается из горла Ильи, и мой клитор пульсирует в ответ. Затем он медленно начинает выходить из меня, оставляя после себя разрушительно пустую боль.
Я хнычу, сжимая губы, чтобы не умолять его вернуться. И мгновение спустя он делает именно это, на этот раз вдавливаясь в меня быстрее. Мне все еще больно принимать всю ширину его твердого члена, и в то же время покалывания растущего удовольствия пробегают по моему телу, опьяняя меня гораздо сильнее, чем алкоголь, который я выпила сегодня вечером.
— Бля, ты такая узкая, — хрипло говорит Илья, и его движения становятся более ритмичными.
Я не знаю, хорошо это или плохо в его представлении. Все, о чем я могу думать, это то, как его член заставляет мое тело петь. Несмотря на то, что я уже кончила от того, что он опустился на меня, я на грани нового оргазма, и я не могу его контролировать. Обычно отсутствие контроля могло бы меня напугать. Но, запертая между сильными руками Ильи, я невыносимо возбуждена чувством уязвимости. Я хочу, чтобы он взял меня любым способом, который он посчитает нужным. Если это то, что такое секс, я никогда не хочу останавливаться.
— Ты готова кончить снова, moya feya? — Спрашивает Илья, его губы щекочут мое ухо.
— Да, — задыхаюсь я, и моя киска пульсирует в ответ.
— Тогда попроси вежливо, — мурлычет он.
— Пожалуйста, позволь мне кончить, — умоляю я, слова слетают с моих губ прежде, чем я успеваю оценить их реальный смысл.
Илья вонзается в меня более намеренно, его бедра трутся о мой клитор, а его член упирается в скрытое место глубоко внутри меня, от чего мои ноги превращаются в желе. Моя спина выгибается на кровати, прижимая мою грудь к его мускулистой груди, а мои губы раздвигаются в безмолвном крике чистого удовольствия. И на этот раз, когда я кончаю, сила моего освобождения только усиливается ощущением его твердого члена, погруженного во мне.