Милая маленькая ложь
Шрифт:
— Мамочка, давай танцуй! — Требует она, неуверенно покачиваясь на ногах.
Смеясь, я угождаю ей, используя несколько своих балетных движений, которые, как я знаю, ей нравятся, когда я слегка приподнимаюсь на носки и щелкаю ногами. Клара возбужденно хлопает в ладоши и просит еще.
— Хорошо, но ты должна мне помочь. Делай, как я, — настаиваю я, беря ее за руки и ведя ее к еще одному простому набору шагов.
Клара копирует меня, насколько это возможно, и сияет, когда я хвалю ее за то, что она такая хорошая танцовщица.
— Я тоже хочу стать балериной, когда
Мне кажется, что мое сердце сейчас разорвется от любви. Моя драгоценная маленькая девочка приносит мне столько чудес и счастья. Как мне вообще повезло быть благословленной Кларой, я не знаю. Она освещает мою жизнь и приносит мне покой, даже когда я чувствую, что могу быть раздавлена тяжестью своих обстоятельств. За одну только Клару я буду вечно благодарна Николо. Без моей маленькой девочки моя жизнь имела бы так мало смысла. Я живу, чтобы сделать ее жизнь лучше, чтобы видеть, что о ней заботятся, ее любят и она счастлива.
После того, как я узнала Николо получше, я как никогда благодарна, что не рассказала ему о ней. Она — мой секрет, защищенный от его холодной жестокости. Я буду защищать ее от всех зол мира, каждой каплей своей силы и убежденности, даже если это зло — ее собственный отец.
Я переполнена счастьем, когда Клара свободно хихикает, бросаясь на диван в том, что, как я могу только предположить, является ее версией интерпретативного танца. А затем она прыгает мне на руки, чтобы крепко обнять меня за шею. Я прижимаюсь к ней, прижимая ее к себе, кружа ее по кругу, требуя от нее еще одного радостного визга. Это то, что мне было нужно. Один день с моей дочерью, чтобы укрепить меня для еще одной недели пыток в руках Николо. После сегодняшнего дня я буду настолько полна любви, что ничто из того, что сделает Николо, не причинит мне боли. Любовь и привязанность Клары — мои щиты, как и я — ее.
27
АНЯ
Я чувствую себя уличной проституткой, стоя на обочине перед своим многоквартирным домом в темно-красном бархатном платье, которое Николо велел мне надеть на наше свидание сегодня вечером. Теребя короткую юбку, чтобы попытаться натянуть ее ниже на бедра, я оглядываю улицу в поисках любого признака Николо. Резкий порыв ветра режет мою кожу, как ножи, и я благодарна за длинные рукава платья. Однако асимметричные вырезы на моем животе позволяют холодному воздуху проникать сквозь ткань вокруг моей груди, делая мои соски твердыми, как стекло. Я стараюсь прикрыть руками как можно большую часть своей открытой плоти и сопротивляюсь желанию пойти за курткой. Я знаю, что, если я это сделаю, он просто заставит меня снова снять ее, как и в тот вечер.
Спустя мгновение я замечаю черный Мазерати Николо, и меня переполняет облегчение. Сразу же эмоции сменяются смущенным напряжением. Тем не менее, я напоминаю себе, что тепло в его машине — это то, чего я отчаянно жажду. Наклонившись, чтобы схватиться за ручку двери,
— Извини, что опоздал, — категорично говорит Николо, следя глазами за мной в машине.
Несмотря на проблеск возбуждения, который нарушает темную грозу его выражения, Николо кажется непостоянным и угрюмым. Я удивлена, обнаружив его в таком плохом настроении после того, как я действительно надела платье, которое он нашел самым интересным во время нашего дня покупок, то, в котором я обещала, что не буду застигнута врасплох, когда я мчалась, чтобы снять его как можно быстрее в магазине.
— Семейные обстоятельства — вот все, что он говорит в ответ, но напряжение в его тоне ощутимо.
Когда я наклоняюсь ближе к обогревателю, чтобы согреть замерзшие пальцы, я задаюсь вопросом, означает ли это настоящую семью, или мафиозную семью. Я закусываю губу, чтобы не спросить. Кажется, сегодня последний день, когда я хочу спровоцировать его наказать меня.
Николо сжимает руль, мчась по городу, и тишина удушает, но я не могу придумать, что сказать.
— С тобой все в порядке? — Наконец спрашиваю я, наблюдая за его реакцией краем глаза.
Николо хмурится еще сильнее, когда он смотрит в лобовое стекло.
— Я просто хочу, чтобы ты отвлекла меня от этого всего, — рычит он. Бросив на меня предупреждающий взгляд, он добавляет: — Тебе лучше быть чертовски покладистой сегодня.
Мой живот скручивает, и я вздрагиваю, когда мое тело реагирует на лед в его тоне. Снова замолчав, я тереблю подол платья. Я не знаю, что мне делать, чтобы ему казалось, что он хорошо проводит время. Но я думаю, что быть любезной — хорошая идея сегодня вечером. Я подавляю свой внутренний конфликт и надеваю игровое лицо, готовясь к тому, что он для меня припас.
Николо подъезжает к скромному зданию на углу Эшленд-авеню и Уолтон-стрит. Сначала оно меня сбивает с толку, так как оно похоже на какой-то офис со странными современными арт-объектами в окне. Затем я замечаю небольшую деревянную вывеску за стеклом, на которой написано место «Временный». Мое сердце замирает, когда я узнаю название ресторана со звездой Мишлен, которым так восторгались все в Роузхилл. Я никогда там не была, поскольку в среднем ужин здесь стоит почти столько же, сколько месяц аренды нашей квартиры.
Припарковав машину прямо на углу, как будто он владелец здания, Николо глушит мотор и выходит. Несмотря на свое плохое настроение, он с благодарностью обходит машину, чтобы помочь мне встать, когда я открываю дверь. Я уверена, что порву юбку, если попытаюсь выйти сама.
Не говоря ни слова, Николо проводит меня через парадную дверь в ресторан и сообщает официально одетому хозяину о нашей брони. Декор простой и современный, с узорчатыми окнами вокруг нас, выделяющимися как центральный элемент дизайна. Темные деревянные столы и простые белые стулья занимают пространство, а наш официант ведет нас в дальний конец комнаты, где он усаживает нас за тихий столик.