Милая маленькая ложь
Шрифт:
Руки Ани тянутся к моей рубашке, когда она приподнимается с матов ровно настолько, чтобы она могла схватить ее за подол и стянуть с меня через голову. Несколько пуговиц отрываются, звеня по полу от этого напористого маневра. Господи, она безумно сексуальна, когда хочет меня.
Я не жду, пока она снимет мои джинсы. Вместо этого, когда она отбрасывает мою рубашку в сторону, я опускаю плечи между ее бедер, раздвигая их, пока мои губы находят ее киску. Терпкие соки покрывают мой язык, когда я глажу между ее складок, и Аня задыхается, заставляя мои яйца сжиматься почти болезненно.
Она падает обратно на студийные маты с глухим
Поглаживая языком ее клитор, я начинаю кружить вокруг него и наслаждаться тем, как ее ноги содрогаются вокруг меня. В ответ ее бедра поднимаются с ковриков, и я крепко сжимаю их, массируя ее нежную плоть, повторяя узор, облизывая ее половые губы, а затем обводя языком ее клитор.
— О, черт, — задыхаясь, говорит Аня. Хотя я сомневаюсь, что кто-то может услышать нас из-за музыки, я могу сказать, что она изо всех сил старается сохранять тишину.
Я напеваю от удовольствия, всасывая ее клитор в рот и провожу языком по крошечному пучку нервов. Бёдра Ани дергаются, а её пальцы запутываются в моих волосах, когда она хватает их. Я чувствую, как её клитор пульсирует каждый раз, когда я усиливаю всасывание.
Желая попробовать сперму Ани, прежде чем трахнуть её, я просовываю два пальца в её мокрую киску и начинаю ласкать её, не отрывая губ от её клитора. Аня хнычет, её пальцы спазмируются в моих волосах, заставляя мой член пульсировать на молнии моих джинсов.
Сгибая пальцы, чтобы надавить на её точку G перед каждым выходом, я подстрекаю её. Я могу сказать, что она близко, поскольку её стенки сжимаются вокруг меня, ограничивая мои движения. Я трахаю её пальцами сильнее в ответ, с силой толкаясь вперёд в это скрытое место, которое, я знаю, заставит её кончить.
Спина Ани выгибается на ковриках, и ее губы раскрываются в безмолвном крике экстаза, когда ее киска сжимается вокруг моих пальцев и начинает пульсировать. Ее клитор дергается под моим языком, когда она испытывает сильный оргазм, и я чувствую, как свежая сперма скользит по моим пальцам.
Вытащив их, я заменяю пальцы языком, поглаживая им внутри ее тугой киски, пока я слизываю ее соки. Аня вздрагивает, когда она падает обратно на коврики, и когда я поднимаюсь, чтобы посмотреть на нее, ее глаза остекленели от похоти. Ее грудь вздымается, маня меня, когда ее ноги обмякают, разводя колени еще больше.
Расстегнув штаны, я быстро спускаю их вниз, позволяя своей эрекции вырваться наружу, и я падаю между ее бедер. Аня такая мокрая, что я легко скольжу в нее, и она задыхается от внезапного проникновения. Затем ее голова поднимается с коврика, пока ее губы не встречаются с моими. Мысль о том, что она пробует на вкус свое возбуждение на моем языке, возбуждает меня, и я толкаюсь сильнее, пока мои яйца пульсируют.
Стон удовольствия Ани пронзает мой позвоночник, заставляя меня дрожать от предвкушения, и я знаю, что долго не продержусь такими темпами.
— Ты такая охуительная. — Стискиваю я сквозь зубы.
— Нико! — Стонет она, когда ее стенки сжимаются вокруг моего члена.
Господи Боже. Звук
— Кончи для меня, красавица моя, — хрипло говорю я, чувствуя, как мой собственный оргазм нарастает у основания позвоночника.
Аня вскрикивает, зарываясь лицом мне в плечо, чтобы заглушить звук, и когда ее стенки сжимаются вокруг моей твердой длины, я глубоко вхожу в нее, наполняя ее своим семенем. Содрогаясь вместе, мы задыхаемся, падая на черные маты.
30
АНЯ
Что-то изменилось. За последнюю неделю Николо вообще отказался от своих изнурительных наказаний, выбрав вместо этого секс по вечерам, который каким-то образом приводил к разговорам, в которых он проявлял искренний интерес ко мне. Он тоже потихоньку открывается, рассказывая мне безобидные подробности своей жизни, которые каким-то образом дали мне возможность заглянуть глубоко в его душу, хотя они никогда не касались его семейного бизнеса или его обязанностей в нем.
Я думаю, страх потерять сестру потряс Николо больше, чем он готов признать, и по какой-то причине это заставило его звонить мне гораздо чаще, чем раньше. И в то же время, как будто вся его мотивация быть со мной изменилась. Как будто он не хочет мучить или наказывать меня, а скорее ищет какую-то форму облегчения от моего присутствия. И хотя он все еще трахает меня каждый раз, когда мы вместе, это, кажется, некая форма отдушины, а не игра, в которой он может меня мучить.
Я все еще в противоречии со всей этой сделкой: — продажей своего тела ради безопасности моих близких. И все же, с этой новой, более уязвимой стороной Николо, я все больше и больше тянусь к нему. Без причины и вопреки моему здравому смыслу я обнаружила, что поддаюсь своему влечению.
Воспоминание о том, как Николо приказал мне танцевать для него, вызывает дрожь по моему позвоночнику, особенно из-за того, как его глаза следили за мной со страстью, горящей в них. Я не могла сдержать свой гнев на него за то, что он обращался с Робби как с дерьмом, как только я начала танцевать. В той студии, когда я танцевала для Николо, я чувствовала, как между нами потрескивает связь. Я хотела танцевать для него, чтобы понять его внезапную навязчивую потребность в том, чтобы я встречалась с ним, которая началась на осенней выставке. И когда наши глаза встретились, когда я использовала Николо в качестве своего места, чтобы приземлиться на землю пока я вращалась, это потрясло меня до глубины души.
Как будто вся моя страсть к балету каким-то образом слилась с моим неоспоримым влечением к Николо, я не могла остановиться. Я хотела его. И черт возьми, как же это было приятно. Никто никогда не опускался ко мне так раньше, и секс был чем-то совершенно другим. Как будто его возбуждала моя потребность в нем, он трахал меня со страстной нежностью, которую он никогда раньше не показывал. И впервые я хотела, чтобы он кончил в меня. Ощущение наших одновременных оргазмов сделало меня легкомысленной, это было так ошеломляюще.