Милая моя...
Шрифт:
– Я ему не нравлюсь, – прошептала Трейси, испытывая неловкость и стараясь избегать взгляда Энн. – Наверное, он считает меня незваной пришелицей… нарушительницей спокойствия.
Подруга с недоумением взглянула на нее.
– Уверена, что вы не правы. Если Николас говорил с ним…
– Это не имеет никакого значения. Джеймс по-прежнему верит в то, что Николас – мой любовник. – Тяжело вздохнув, Трейси добавила безжизненным тоном: – Он даже позволил себе подлое замечание насчет Люси, насчет ее рождения и того, что я не замужем. Но когда она родилась, мне было восемнадцать лет. Всего лишь восемнадцать.
Трейси
– Не позволяйте Клариссе расстраивать вас, – успокаивала ее Энн. – Уверена, Джеймс имел в виду совсем не то… А что касается угроз… Наверняка он высказал их в запальчивости…
В магазин вошла покупательница, за которой следовали еще две, и, взглянув на часы, Энн заторопилась уйти. Благодарная подруге за поддержку, Трейси начала обслуживать вновь пришедших.
Энн, конечно, вправе считать Джеймса Уоррена ангелом в человеческом обличье, но у нее сложилось другое мнение. Она подозревала, что Кларисса поверила бы словам Николаса о том, что они с Трейси не любовники, если бы не превратное мнение о ней Джеймса.
Перестань думать об этом, решительно сказала она сама себе. У тебя есть твоя работа.
5
Дел оказалось множество, и было уже шесть часов вечера, когда закрылась дверь за последним покупателем.
Подобрав разбросанный товар и разложив его по коробкам, Трейси решила, пока еще в состоянии стоять на ногах, зайти к Филдингам и забрать Люси.
Никогда еще в жизни она так не уставала, но это была хорошая усталость. А полученная ею за день прибыль далеко превосходила всякие ожидания.
Конечно, нельзя было рассчитывать на то, что так будет всегда. Когда дети начнут учиться, должно будет наступить затишье, хотя, может быть, и не столь длительное. Не за горами и Рождество.
Она вспомнила о заказанных ею ярких резиновых сапожках, о теплой зимней обуви, красивых туфлях для танцев и прочных башмаках для прогулок. А закрывая дверь магазина, Трейси поймала себя на мысли о том, что думает уже об оформлении витрины специально к Рождеству.
Однако на обратном пути, пытаясь сконцентрироваться на жизнерадостной болтовне Люси, Трейси поняла, что ее мысли вновь и вновь возвращаются к инциденту в магазине и к холодному, колючему взгляду Джеймса.
Даже смешно, чего она так боится? В конце концов, что он может ей сделать? Публично объявит ее разрушительницей семейного очага? Но кто в наше время обращает на это внимание? Единственно, чего он достигнет, так это поднимет волну сплетен и слухов, которые для Клариссы будут столь же неприятны и болезненны, как и для нее самой.
А если он и вправду способен навредить ее бизнесу? Поежившись, Трейси плотней запахнула жакет. Николас обязан убедить в том, что их роман – выдумка, не только Клариссу, но и Джеймса. Но сделает ли он это? Один раз Николас уже уверил ее в том, что все уладит, однако…
Понимая, что ей придется провести почти весь вечер за счетами, Трейси обрадовалась, узнав, что по телевизору будут показывать один из любимых мультфильмов Люси. После ужина Энн привела Сузан, но наотрез отказалась остаться, ссылаясь на то, что у подруги много работы.
– Если вы
– Нет, – торопливо ответила Трейси. – Из этого ничего не выйдет. Он мне не поверит… И кроме того, я даже не знаю, где он живет…
– Ничего нет проще. Джеймс занимает чудесный дом прямо за городом. Это одно из самых милых строений, которые я когда-либо видела. Вы, должно быть, проходили мимо него, когда исследовали окрестности.
Трейси сразу поняла, что именно этот дом она видела во время прогулки с Люси. Тогда она позавидовала его обитателям, еще не зная, кто они такие. Казалось несправедливым, что Джеймс и Кларисса, имея столь многое, не довольствуются этим… С сестрицей она еще смогла бы справиться, но Джеймс… Ее пугали не только угрозы Уоррена. Хотя тот с легкостью способен был разрушить ее дело и ту новую жизнь, которую она так хотела для Люси. Трейси до сих пор не могла отделаться от ощущения, что, когда она смотрела на него, то, пусть даже на секунду, видела в нем мужчину. Это казалось таким несправедливым и… таким нелепым. Ведь Джеймс, очевидно, был человеком умным. Как же он не понимал, что Николас обожает Клариссу?
– Подумайте над моим предложением, – ласково сказала Энн. – Я зайду за Сузан около девяти, вы не против?
К девяти часам тело Трейси одеревенело от долгого сидения, но зато она точно знала, что финансовый успех прошедшего дня был просто выдающимся. Придется заказать кое-какие новые модели обуви, и пройдет, наверное, несколько недель, пока окончательно выяснится, какие именно ей будут нужны постоянно, а от каких придется отказаться. Главное же заключалось в том, что инстинкт не подвел ее и в основном покупателям нравился товар, который она заказала.
Часом позднее, распрощавшись с Энн и уложив Люси в постель, Трейси поняла, что уснуть будет не так просто. Физически она была измотана, но вот психически…
Психически она ощущала возбуждение, но это не было возбуждением от радости. Лежа в постели, Трейси вновь и вновь мысленно возвращалась к Клариссе и Николасу Форбс… и не только к ним, но и к Джеймсу тоже.
Николас не имел никакого права вовлекать ее в свою жизнь. К прежнему раздражению на него добавилось ощущение совершенной по отношению к ней несправедливости, мысль о том, что ее использовали, даже не подумав о возможных последствиях этого.
Прежнее товарищеское отношение к Николасу сменилось разочарованием, пониманием того, что он натура слабая и обременен проблемами в семейной жизни не меньше, чем его жена.
Николас утверждал, что Кларисса превозносит своего брата, что он, ее муж, всегда оказывается для нее на втором месте, но было очевидно, что она любила Николаса. Иначе зачем ей нужно было бы так цепляться за него. Они оба стучатся в открытую дверь, устало подумала Трейси, пытаясь уснуть. Слава Богу, завтра воскресенье и можно будет отдохнуть.