Милая обманщица
Шрифт:
— Ты все еще в баре?
— Ага.
— Хочешь, я приеду? — с трудом выдавливаю из себя слова, потому что последнее место, где я хочу быть сейчас, — это рядом с пьяным Ковалевым.
— Хочу.
— Тогда никуда не уходи, — я завершаю вызов, набираю такси и, пока он едет, надеваю брюки и накидываю сверх пижамной футболки джинсовую куртку. Нужно взять самое главное — маленький черный пакетик из-под матраса и тонкие резиновые перчатки.
Такси приезжает быстро и так же быстро довозит меня до спортбара, возле которой по прежнему стояла машина Антона. Сам он сидел в полном одиночестве на том же месте, где
— Привет, — я подсаживаюсь к нему.
— Ты пришла, — немного удивленно произносит он, уставившись на меня с глупой улыбкой. Какое-то время мы сидим молча разглядывая друг друга.
— Злишься на меня?
— За что? Ты ведь спас меня.
Он лишь усмехается. Снова молчание.
— Где Сережа?
— Наверно, там, куда я его послал.
— Поедем домой?
— К тебе или ко мне? — с усмешкой спрашивает он, прекрасно понимая, что ничего подобного ему не светит. Я накрываю его руку своей ладонью. — Поехали, — уже более серьезно отвечает он.
Антон немного шатаясь встает из-за стола, достает из кармана деньги и протягивает их бармену. Когда мы выходим на улицу, он достает ключи от машины.
— Что? Нет, нет. Это плохая идея, — начинаю сразу же протестовать.
— Нельзя оставлять машину здесь.
— А в таком состоянии за руль значит можно?
— В каком таком состоянии? — раздраженно бросает он. — Я не оставлю машину здесь.
— Антон, — как можно спокойнее произношу я, беря его за руки, — не надо.
— Машина должна быть дома.
Упрямый баран. Как я сделаю то, что собираюсь сделать, если мы не сможем даже целыми доехать до дома?
— Давай я поеду за рулем.
— А ты справишься?
— Там две педали, разберусь. Пожалуйста, — я хватаю его за лицо, — я очень хочу.
Он смотрит на меня с сомнением. Я решаю пойти с другой стороны и целую его в губы.
— Тоша, пожалуйста, — отрываюсь на секунду и вновь целую.
— А ты умеешь уговаривать, — он с улыбкой протягивает мне ключи.
Мне было радостно волнительно и в то же время страшно. Я не первый раз ездила за рулем, но по городу каталась впервые. Хорошо, что было уже довольно поздно и на дороге почти не было машин. Несколько раз Антон ругался, когда я резко тормозила, но в основном он был спокоен. Его рука гладила мое бедро, таким чудесным образом контролируя педаль газа.
Я знала, где он живет, но все равно спрашивала, где и куда поворачивать. Когда я припарковалась возле его дома, чуть не врезавшись в ворота, Ковалев, кажется, протрезвел.
— Прости, я не специально. Правда, — пытаюсь говорить самым невинным голосом, потому что мне и правда не хотелось его злить. В ответ я слышу лишь усмешку.
Мы выходим из машины и идем во двор к большому красивому дому, который довольно сильно выделялся, ведь по близости больше никто не жил.
Этот дом то немногое, что оставил им отец после развода. Машина, как я поняла, принадлежала его маме, которая наверняка не знала о том, что сын катается на ней в ее отсутствие. Поэтому и надо было привезти ее обратно. Получается, и мамы сейчас нет дома. Спрашивается, ради чего все это? У меня только один ответ: ради понтов. Может, Антон все еще не привык к тому, что они с мамой резко обеднели. Уверена, после окончания школы ему обещали машину и, может, учебу в более престижном университете. Деньги закончились,
— Все нормально? — интересуется Антон, когда замечает, как я заминаюсь в прихожей.
— Да, — мой взгляд останавливается на руках Антона. Они все еще в крови: то ли Стаса, то ли в своей собственной. — Твои руки. Их надо осмотреть.
— Да ладно, не парься.
— Позволь мне позаботиться о тебе, — я наклоняю голову в сторону, тепло улыбаясь.
— Ладно, — отвечает он немного смущенно.
Я отмываю запекшуюся кровь с его рук в ванной и обрабатываю перекисью содранные костяшки пальцев. Антон стоит, оперевшись на стиральную машину, и молча наблюдает за мной. Когда я заканчиваю, он притягивает меня к себе и проводит пальцами по моим волосам. Его большой палец останавливается в миллиметрах от того места, куда ударил меня Стас. Алое пятно сильно выделялось на моей бледной коже.
— Роня, ты останешься?
— Как ты меня назвал?
— Роня, — улыбается он.
— Звучит ужасно, — смеюсь я.
Антон немного наклоняется вперед, сталкивая нас лбами.
— Теперь всегда буду тебя так называть. Идем, — он уводит меня на второй этаж в свою спальню, попутно выключая везде свет. В своей комнате он зажигает лишь настольную лампу, сдирает с кровати одеяло и жестом зовет к себе. Я снимаю куртку и он смеется, увидев мою розовую пижаму с надписью "Princess".
— Эй, перестань, — обиженно говорю я.
— Ладно, ладно, прости. Классная пижама, правда, — с улыбкой произносит он.
Я снимаю джинсы и, делая вид, что не замечаю его пристального внимания, быстро залезаю под одеяло. Антон ложится рядом так, что наши лица разделяют лишь несколько сантиметров.
— Ты очень красивая, — он убирает волосы с моего лица и целует в губы, одной рукой мягко толкая в плечо, заставляя лечь на спину.
Он сдирает ногой одеяло, одним коленом упираясь у меня между ног, и неторопливо целует, покусывая и посасывая губы. Я оказываюсь в плену его рук, отчего мне становится немного не по себе, хоть я и осознанно шла на это.
Антон отрывается от моих губ и опускается к шее, покрывая поцелуями каждый кусочек тела, затем зарывается носом в мои волосы и шумно вдыхает.
— Ты пахнешь ягодами.
Вовремя я приняла душ.
Одной рукой он опускает бретельку майки, оголяя грудь. Под его пристальным взглядом мои соски тут же становятся каменными. Он сжимает мою грудь, теребями большим пальцем соски, а после наклоняется и по очереди облизывает их.
Внизу живота появляется давно забытое напряжение. Оно было приятным, но недостаточным. ю мне хотелось намного большего. Я не могу спокойно лежать под ним, мое тело извивается, двигаясь навстречу всем его прикосновениям, требуя еще.
— Ну все, перестань.
— Не хочешь, чтобы твой первый раз был с пьяным придурком?
— Как точно, — я пытаюсь подавить усмешку.
— Позволь мне показать, как хорошо тебе может быть, — он стаскивает с меня трусы, хватает за лодыжки и раздвигает ноги, сгибая их в коленях.
— Не надо, — я пытаюсь сопротивляться, закрывая промежность руками. Антон убирает мои руки, вгоняя в ощущение безысходности.
— Тебе понравится, — он опускается вниз по кровати и устраивается у меня между ног. Его горячее дыхание щекочет мою кожу, особенно чувствительную в этом месте.