Миллиард долларов наличными
Шрифт:
Пройдя на кухню, нашел стоящую на столе бутылку о остатками «Уокера». Отвинтив пробку, вылил виски в раковину, а пустую бутылку сунул в мусорное ведро. Обойдя квартиру, выключил свет. Едва найдя в себе силы, вернулся в спальню, разделся догола, лег рядом с Галей. Дотянувшись рукой до тумбочки, погасил настольную лампочку – и провалился в сон.
Он проснулся от постороннего звука. Полежав, понял: это жужжит телефон. Открыл глаза: светло, рядом с ним на кровати, лицом к нему, спит Галя. Часы
Телефон, стоящий на тумбочке, продолжал жужжать. Помедлив, тронул Галю за плечо. Она продолжала спать, и ему пришлось основательно потрясти ее, прежде чем она открыла глаза. Поморгав, встряхнула головой. Увидев его, сказала:
– Юра…
– Галочка, доброе утро. Звонит телефон. Она улыбнулась.
– Телефон?
– Да. Дать тебе трубку?
– А который час?
– Восемь утра…
– Кто это додумался в такую рань… А?
– Не знаю.
– Ладно, дай. Может, это мама.
Он протянул ей трубку. Взяв ее, она легла на спину. Сказала:
– Алло? Да, это я. Ой, Глеб… Я тебя не узнала. – Прикрыв трубку рукой, шепнула: – Глеб. Ты здесь?
Седов кивнул.
– Да, Глебушка… – сказала Галя в трубку. – Просто я еще не проснулась. Да, немножко. Да нет, все в порядке… Юра? Да, Юра здесь. Хорошо, сейчас… – Протянула трубку. Взяв ее, он сказал:
– Да?
– Юра, прости, что разбудил… И оторвал, наверное, от чего-нибудь… Да?.
– Да нет, все в порядке.
– Я должен был знать, где ты находишься. Мы сегодня выходим в море, на Кипр.
– Понятно. Когда?
– Отход в четыре дня. Ты пока не дергайся, побудь с Галей, перед рейсом это очень даже не помешает.
– Естественно.
– Единственное, что мне нужно, – выписать тебе загранпаспорт и оформить кипрскую визу.
– Когда же ты все это успеешь?
– Не волнуйся. У нас здесь это делается в течение часа, все схвачено. Вообще-то ты мог бы выйти со мной в море и без загранпаспорта. Но лучше оформить все по правилам. Сможешь подойти часов в двенадцать прямо к яхте? Учти, к этому времени ты должен сфотографироваться. Нужны две твои фотографии, анфас, шесть на девять.
– Они будут.
– Все. Жду в двенадцать. Я знаю, паспорт при тебе.
– Да. Все документы при мне.
– Нужен только паспорт. Все, коллега, чао. Поцелуй за меня Галю. Поцелуешь?
– Обязательно…
– Пока… – В трубке раздались гудки. Положив трубку, повернулся к Гале.
– Глеб сказал, мы сегодня выходим. Мне нужно срочно быть на яхте.
Придвинувшись, она обняла его за шею:
– Ой… Что, серьезно?
– Серьезно.
– Знаешь, я ничего не помню… Ничего, что было вчера…
– Да? – Он изобразил удивление.
– Да. Ужас, правда? Мне так стыдно. Он улыбнулся:
– Не нужно стыдиться. Ведь… – Он замолчал.
– Ведь? – переспросила она.
– Ну, я хотел сказать… Все, что должно было случиться, случилось.
– Да? – Она испытующе посмотрела на него. – И… И… Тебе понравилось?
– Очень.
– Нет, честно?
– Честно.
Она поцеловала его:
– Я рада… Жаль только, тебе нужно уходить…
– Мне самому жаль. Но яхта есть яхта. Отодвинувшись, она села на кровати, обхватив колени.
Нахмурилась:
– Ненавижу эту твою яхту. А когда вы вернетесь?
– Не знаю. Это зависит от Глеба.
– Ладно… – Посмотрела на него: – Хочешь есть?
– Есть не обязательно. Если можно, кофе. И я бы хотел принять душ.
– Конечно. Иди в ванную. А я приготовлю кофе. И яичницу с гренками. Ты любишь яичницу с гренками?
– Не откажусь.
Когда он встал, она сказала, глядя ему в спину:
– Юра, если б ты знал, как я счастлива.
– Да? – он не обернулся.
– Да. Что встретила тебя.
– Вот уж не знал, что могу приносить счастье…
– Теперь знаешь.
Хмыкнув, ушел в ванную. Принял душ, оделся. Пройдя в кухню, увидел Галю в домашнем халатике – она ставила на стол сковородку с яичницей.
– Садись. Кофе уже на столе.
Он сел. Наливая ему кофе, посмотрела на него:
– Я тебя отвезу?
– Галочка, не надо, прошу. Я доберусь сам. Расстанемся на пороге твоей квартиры, хорошо?
– Ладно, как скажешь. Покончив с яичницей и кофе, встал:
– Спасибо. Пошел.
У двери ему пришлось выдержать ее долгий страстный поцелуй. Отпустив его наконец, открыла дверь. Сказала:
– Возвращайся. Буду ждать. Помни. Он улыбнулся:
– Счастливого плавания пожелать забыла?
– Ой… – Бросилась ему на грудь. Прошептала: – Счастливого плавания.
– Спасибо. – Осторожно высвободился. – Пока, Галочка.
– Пока…
Спустившись вниз и выйдя на улицу, с облегчением вздохнул.
Первое, что он сделал, – сфотографировался в ближайшем фотоателье. Получив двенадцать фотографий, отправился на вокзал. Шагая по большому широкому бульвару, от которого до вокзала было недалеко, подумал: интересно, знает ли уже Аня Селихова о смерти Чемиренко? Вряд ли. Он уверен, о смерти жильца номера-люкс 4а не знают сейчас даже в гостинице, ведь горничные начинают убирать номера где-то в двенадцать дня.
Интересно, предупредил ли Чемиренко Аню, что они работают вместе… Впрочем, раз Чемиренко сказал ему про Аню – значит, предупредил. Аня ему сейчас нужна, как воздух. Конечно, прямым текстом он ей ничего не скажет. Даже сделает вид, что не знает, что Чемиренко мертв. Он просто попросит ее позвонить в Москву по телефону и продиктовать неизвестному ей человеку несколько цифр. Про цифры он ей скажет, что это телефонные номера. Этого будет достаточно, чтобы в Центре поняли: Чемиренко убит, он же, Седов, на яхте Довганя сегодня в четыре часа дня уходит на Кипр. Центр все поймет, а остальное – не его забота.