Миллиардер берет себе невесту
Шрифт:
– Но Челси…
– В Остине, как ты и сказал. И я не получала никаких вестей от шантажиста, а это значит – они следят за тобой, а не за Челси. У нас есть время все провернуть. – Тебе придется вести себя так, будто ничего не происходит.
Каждая клеточка его существа восстала против этой мысли. Себастьян хотел защитить Челси, уберечь ее от дальнейших неприятностей. Заключить ее в свои объятия и дать ей понять, что все будет хорошо. Что он никогда больше не позволит ей страдать. А оставить ее в Остине, в муках и страданиях… это шло вразрез со всем, кем он был.
– Она заслуживает того, чтобы знать.
Миссис Кабрал махнула рукой.
– Тогда
Его мать была права, понял Себастьян с замиранием сердца. Чтобы добиться справедливости для Челси, он должен позволить ей продолжать верить в худшее.
Глава 25
Десять дней спустя.
– Я люблю тебя, детка, но если ты придешь с таким грустным выражением лица на мой бой сегодня вечером, я отправлю тебе летящий локоть со стороны дорожки, – изрекла Пиза, бегая по квартире, собирая форму для дерби. Подруга взяла один из своих налокотников и понюхала его. – По-твоему, это пахнет как мужские носки?
– Если это был вопрос, то да, – ответила Челси. – И я в порядке. Правда. – Конечно, сегодня она съела четвертую упаковку шоколадных крендельков, но черт с ним. Ну и что с того, что она набрала пять фунтов за последнюю неделю, питаясь мороженым в ведерке и шоколадом? Но это не имело значения.
Главное – теперь она хотя бы не плакала целыми днями.
– Ну, это моя первая игра в новой команде, так что не подведи меня, ладно? – Пиза попрыскала на свои налокотники дезиком, понюхала и снова побрызгала на них. У одной из остинских команд дерби возникла проблема с игроком из-за ее беременности, и Пиза оказалась альтернативной заменой. Сегодня вечером она впервые играла с ними.
Пиза заслужила это после того, как всю неделю разбиралась с дерьмом Челси. Она знала, что была ужасной гостьей. После того, как появилась на пороге Пизы и рыдала в течение трех дней, Челси наконец начала выползать из своей скорлупы и стала думать о новой жизни в Остине. Челси могла бы начать свой мыловаренный бизнес заново. Присоединиться к одной из команд Остина. Начать все заново.
От этой мысли ее чуть не стошнило.
Дело было не только в том, что ей будет не хватать Бродвейских королев, Гретхен и Нью-Йорка. Дело было не только в том, что она всеми фибрами души стремилась к Себастьяну.
В прошлом месяце Пиза переехала. Теперь у нее был бойфренд – остинский хипстер, увлекающийся дерби. Носил длинную густую бороду и клетчатые рубашки. Его звали Дрю, он был очень мил, и Пиза казалась счастливой. На самом деле, ее подруга казалась счастливее в Остине, чем когда-либо за долгое, долгое время в Нью-Йорке. Дело было не только в смене дерби – с плоской дорожки на наклонную – и бойфренда. Пиза любила свою новую работу и новый город.
И Челси ненавидела все это, поскольку единственное, чего она хотела, – это находиться дома с Себастьяном. Было бы намного легче, если бы перед ней не разворачивалась картина счастья подруги.
И это делало ее ужасной подругой.
Челси запихнула в рот еще один шоколадный крендель и подумала о Себастьяне. Она быстро заморгала, сдерживая новый поток слез, пообещав себе больше не плакать. Ее глаза постоянно опухали и горели из-за всех этих рыданий в эти
Хуже того, искал ли он утешения в объятиях Лизы? Челси знала, что Лиза с радостью прыгнет в постель Себастьяна. Эта мысль заставила ее кинуть в рот еще один кренделек.
Все это было так больно. Челси могла бы справиться с этим, если б Себастьян обнял и заставил почувствовать себя лучше. Но теперь ей стоит позабыть о Себастьяне.
Это заставляло ее чувствовать себя безнадежной и опустошенной.
И Челси знала, что это не ее вина. Она не стыдилась себя. Это было справедливо. Тяжелая ноша, которую приходилось нести в одиночку. Пиза пыталась помочь, она действительно пыталась, но как, если Челси была потрясена как потерей любимого человека, так и открытием видео? Было трудно отключить все эмоции и забыться. Оставалось только окружить себя комфортной едой, носить спортивные штаны и не вставать с дивана месяцами.
Но Пиза была в восторге от сегодняшнего поединка. И Челси была вынуждена признать, что какой бы унылой и несчастной она ни была, она хотела поддержать свою подругу. И если Челси пойдет на ее бой, это будет много значить для Пизы.
Поэтому девушка пообещала поехать.
– В котором часу тебе нужно на бой? – спросила Челси, заставляя себя подняться с дивана.
Пиза пронеслась мимо нее, ища оставшиеся разбросанные вещи.
– Дрю заедет за нами через полчаса, и мы поедим, а после мне нужно будет размяться перед заездом. Ты идешь или останешься здесь?
– Как же я могу пропустить твой первый поединок на треке?
Пиза воодушевленно взвизгнула и бросилась в объятия Челси, обнимая ее.
– Ты самый лучший друг!
Челси обняла ее в ответ, мечтая почувствовать себя такой же счастливой.
Однажды, она это переживет. Так оно и будет. Она уже прошла через ад и могла бы сделать это снова.
***
Челси и Дрю выбрали места на трибунах, откуда открывался прекрасный вид на трассу. Стадион здесь радикально отличался от того, на котором обычно каталась Челси. Помещение было в эклектичном стиле, толпа более шумная, чем в Нью-Йорке. На беговой дорожке две девушки на роликовых коньках дрались подушками, а над головой гремела музыка. Это было весело, но это был не Нью-Йорк, и Челси почувствовала глубочайшее сожаление, что ей пришлось уехать из большого яблока. Ей было интересно, как поживают ее королевы на тренировке, и кто займет ее место на следующем бое. С тихим, несчастным вздохом Челси отхлебнула содовой.
– Я собираюсь пойти купить пива. На тебя брать? – спросил Дрю.
– Нет, спасибо. – Челси подняла стаканчик. – У меня пока есть содовая.
– Хорошо. Тогда сейчас вернусь, – сказал он и направился вниз по лестнице. Как только Дрю покинул ее, телефон Челси завибрировал от входящего звонка. Она увидела имя Себастьяна и отправила его звонок прямо на голосовую почту. Ее сердце сделало кульбит.
Себастьян постоянно звонил ей в течение последних десяти дней, но Челси отказывалась отвечать. Это было слишком тяжело. Услышав его голос, она бы умерла. Значит, она была трусихой и избегала его. Ну и что? Она пыталась выбросить эту часть своей жизни из головы и двигаться дальше. Она не сможет двигаться вперед, если будет постоянно оплакивать Себастьяна и то, во что превратилась ее жизнь, и то, как она потеряла человека, которого любила.