Миллиардер в подарок

Вилтчер Кэтрин

Осознание этого заставляет меня отшатнуться назад, а затем я падаю и падаю, пока плечами не врезаюсь в землю тремя метрами ниже.

Я лежу в пустой могиле — насквозь промокший и страдающий. Поднимаю глаза и вижу, что Будущее стоит надо мной, загораживая небо металлического цвета своей нагруженной лопатой.

— Не смей, черт возьми, этого делать, — шиплю я на нее, но она только смеется и высыпает грязь на мой костюм стоимостью в три тысячи долларов.

Пытаюсь подняться на ноги, но земля скользкая, как масло, и я снова падаю,

когда еще одна лопата приземляется мне на грудь. Здесь пахнет смертью и призраком моего отца… Где-то вдалеке я снова слышу его кудахтанье. «Ты несешься на скоростном лифте в самое жаркое место, и позволь мне сказать тебе, что, когда ты туда доберешься, там ни хрена не будет за твоей спиной…»

Я открываю рот, чтобы закричать, когда очередное содержимое лопаты попадает мне прямо в лицо.

***

Все еще кашляю и отплевываюсь, когда с трудом открываю глаза. Это было ужасно. Этот случай прямо там, в Зале славы дерьмового жизненного опыта Джонаса Фарли.

Свет ослепительно яркий. Я быстро моргаю и пытаюсь сосредоточиться, когда слышу голос с резким британским акцентом.

— Не хотите ли попробовать вино, сэр?

Сомелье чрезвычайно гордится этим винтажом. Нотки темных ягод с едва уловимым оттенком кардамона и лаврового листа…

Не хочешь ли ты вынуть палку из своей задницы и, может быть, пойти поиграть в песочнице? Я нахожусь в ресторане — судя по звукам, довольно претенциозном. Как те, которые я любил покровительствовать, когда в моей жизни не было ничего, кроме еды, секса и зарабатывания миллионов…

Я сижу за большим круглым столом вместе с шестью другими лицами, которых не узнаю, и все они пристально смотрят на официанта.

Будущее взяла отпуск от этой сцены. Я нигде ее не вижу… Надеюсь, что ее рейс задержат на неопределенный срок.

— Просто налей вина, — огрызается мужчина, сидящий рядом со мной. — И вовремя подливай. Сегодня вечером мы по-крупному празднуем…

Что, твое банкротство? Я бросаю взгляд на этикетку вина, пока официант принимается за работу. Это бутылка «Шато Марго» за тысячу долларов.

— За тебя, Натан, — кричит один из его приятелей, поднимая свой бокал в тосте за него.

— И за роспуск издательства «Паркер энд Фиск Паблишинг», — говорит другой.

Я поворачиваю голову снова к брату Грейс.

— Думаю, нам всем нужно поднять тост еще и за мою беспомощную сестру, — Натан Паркер мерзко смеется и чокается своим бокалом об бокалы остальных. — Я играл в долгую игру, ребята, — кричит он, — и сегодня вечером она принесла плоды в восемьдесят миллионов долларов.

— Расскажи нам, как ты это сделал, Натан.

— Как поставил ее на место.

Ее?

Нейтан ставит свой бокал с вином и кладет руки одна на другую, как будто он старый мудрый пророк семейных разборок.

— Я бы продал его раньше, если бы мой отец не оставил свою компанию мне и Грейс…

— Глупый дурак.

— О чем, черт возьми,

он думал? — говорит Натан. — Было достаточно неприятно наблюдать, как он потакает ее мечте о Гарварде… Единственное поощрение, в котором нуждается любая женщина — это лечь на спину или встать на колени.

Я сжимаю руку в кулак.

— Это потребовало немного, э-э, изобретательности, но, в конце концов, мы добились своего. Деловой мир не для женщин, парни. Они лучше всего подходят для спальни, если вы понимаете, что я имею в виду.

Мне хочется перегнуться через стол и врезать кулаком по жирному лицу Натана Паркера, покрытому пятнами от «Шато Марго».

— Грейс Паркер умнее любого из вас, ублюдков, — бушую я.

— Какое отношение ко всему этому имеет Фарли старший?

Я замираю.

— Я заключил сделку с дьяволом, — говорит Натан, выглядя чертовски довольным собой. — Оказывается, мы оба хотели избавиться от Грейс.

— Что, черт возьми, ты натворил? — шепчу я.

— Он рассматривал ее как средство отвлечения внимания, — продолжает он. — Думал, Грейс удерживает в узде его сына. Он убедил себя, что она «укрощает акулу» или что-то столь же бессмысленное. Джонас всегда был сыном своего отца, до мозга костей.

Больше нет…

— Он сказал мне поточить зубы Джонасу, поэтому я отправил электронное сообщение из его личного аккаунта своей сестре — своего рода письмо анти-любви, — он снова смеется. — Взамен старик гарантировал продажу «Паркер энд Фиск» по хорошей цене, когда придет время.

— Но Фарли умер много лет назад… Как?

— Все было заранее согласовано с парой его помощников. В любом случае, мне понадобился год или два, чтобы убедить правление в некомпетентности Грейс, и вот сегодня мы здесь. Теперь у меня есть средства, чтобы основать свою собственную корпорацию, лишенную вмешательства моей сестры.

Черт возьми. На каком-то уровне — на каком-то действительно базовом уровне — я впечатлен. Это то, что я мог бы сделать при данных обстоятельствах… И затем вся тяжесть его слов обрушивается на меня, как сокрушительный удар.

Натан и мой отец.

Они разбили вдребезги лучшее, что у меня когда-либо было.

А я продолжал крушить лучшее, что у меня когда-либо было, втирая осколки Грейс и меня в свой дорогой офисный ковер.

Я должен был позвонить ей.

Она должна была позвонить мне.

Мы оба такие упрямые.

— Что теперь будет с твоей сестрой?

Натан пожимает плечами.

— Она пыталась обжаловать решение Джонаса Фарли, но он все равно продолжил продажу. Последнее, что я слышал, Грейс планировала уехать из Нью-Йорка. Скатертью дорога, если хотите знать мое мнение. Она всегда была занозой в моей заднице.

Соперничество между Натаном и его сестрой, похоже, привело к тому, что ему по пути сделали пару сотен инъекций стероидов.