Миллион и один день каникул. Гум-Гам
Шрифт:
Фантазер был раздосадован, что он не рассмешил целый двор. Не из-за него, а из-за Зайчика прикатил Гум-гам в докторском скафандре, чтобы научиться играть в смех. Максим даже обиделся на Зайчика, который ни в чем не был виноват.
Максим и не подозревал, что его друг — веселый доктор — удирает сейчас на «скорой помощи» от милиции. Кто знает, почему милицейский мотоцикл помчался с перекрестка за белой машиной. Обычно машине с красным крестом всегда свободный путь на перекрестках. Но тут милиционеры, проводив взглядом быструю машину, засвистели и вскочили на свой мотоцикл. Вот это была гонка по самой середине
Потом «скорая» свернула в переулок. Мотоцикл, резко сбавив скорость, последовал за ней.
Это был тупик. Обычный, очень короткий переулок упирался в широкий дом. Мотоцикл торжественно прострекотал до самых ворот дома. Ворота были закрыты. «Скорой помощи» в переулке не было.
Милиционеры, осадив мотоцикл, внимательно осмотрелись. На тротуаре стояла детская коляска. Рядом с коляской — мальчишка в белом халате: наверное, школьник, убежавший с урока. И все. Никаких больше машин, никакого транспорта.
Мотоцикл трижды объехал пустынный переулок и, недоуменно стрекоча, выкатил на улицу…
Ну и натерпелся страху Гум-гам! Он был совсем не рад, что ввязался в эту игру со смехом. Еле улизнул от милицейского мотоцикла! Даже белый халат не успел снять.
— Не умею я играть со взрослыми! — пробормотал Гум-гам.
Гум-гам оставил на тротуаре детскую коляску, которая несколько минут назад была быстроходной «скорой помощью», и направился в знакомый двор. Вдруг он удивленно поднял голову: ветер нес ему навстречу синюю фольгу. Гум-гам усмехнулся: ктото жевал сейчас лунад и выбросил обертку в окно.
…Голубая фольга «Я ВСЕ УМЕЮ» усеяла тротуары, садовые дорожки, лестницы.
«Я ВСЕ УМЕЮ» — подметали дворники с утра до вечера.
«Я ВСЕ УМЕЮ» — разносил ветер по городу.
АВТУК
— Я самый неудачливый в мире, — жаловался Гум-гам другу. — Ничего у меня не получается. — Мои маски никому не нравятся. Милиция почему-то гоняется за мной… И еще этот глупый зеленый лук!
— Какой лук? — спросил Максим.
Гум-гам рассказал, чем кончилась его игра в маски и смех, и не хотел упоминать нелепую историю с луком, но случайно проговорился. Он был в белом халате, надетом поверх скафандра, — веселый доктор еще час назад, а теперь — несчастный игрун.
Оказалось, Гум-гам подсмотрел, как Максим наказал трех драчунов, и сказал себе: ну, теперь я могу подшутить над любым грубияном. За воротами он увидел ужасного, как ему показалось, грубияна. У овощного ларька человек в серой шляпе сердито выговаривал продавщице: «Ну разве это зеленый лук? Это прошлогоднее сено, а не лук!» Покупатель размахивал каким-то грязно-желтым пучком, и очередь за его спиной грозно гудела. Как вдруг покупатель схватился за голову, и все ахнули, из шляпы, новой серой шляпы сердитого человека, пробивались сочные перья превосходного зеленого лука. Тут поднялся такой шум, что Гум-гам перепугался и решил: нет, ему ни за что не победить грубияна! И он незаметно исчез…
— Но почему ты решил, что он грубиян? — спросил Максим, размышляя об этой странной истории.
— Он говорил грубое слово «лук»! — убежденно произнес Гум-гам. — И очень грубым голосом.
Максим рассмеялся. Они сидели в беседке, скрытые от всего мира зеленой вьющейся стеной. Там, за этой надежной стеной, ходили из магазина в магазин покупатели, наблюдала за автомобильным порядком милиция и любитель свежего лука возмущенно обрывал со своей шляпы сочные перья.
— Ты обидел этого человека, — серьезно сказал Максим. — Когда кто-то говорит «лук», «морковь» или «репа», он просто хочет лук, морковь или репу. Но если кто-нибудь говорит «собака», а рядом никакой собаки нет и в помине, значит, этот человек ругается. Понимаешь?
Гум-гам тяжело вздохнул:
— Не понимаю… Раньше я всегда только выигрывал, и вот пожалуйста: что-то со мной случилось… Ничего я не понимаю… Может быть, я нарушил запрет?… Может, на меня сердится Автук?
И сразу же после этих слов для Максима пропал весь привычный за зеленой стеной беседки мир и возник другой — мир спокойного голубого пространства, с кочующими шарами домов, с одиноким стариком на летящем неизвестно куда облаке, с вечным утренним солнцем.
— У вас еще не наступило «завтра»? — спросил Максим.
— Нет, не наступило. — Гум-гам покачал головой. — Я думаю, оно никогда не наступит.
— Не наступит… — задумчиво повторил Максим.
Гум-гам огляделся по сторонам, шепотом сообщил:
— Я узнал… Я узнал, кто остановил время…
— Кто? — Максим от волнения подскочил.
— Его звали Почемук…
— Почемук, — произнес вслед за другом Максим.
— Может быть, я неправильно говорю. Наверное, его звали Поче-мук… Мне рассказал Кри-кри, а он старше меня, он помнит, как это было… Однажды Поче-мук взял да и разобрал на части свой автомат. Я, кажется, говорил тебе, что на день рождения нам всем дарили Автук. И у Поче-мука был свой Автук. Но он хотел узнать, что у Автука внутри, и сломал его.
— Вот молодец!.. А что оказалось внутри? — возбужденно сказал Максим.
— Тс-с! — Гум-гам приложил к губам палец. — Это страшная тайна…
— Тайна?
— Страшная тайна, — повторил Гум-гам. — Потому что никто этого не видел.
— А-а, — разочарованно протянул Максим.
— Ты ничего не понял, Максим! — возмутился Гум-гам, увидев скучное лицо друга. — Ты не понял самое главное: почему эта тайна — страшная.
— Ну! — нетерпеливо сказал Максим.
— Слушай! Он, этот несчастный Поче-мук, когда развинтил свою машину, перестал с нами играть и не выходил из дома. А потом однажды он подошел к окну, увидел Кри-кри и попросил у него зонт.
— Зачем зонт?
— Он спустился с этим зонтом на землю, чтобы охотиться на диких зверей.
— На диких зверей? Здорово! Он смелый человек, ваш Почемук! убежденно сказал Максим.
— Просто он не мог жить без Автука так, как жил раньше, — пояснил Гум-гам. — Ведь у него ничего больше не было. Никаких вещей, даже еды.
— И что же тут страшного?
— Это было утром… — продолжал Гум-гам. — Конечно, утром! Сначала все ребята очень удивились, как бесконечно тянется утро, и ждали, когда наконец зайдет солнце. Но оно все светило, все слепило нас. И сейчас оно на том же самом месте…