Миллионер из коммуналки
Шрифт:
– Лев Иванович? Здравствуйте! Это Эльвира. Эльвира Батырова. Помните? Вы еще допрашивали меня после этого ужасного ограбления.
– Да, Эльвира, конечно, помню. У вас что-то случилось?
– О! Нет! Что вы! Боже упаси! Я еще не успела прийти в себя после этого ужасного случая. Нет, новых происшествий нам сейчас совершенно не нужно. Я просто… просто хотела… Мне нужно встретиться с вами. Я хотела… мне нужно сообщить вам кое-какие подробности. По нашему делу. Очень важные.
– Вы имеете в виду ограбление?
– Ну да… и его тоже, – как-то
– Но по вашему эпизоду доказательств вполне достаточно, – попробовал было отбиться Гуров, предвидя еще один сеанс напрасно потерянного времени. – Я уже готовлю дело к передаче в суд и уверен, что все негодяи очень скоро получат по заслугам. Собранных материалов вполне хватает, чтобы доказать их вину.
– Нет, нет! – с некоторым даже испугом воскликнула Эльвира. – Есть еще кое-что. Кое-что очень важное. Нам необходимо встретиться. Я могла бы подъехать… например, завтра. Удобно вам? Часов в десять. Или в одиннадцать. Нет, лучше в десять. Я тогда как раз успею на маникюр. А то к этой Жанне такая всегда очередь, как за бесплатным сыром. А у нее, между прочим, совсем даже не бесплатно. Не знаю, кто еще так дорого берет в Москве. Казалось бы, что за премудрость – ногти подстричь. А тем не менее…
– Хорошо, Эльвира, я понял, – перебил даму полковник. – Жду вас завтра в десять утра.
– О! В самом деле? Что ж, это просто отлично! Как приятно общаться с деловым человеком. Все четко и ясно, никаких туманностей и разночтений. Так, значит, в десять?
– Да, можете подъезжать.
– Отлично! До встречи!
Импульсивная дамочка положила трубку, и, слушая короткие гудки, Лев пытался осмыслить, что мог означать этот внезапный звонок.
Даже на допросе, когда с момента ограбления минули считаные дни и все впечатления и воспоминания были еще свежи, Эльвира Батырова не смогла сказать ничего вразумительного. Поэтому сообщение о том, что у нее вдруг откуда-то появились «еще кое-какие очень важные подробности», невольно вызывало сомнение.
«При чем здесь вообще это „еще“? – нахмурившись, думал он. – Если бы в прошлый раз Батырова сказала хоть пару слов в тему, тогда да, тогда еще можно было бы, пускай и с натяжкой, говорить о том, что мадам хочет что-то добавить. Но она и на первом допросе кроме бессмысленного „бла-бла-бла“ ничего не поведала, да и сейчас наверняка заявится с тем же. Чего ей вообще взбрело в голову назначать эту встречу? Хочет перед подружками порисоваться? Вот, мол, что ни день, то на допрос вызывают. Важная свидетельница. Без нее никак».
Странное происшествие выбило из колеи и мешало снова сосредоточиться на деле. Предполагаемое «свидание» казалось бессмысленным и неуместным, а непонятные заикания и явное замешательство Эльвиры при попытках обозначить главную цель будущей встречи не давали покоя и заставляли вновь и вновь возвращаться к воспоминаниям о телефонном разговоре.
Эльвира Батырова, несомненно, относилась к людям, которые, что называется, не лезут за словом в карман. Тот факт, что сейчас эти самые слова она подбирала с таким трудом, явно указывал на волнение и на то, что тема предстоящего разговора для женщины очень важна.
«Что-то сомневаюсь я, что речь пойдет об ограблении, – продолжал размышлять Гуров. – Она и раньше, сразу же после происшествия, не особенно переживала, больше вид делала. А уж стрекотала, как автомат, успевай только записывать. Разве что впустую по большей части, но зато бойко. Такого, чтобы тормозить после каждого слова, на том допросе и в помине не было. А тут – куда что девалось. Прямо все слова девушка перезабыла. В жизни не поверю, что это случай с ограблением вдруг неожиданно так ее разволновал. Через столько-то времени. Вот за каким чертом я ей, спрашивается, понадобился? Тьфу!»
Так и не найдя ответа на ключевой вопрос, Гуров мысленно приказал себе больше не думать о «говорливой дамочке» и снова сосредоточиться на деле. Волевой акт удался, и если не все, то как минимум половину намеченного он выполнил. Материалы по предпоследнему эпизоду многотомного дела были полностью подготовлены для передачи в суд, и в восьмом часу вечера полковник отправился домой.
Вкусный ужин, домашняя атмосфера и вечерние новости по телевизору сгладили впечатления дня, и вскоре Гуров уже не вспоминал о Эльвире Батыровой и ее странной просьбе.
Однако на следующее утро звонок дежурного с проходной напомнил о вчерашнем обещании.
– Лев Иванович, здесь какая-то… гражданка. Она уверяет, что вы назначили ей встречу. Якобы на десять часов.
По тону дежурного было понятно, что экспрессивное поведение «гражданки» произвело на него столь же негативное впечатление, как и на самого Гурова.
– Ах да, – вспомнив вчерашний разговор, досадливо поморщился Лев. – Это… это по ограблению. Потерпевшая. Пропусти, Юра.
– У вас правда назначено? – счел своим долгом еще раз уточнить дежурный.
– Правда, правда. Не волнуйся, это не вражеский диверсант, – чуть усмехнувшись, успокоил Гуров.
В этот момент ему и в голову не могло прийти, как близко к истине было его шутливое замечание и к каким неожиданным и глобальным последствиям приведет непрошеный визит взбалмошной дамочки.
Эльвира Батырова явилась пред очи полковника наподобие некоего луча света, просиявшего в темном царстве, и в строгой обстановке рабочего кабинета сразу воцарилась атмосфера хаоса и легкомыслия.
– Ой, здравствуйте! – сияя оптимизмом и фонтанируя улыбкой, начала гостья. – Как я рада вас видеть! Даже немножко не верится. Вы, такой занятый человек, согласились уделить мне время. Честно говоря, вчера, звоня вам, я ужасно волновалась. Думала, что вы не захотите встречаться со мной, у вас ведь наверняка и без этого дел хватает. А тут еще я со своим звонком.
– Но вы сказали, что хотите сообщить мне что-то очень важное, – напомнил Гуров в надежде перевести разговор в более конкретное русло.