Миллионы глаз
Шрифт:
— Обожди маленько… может, к атаману… Смотри, к нам идет!
— Стой, стой, говорю! Куда прешь? Руки вверх!
К вооруженным подходил молодой парень в изорванной рубахе, с обросшим бледным лицом.
— Поесть бы мне, братцы, — слабо донесся его голос. — Два дня без еды…
— Ты кто такой?
— Дезертир я, из отряда Руденко бежал. Сын Дубина, воронежского помещика Дубина, — слыхали, может?
— А не врешь?
Парень нетерпеливо махнул рукой:
— Ну, да что вы спрашивать взялись! Ведите меня к Мельнице, ему все и расскажу.
Еще до прихода Дубина в банду Хлыстов знал всю его историю. Знал, что
Но хитер и осторожен Егор Мельница. Вместе с офицером Валерием Куриновым учинил он прибывшему длинный и обстоятельный допрос. Дубин рассказал всю свою историю.
Отца расстреляли красные три месяца назад. Скрывался в окрестностях города: к знакомым боялся ходить — все были на подозрении. Ушел из города. Услышал о Хлыстове — загорелось сердце, стал мечтать о настоящей борьбе с красными. Но хотел не с голыми руками притти к Хлыстову… Пристал по дороге к красноармейцам, направлявшимся из города в отряд Руденко. Сказал, что доброволец, что родственника в банде имеет, сможет проследить за Хлыстовым. Помаленьку прижился в отряде, а сам — не промах: кое-что подсобрал, подслушал. Хоть и отобрали у него при побеге записку, но ничего, все в голове держит…
Дубин подробно рассказал об отряде Руденко, об идущем из города новом курсантском пополнении.
— Ну, ладно, сведения ваши проверим, — после минутного молчания произнес Куринов. — А пока будете под надзором.
Дубина заперли и поставили часовых.
Через несколько дней бандиты установили, что Дубин рассказывал сущую правду. Все было так, как он говорил.
Дубина освободили, дали ему ружье; он стал равноправным членом шайки.
Хлыстов объявил бандитам, что завтра будет налет на деревню Осинки. Отряд Руденко далеко, бояться нечего. Рано утром должны были тронуться врассыпную через лес, подобраться поближе к деревне, к сумеркам собраться и разом ударить.
Знал Хлыстов, что только быстрота и внезапность могут обеспечить успех налета.
Дубин был рад завтрашнему делу. Он и не скрывал радости. Наконец-то! Сколько времени он ждал этого дня!
— Валерий Александрович, вы уверены, что Руденко далеко? — спросил он Куринова.
— Мы имеем сведения о местопребывании отряда на сегодняшнее утро.
Дубин пожал плечами.
— Боюсь, что эти сведения могут оказаться неточными. Руденко давно уже собирался перейти на тактику неожиданных ночных перебросок отряда. Он говорил, что иначе не изловит Хлыстова… Как бы не напороться на него!
Длинный, подтянутый Куринов внимательно выслушал.
— Вы правы… Вот что: отправляйтесь-ка вдвоем, разузнайте у наших, где сейчас отряд. Далеко не ходите, чтобы к рассвету быть здесь.
Шли долго. Ночные тени все плотнее обступали лес. Шли осторожно. Молчали… Вдалеке замерцали огоньки деревни.
— Ну, ты иди, — сказал Дубин своему спутнику, — разузнай у Кондрата, где они.
Едва бандит скрылся в темноте, как Дубин швырнул в сторону винтовку, бросился бежать. Он знал эту деревню. Вот первая изба, вторая, третья… Здесь живет секретарь ячейки. Стукнул в окно. В избе завозились, кто-то спрыгнул с полатей. Щелкнул затвор ружья.
— Кто здесь? — Встревоженное лицо припало к стеклу.
Дубин быстро, взволнованно зашептал:
— Открой скорее… Вот записка… Передай по адресу… сейчас же… Разбуди сына… Пусть лично передаст, только лично… Слышишь?
Сказал и бросился назад. Чуть звякнув, опять закрылось окно.
Успел во-время. Второй еще не приходил. Вскоре показался и он.
— Ну как?
— Все в порядке, — довольно мотнул головой подошедший. — Далеко, черти. Вот взбесятся, когда узнают!.. — И он злорадно засмеялся.
В сумерках наступившего вечера банда подошла к деревне Осинки.
В редких избах светятся огоньки. Тихо. Изредка залает пес, и снова тишина.
Хлыстов и Куринов давали последние распоряжения:
— Подойдем с двух сторон. Без сигнала не начинать. Ждать у изб, у сельсовета. Как махнем зажженной паклей, так начинай. Будут сопротивляться — бей без разбора. Главное — ищите сельсоветчиков и большевиков… Ну, с богом!
Прошло с полчаса. Бандиты ждали сигнала. И вот взметнулся в небо факел, рассыпая по черному полотну ночи золотистые искры.
Но что это? Из темных изб, амбаров, с огородов, из садов загремели выстрелы. Словно вздыбилась разъяренная деревня. Бандиты напоролись на засаду.
Схватка была недолгой. Чекисты руденковского отряда не давали пощады врагу.
Банда была уничтожена. Егорка Мельница попал в плен. А офицер Валерий Куринов при первых же выстрелах бросился назад в лес…
Все дальше, дальше в лесную чащу, царапая лицо о ветки, уходил трусливый враг. «Скорей к тайной болотной тропе, пробраться по ней, а там спасение… Захватить документы, деньги и — в город».
В лесу была полная тишина. Вот и тропа…
— Стой, руки вверх!
Впереди, у куста, целясь из маузера, стоял Дубин с двумя красноармейцами.
Рано утром следующего дня в просторном кабинете председателя Губернской чрезвычайной комиссии сидели двое.
«Дезертир» Дубин, он же комсомолец-чекист Дымов, и начальник отряда Руденко докладывали о ликвидации банды Егорки Мельницы.
Председатель Чека слушал внимательно.
По окончании доклада он встал и пожал обоим руки.
— Молодцы, товарищи! Задание выполнено образцово… Кстати, товарищ Дымов, — добавил он, обращаясь к «Дубину», — сегодня по прямому проводу я доложил об успешном проведении операции Феликсу Эдмундовичу.
Случай в поезде
Экспресс Негорелое — Манчжурия уже двое суток находился в пути.
В купе номер пять мягкого вагона было четверо пассажиров. Все они ехали из Минска, в пути разговорились, перезнакомились.
Молодая женщина с девятилетним сыном Сережей возвращалась к мужу, командиру бронетанкового отряда на Дальнем Востоке. Об отце, командире Красной армии, с гордостью сообщил своим новым знакомым словоохотливый Сережа. В вагоне мальчик был всеобщим любимцем. Пассажиры его зазывали к себе, угощали шоколадом, печеньем, всячески баловали. Даже малоразговорчивый пассажир, занимавший верхнюю койку, угрюмый и необщительный человек в клетчатых шерстяных чулках и толстенных желтых походных ботинках, — даже он иногда наклонялся вниз и говорил с улыбкой: