Миллстоун. Трилогия
Шрифт:
– Не ринусь. Хотя, признаться, у меня от мыслей о ней холодок по коже пробегает.
Джон завёл мотор и поехал вперёд. Больше всего он боялся, что ему даже не удастся поговорить с Маллиной, но он обозначил для себя примерный план, как можно это организовать, и следовал ему, надеясь, что из-за своей простоты и прямоты это сработает. Он решил просто направиться вперёд по той дороге, на которой тогда Маллина была поймана. Да, машина для этого была совсем не подходящая - как бы не приняли за охотника и не убили без лишних выяснений, но по-другому было никак.
Айден остался позади, а небо было тёмным, как будто нарочно создавая ощущение, будто наступили сумерки. От этого становилось не по себе, но он всё равно продолжал движение - отступать было некуда. Миллстоун не сразу сориентировался, но потом всё же нашёл дорогу, ведущую в лес. Про себя он вспоминал ту карту солдата республики, потому что эта её часть уж точно была неверна - путь через лес пролегал в совсем другом месте.
Вскоре они достигли и того места, где в прошлый раз разворачивались основные события. Проехав поворот, за которым ничего не было видно, Джон сбросил скорость и направился дальше. Внутри кабины ощущения были смазаны, но он представлял, что снаружи царит мёртвая тишина, и мотор фургона слышно далеко отсюда.
Он постепенно начинал понимать, почему никто не суётся в этот лес, несмотря на то, что входы в него никем не охраняются - когда ты здесь, тебя окутывает зловещее предчувствие. Кажется, будто у деревьев есть глаза и уши, они уже заметили тебя, и вот-вот сомкнутся позади, и ты, загнанный в ловушку, уже никогда отсюда не выберешься. Потом они, переступая с места на место своими корявыми и большими корнями, закроют тебе и дорогу вперёд, и вот тогда-то всё уж точно будет кончено. Лес поглотит тебя, а потом переварит. Ты станешь его частью, и уже никогда не сможешь уйти.
Джон, поддавшийся мыслям, чаще чем обычно смотрел в большие зеркала заднего вида, как будто сзади и вправду могло что-то произойти. К счастью, деревья оставались на своих местах и уж конечно ничего не замышляли, но ощущение того, что у этого леса есть своя душа, всё равно не покидало. А если ещё дополнить общую картину гриммами, то ощущения становились ещё более жуткими.
На взгляд Миллстоуна, расстояние, на которое можно продвинуться в лес, было слишком большим, и это уже прилично попахивало ловушкой. С другой стороны, вряд ли гриммам стоило располагаться слишком близко к опушке, где их проще было выследить. И теперь страшилка о путнике, оказавшемся в этих краях, не казалась такой уж надуманной, правда, он не мог понять, как сюда можно забраться случайно. Да и постоялого двора нигде не было видно.
После следующего поворота Джон содрогнулся. Посреди дороги стоял чёрный человекообразный силуэт. Лица его не было видно, потому что голову полностью скрывал капюшон чёрной куртки. Он выставил вперёд руку, и Миллстоун послушно остановился. Даже если бы этот незнакомец не сделал такого жеста, Джон всё равно бы не стал подъезжать к нему вплотную.
Голова силуэта шевельнулась, и стали видны два поблёскивающих глаза. Они вцепились в Джона, и тот сразу ощутил пронизывающий страх. Когда незнакомец отвернулся, Миллстоун испытал настоящее облегчение. Тень сделала несколько кивков в стороны, и среди деревьев по краям дороги Джон увидел ещё несколько чёрных силуэтов. Они не собирались нападать, как он подумал в первый момент, лишь направились вперёд вдоль дороги.
Уже одно то, что их не атаковали, наводило на мысль, что Маллина предвидела их появление, и теперь Джону нужно было ждать, пока ей об этом донесут. Убедившись, что на них не нападут, Миллстоун немного осмелел. Он заглушил мотор, открыл окно и закурил.
– Мы будем ждать?
– спросила Долли.
– Будем, - он кивнул, - что ещё нам остаётся?
– Не сожрут?
– Хотели бы сожрать, уже сделали бы это.
– Может, им так не интересно.
– Я думаю, мы не самая лёгкая еда, которую они могут добыть.
Ждать пришлось недолго. В один момент тень просто отступила и указала рукой вдоль дороги. Миллстоун завёл мотор и двинулся дальше. Деревья по бокам становились гуще, превращая лес в непроходимые дебри. Ветки их искривлялись и сплетались между собой, что больше напоминало уже не просто деревья, а плоды какого-то неудавшегося генетического эксперимента.
Впереди появились огни. Нельзя было точно сказать, что именно там находится, и Джону не оставалось предположить ничего другого, кроме того, что это тот самый мифический постоялый двор. Однако убедиться в правильности или ложности своего предположения ему было не суждено. За несколько сотен метров до источника света, всё ещё скрытого ветками, от дороги отходило ответвление вбок. Около развилки стоял ещё один чёрный силуэт, который указал в сторону, когда Миллстоун приблизился.
Дальше дорога начинала сильно петлять и забирала немного вверх, а деревья приобрели более приличный вид. Правда, в наступавших сумерках они всё равно выглядели жуткими.
– Никогда не думала, что заберусь так далеко, - тихо сказала Долли, - мне казалось, что отсюда никто не возвращается.
– Будет за что лишний раз выпить, когда вернёмся, и всё это кончится, - сказал ей Джон.
– Если твоя подружка нас не сожрёт.
– Это вряд ли. Боюсь, они тоже вынуждены будут с нами сотрудничать, потому что мы хотя бы обеспечим дальнейший нейтралитет, а вот если всё выйдет по-другому, они сами могут стать едой.
Впереди снова замаячили огни. На этот раз на дороге не было ни ответвлений, ни чёрных теней, дававших какие-либо указания, поэтому Джон продолжал двигаться вперёд.
Это был двухэтажный особняк. Судя по виду, он был далеко не новым, но то, что в своё время его сделали достаточно основательно, позволяло сохранить форму даже сейчас. Других путей не было, и поэтому Миллстоун остановился рядом с ним. После того, как мотор был заглушен, вокруг воцарилась полнейшая тишина. Как только Джон вышел из машины, на балконе на втором этаже появилась Маллина.
– Ты ведь не один?
– спросила она.
Миллстоун поднял голову. На ней было роскошное красное платье почти до пола, волосы были красиво уложены, а кожа показалась ему ещё более белоснежной чем тогда, когда он видел её в прошлый раз. Она оперлась на перила своими тонкими руками, которые, будучи обнажёнными, показались Джону очень красивыми.
– Не один, - ответил он после небольшой паузы.
– Если твоя подруга не боится, то пусть проходит вместе с тобой. Здесь кроме меня никого нет.