Милорадович
Шрифт:
Может быть, именно тогда, а может, в какой-то другой раз или это вообще легенда, произошел следующий случай: «Милорадович переправлялся через реку в виду французов. Неприятель целил в Милорадовича, окруженного своими адъютантами. Милорадович вынул из кармана Анненскую ленту и, надев ее на себя, сказал: "Посмотрим, умеют ли они стрелять"» [328] . Было так или не было — однако известно, что играть со смертью он любил. Зато можно точно сказать, что, непосредственно участвуя в бою при Бассиньяно, Михаил выказал недюжинную личную отвагу — качество, в полной мере ему присущее, что будет доказано во всех последующих кампаниях. Подобное поведение было характерным для русских офицеров и генералов, которые в сражениях обыкновенно находились в первых рядах. К сожалению, эта ситуация имела и свою оборотную сторону:
328
Анекдоты и черты из жизни графа Милорадовича… с. 27.
«Я видел русских офицеров
О подвиге Милорадовича фельдмаршал даже написал князю Багратиону: «Между прочим, ваш приятель Милорадович колол штыками конницу, и иные последовали примеру» [330] .
Сложно сказать, были ли эти молодые генералы приятелями хотя бы поначалу, но то, что Суворов поддерживал между ними «соревновательный дух», сомнения не вызывает. Достаточно прочитать его рапорт Павлу I:
329
Ланжерон А.Ф.Указ. соч. с. 189.
330
Суворов А.В.Письма. с. 336.
«Генерала Багратиона, яко во многих случаях наиотличнейшего генерала и достойного высших степеней, наиболее долг имею повергнуть в высочайшее вашего императорского величества благоволение. Под ним генерал-майора Милорадовича, подающего о его достоинствах великую надежду…» [331]
Милорадович, как мы сказали, был старше, так что вряд ли он мог быть польщен подобными оценками. Нет сомнения, что это понимал и фельдмаршал.
Вот не совсем внятные солдатские воспоминания, тоже кое о чем свидетельствующие:
331
А.В. Суворов. Документы. с. 102.
«Между всеми начальниками князя Багратиона Суворов отличал более прочих и говаривал об нем, что он "по мне будет!" — "Молодец! Молодец, Багратион!" — он везде его выхвалял и ставил первым.
А Милорадовичу однажды сказал: "Господин Милорадович! Я бы вам не советовал после бала ходить к разводу!" — "Виноват, ваше сиятельство, опоздал [332] . Так отвечал Милорадович"».
Бассиньяно было единственным несчастливым для нас сражением на Итальянской земле. Однако оно упрочило боевую славу Милорадовича, а Константин Павлович уже долго не пытался изображать полководца.
332
Н. И. Н. Указ. соч. с. 120.
13/24 мая. «Сегодня пришло известие, что неприятель оставил город Казал [333] , для занятия коего и командирован был г. м. [генерал-майор] Милорадович с полком своего имени и полком Барановского, а инженерному полковнику Гартингу поручено освидетельствовать того города крепостное строение и привести оное в оборонительное состояние» [334] .
«Суворов пошел на Турин — столицу Пьемонта и главный узел сообщений северной Италии. Моро стал отступать на Геную, опасаясь вторичной встречи с Суворовым. 15/26 мая русские войска вступили в Турин и Александрию… Вся северная Италия была в течение одного месяца очищена от французов, сохранивших за собой лишь Геную и Ривьеру» [335] .
333
Казал (Казелле, Касселе) — город на реке Скривиа.
334
Комаровский Е. Ф.Журнал военных действий Российско-Австрийских войск в Италии // Военный журнал. 1810. Кн. 3. с. 33.
335
Керсновский А.А.Указ. соч. с. 187—188.
«"Все войны между собою различны. В Польше нужна была масса; в Италии нужно было, чтоб гром гремел повсюду", — писал граф А.В. Суворов» [336] .
Гром гремел, и его раскаты разносились по Европе. Начальник военного департамента граф Ф.В. Ростопчин [337] писал послу в Лондоне графу С.Р. Воронцову [338] : «Дела в Италии идут изумительно хорошо. Главный залог успеха, это презрение нашего солдата к французу. "Да они хуже поляков, а с турками и равнять не можно, давай их сюда!" Ожесточение ужасно, и после дела при Леки, где французский батальон сначала положил оружие, а потом стал стрелять в наших, французам не дают пощады» [339] .
336
Фукс Е. Б.История генералиссимуса… с. 31.
337
Ростопчин Федор Васильевич, граф(1763—1826) — генерал от инфантерии; главнокомандующий (генерал-губернатор) в Москве с 1812 по 1814 год; член Государственного совета.
338
Воронцов Семен Романович, граф(1744—1832) — генерал от инфантерии, российский политический деятель и дипломат, был послом в Италии, кавалер всех российских орденов. В 1784 году — российский посол в Лондоне, женат на Екатерине Алексеевне Сенявиной (скончавшейся в Венеции в 1784 году). Имел сына — Михаила Семеновича (1782— 1856), впоследствии светлейшего князя и фельдмаршала, участника Прусского похода, Наполеоновских войн, сражения при Бородине.
339
Вести из России в Англию в царствование императора Павла Петровича. Письма графа Ф.В. Ростопчина к графу С.Р. Воронцову // Русский архив. 1876. № 10. с. 77.
Если с противником все казалось ясно, то с союзниками возникали сплошные недоразумения.
«Одним из главных поводов к неудовольствиям и взаимным укоризнам было требование Венского двора, чтобы Суворов ничего не предпринимал важного, не испросив предварительно разрешения из Вены. Гофкригсрат [340] привык уже к тому, что генералы австрийские не отваживались сделать ни единого шага без положительного предписания из Вены; но полководец наш не мог подчиниться такому порядку» [341] .
340
Гофкригсрат — австрийский придворный военный совет.
341
Милютин Д.А.Указ. соч. СПб., 1852. т. 2. Ч. 4. с. 335.
И опять, граф Ростопчин — графу Воронцову: «В Италии барон Тугут недоволен тем, что граф Суворов не берет приступом Мантуи, Тортоны, Александрии и пр. Он знает, что наши солдаты идут на приступ как на катанье с гор во время масленицы; но зачем же губить их тысячами? Война ведется с блестящим успехом в этой стране, и вы увидите из прилагаемой реляции графа Суворова, что французы дерутся плохо» [342] .
«Прямая переписка австрийских генералов с венским кабинетом давала обширное поле интригам всякого рода. Зная это, Суворов не мог иметь никакого доверия к окружавшим его лицам; на каждого из австрийских генералов смотрел он с подозрением; в каждом видел врага своего и лазутчика» [343] .
342
Вести из России в Англию… с. 73.
343
Милютин Д.А.Указ. соч. СПб., 1852. т. 2. Ч. 3. с. 39.
Плохо, когда нет согласия в союзном руководстве, но гораздо хуже, ежели эти проблемы доходят непосредственно до войск, превращая союзников во врагов, — подобное, кстати, вскоре проявилось в рядах вторгшейся в Россию «великой армии», состоявшей из «двунадесяти языков»…
«Австрийское провиантмейстерство совершенно не заботилось о сколько-нибудь исправном прокормлении русских войск, и нередко наши части по три дня оставались без хлеба, а мяса не видели по целым неделям. По этому поводу рассказывают такой случай. Во время одного из переходов группа солдат расположилась на берегу реки. Закусывали тем, что имели при себе, и смачивали горло водой, хлебая ее деревянными ложками прямо из реки. Наехал случайно Суворов. "Что, ребята, вы тут делаете?" — спросил он. "Итальянский суп хлебаем, ваше сиятельство", — отвечали солдаты. Суворов слез с лошади, подсел к ним, взял ложку, похлебал воды, очень похвалил итальянский суп и потом сказал, что "теперь совсем сыт, совсем сыт"» [344] .
344
История Апшеронского полка. с. 242.
Однако русский солдат обладал совершенно уникальными качествами. Когда 5/16 июня французский генерал Виктор потеснил наших союзников у Пьяченцы, то, «…несмотря на сильную жару и на бывший до того утомительный ночной переход, русские не шли, а бежали на выручку попавшим в беду австрийцам. Многие из солдат падали от изнеможения, но вскоре вставали и опять шли. Суворов разъезжал между полками, и одно появление любимого вождя заставляло солдат забывать усталость и сон» [345] . «Страшный след обозначил их путь к Сант-Джиовано: люди целыми шеренгами падали от изнеможения, в подошедших ротах не насчитывалось и по 40 человек» [346] .
345
Там же. с. 245.
346
Масловский С..Указ. соч. с. 69.