Милорадович
Шрифт:
Невольной причиной опалы стал Милорадович — должность дежурного генерала, на которую его назначил Суворов, существовала при Екатерине II, теперь же была упразднена. В письме от 20 марта 1800 года император писал:
«Господин генералиссимус, князь Италийский, граф Суворов-Рымникский. Дошло до сведения моего, что во время командования вами войсками моими за границей имели вы при себе генерала, коего называли дежурным, вопреки всех моих установлений и высочайшего устава. То удивляяся оному, повелеваю вам уведомить меня, что вас побудило сие сделать.
Павел» [504] .
Назначенная торжественная встреча была отменена… Все происходившее далее достаточно подробно описано во многих источниках. Однако в исторической литературе порой говорится, что император проигнорировал похороны великого
«В числе поджидавших печальную процессию находился и государь с небольшой свитой, на углу Невского и Садовой. При приближении гроба Павел I снял шляпу; в это время за спиной его раздалось громкое рыдание, он оглянулся и увидел, что генерал-майор Зайцев, бывший в Итальянскую кампанию бригад-майором, плачет навзрыд… Государь не смог пересилить самого себя, и у него из глаз капали слезы. Пропустив процессию, тихо возвратился во дворец, весь день был невесел, всю ночь не спал и беспрестанно повторял слово "жаль"» [505] .
504
А.В. Суворов. Документы. с. 455-456.
505
Петрушевский А.Указ. соч. с. 372.
Этот эпизод совсем не так описан Я.М. Старковым, скрывшим свое имя под псевдонимом «Старый Воин»: «Генерал-майор Алексей Дмитриевич Зайцев, бывший бригад-майором [506] и в 1800 году находившийся безотлучно при особе Государя Императора, рассказывал мне…» — к сожалению, каких-либо конкретных сведений ни об авторе этих строк, ни об упомянутом им генерале Зайцеве нам найти не удалось. «Я не утерпел и никак не мог себя удержать, громко зарыдал, — говорил Алексей Дмитриевич. — Государь обернул ко мне голову, взглянул и изволил сказать: "Господин Зайцев! Вы плачете? Это похвально; это делает вам честь; вы любили его?" У его величества из глаз слезы падали каплями» [507] .
506
Майор, состоявший при командире бригады; фактически — начальник штаба бригады. Это звание, как и чин бригадира, упразднены императором Павлом I.
507
[Старков Я.М.] Указ. соч. с. 271-272.
«В назначенный день вельможи, чиновники и все сословия двинулись к Александро-Невской лавре. Император, окруженный блистательной свитой, ожидал печальное шествие у Публичной Библиотеки и, по приближении гроба, снял шляпу, низко и почтительно поклонился праху знаменитого мужа, который прославил его царствование» [508] .
«— Прощай!.. Прости!.. Мир праху великого! — сказал он в полный голос, отдавая низкий поклон усопшему, и все видели, как в эту минуту текли слезы по лицу Государя.
508
Бантыш-Каменский Д.Н.Указ. соч. с. 187.
В воротах Лавры шествие затруднилось. Опасались, что высокий надгробный балдахин не пройдет под ворота и уже хотели было его снимать.
— Вперед! — закричал вдруг старый гренадерский унтер-офицер, ломавший все походы вместе с Суворовым. — Не бойтесь, пройдет! Он везде проходил!
И вот, по слову старика-инвалида, разом двинулись вперед, и действительно, колесница вместе с балдахином прошла на монастырский двор вполне благополучно» [509] .
509
Чичерин А.Указ. соч. с. 636-637.
Эти петербургские события никак не коснулись нашего героя — сразу после похода полк его имени возвратился к прежнему месту дислокации…
«Год, проведенный Милорадовичем под начальством Суворова, был лучшей для него школой: в ней
Император Павел щедро наградил Милорадовича за итальянскую кампанию: он дал ему орден святой Анны первого класса, пожаловал его командором ордена святого Иоанна Иерусалимского с присвоением ему при последнем пожаловании по тысяче рублей ежегодного дохода и наградил вдобавок орденом Александра Невского и проч.
Император австрийский и король сардинский, со своей стороны, спешили выразить свою признательность Милорадовичу; первый подарил ему осыпанную алмазами табакерку, а второй дал орден Маврикия и Лазаря большого креста.
В этом же походе Милорадович приобрел особое расположение и дружбу великого князя Константина Павловича, который вступил даже с ним в переписку и в своих письмах постоянно благодарит Милорадовича за его службу» [510] .
«Апшеронский полк по возвращении из Италии расположился в Ровне; в самом городе находился полковой штаб и один батальон, а другой батальон размещен был по ближайшим селам. В Ровно жил и шеф полка Михаил Андреевич Милорадович, совершенно сроднившийся с апшеронцами на полях Италии и в горах Швейцарии; он знал не только всех офицеров полка, но и многих солдат; строевыми учениями занимался сам, и у него ежедневно обедала чуть ли не половина офицеров полка. Учения чередовались с балами, задаваемыми Михаилом Андреевичем, до которых он сам был большой охотник» [511] .
510
Лесков Н.С.Указ. соч. с. 152-153.
511
История Апшеронского полка. с. 267.
Впрочем, думается, Милорадович в полковой истории несколько идеализируется — вряд ли он был столь старательным службистом, тем более — вдали от высочайшего двора.
Современник свидетельствует: «Милорадович любил подсмеиваться над старым полковником [Инзовым] за то, что тот, с невероятным терпением, по три часа сряду муштровал свою роту, свой батальон и, без гнева и страсти, одним и тем же голосом повторял: "отставь!", если прием ружейный исполнялся не чисто. Часто Милорадович, узнав о часе и времени такого учения, говорил своим: "Уж этот мне Иван Никитич!.. Он переделает гренадер моих в немцев!" — и, вскочив на прыгающего коня… он мчался на место, где тихим шагом, поодиночке или пошереножно, плавали усатые гренадеры. Подлетев к фрунту, Милорадович кричал: "Стройся!.. Гренадеры, вспомните Италию!.." и, составя на минуту фрунт, начинал ломать его на взводы, дробить взводы на отделения: крутил, мутил, переворачивал и, заметя подчас суматоху, восклицал нараспев густым басом: "Бог мой! Порядок в беспорядке: солдат должен быть на все готов!.." Часто оканчивал он очень удачно склейку фрунта, а иногда не мог сладить расклеенных частей и тогда, как и во многих случаях своей домашней жизни, говаривал: "Иван Никитич, поправить все!" — и уезжал домой» [512] .
512
Глинка Ф.Н.Обед у Милорадовича…
«Хотя бывший командир полка И.Н. Инзов… вспоминал про шефа, что "у него все вверх дном: ночь, обращенная в день, день, обращенный в ночь", но тем не менее полк был в блестящем виде; так, цесаревич Константин Павлович писал (29 сентября 1802 года) Милорадовичу: "…доведя в обучении и исправность во всех частях вверенного вам Апшеронского мушкетерского полка до желаемого Его Императорским Величеством совершенства… делает вам честь, яко начальнику, исполняющему долг свой с отличным усердием и знанием…" Подтверждает это и Высочайшее благоволение…» [513]
513
Поливанов М.Указ. соч. с. 173—174.