Милосердие спецназа
Шрифт:
— Вот у них и спроси.
— Правда, дочка, как вы мимо нас прошли? — Анна Ильинична удивлённо смотрит на нас.
Синхронно пожимаем плечами:
— Шёпотом, мама, шёпотом, — смеётся Мила.
Анна Ильинична, наконец, улыбнулась. И оправдываясь, добавила:
— Там пьяная компания стояла…
— Ну, ты мать даёшь! Она же с Егором, а он… кстати, ты кирпич сломаешь?
— Даже головой.
Девушка с полки напротив, уважительно посмотрела на меня. Слегка высунула язык и кончиком провела по губам. Гордость
— Вот видишь, мать. Он, между прочим, кирпичи головой ломает. И вообще пора спать!
Время, проведённое в дороге, пролетело незаметно. Мы с Палычем вполне адекватно выпивали, потихоньку флиртовали с Милой и отбивались от Анны Ильиничны. Её понять можно, где ещё такого жениха, для дочки найдёшь? Молодой, красивый, явно не глупый и «скромный». Единственный наследник огромного состояния!!!
Мать нахваливала своё чадо, как могла. Кстати, я не ошибся, когда при знакомстве прикидывал её возраст, девушке девятнадцать лет, на четыре года младше меня. Мила всё время краснела и шипела на свою родительницу.
В конце концов, Палычу стало жаль дочь и он выдал:
— Мать, тебе бы прокладки по телевизору рекламировать или ты думаешь, парень слепой и не видит, где и сколько у Милки выпирает.
Умеет человек смутить. Определённо этот мужик мне нравится. Может его с батей познакомить? Точно споются!
— Папа!
— Что папа? Я уже девятнадцать лет папа. Я когда на тебя смотрю, никак понять не могу, на что ты деньги в магазине тратишь. Где одежда?
— Как где? А это что? — девушка хватает пальчиками, за тоненькую лямочку, этакой мини маечки. Так сказать декольте наоборот. Не верхняя часть груди видна, а нижняя, пусть и не всегда, а только при определённых ракурсах и позах, которые, Мила регулярно принимала. Видимо, чтоб я совсем не остывал. Лично мне нравится.
— Ты действительно хочешь это услышать? — нависает над ней отец.
— Нет.
— Вот и молчи, — строго посмотрев на жену, добавил: — Рекламирует она. Тут товар «лицом», — и после секундной паузы: — И не только «лицом».
Я не мог больше сдерживаться и заржал, Палыч не отставал, присоединившись к веселью. Вскоре с нами смеялись и мать, и дочь. Всё же в его голосе чувствовалась гордость. Дочка красавица и умница, не стыдно перед людьми. А то что, одевается так? Молодость — что взять…
Глава двадцать восьмая
В общем, потихоньку добрались до Москвы. На вокзале по-доброму распрощались, обменялись телефонами «с Милой ещё в поезде». Палыч, неожиданно засмущавшись, попросил, при возможности, познакомить с отцом. Я пообещал помочь. Почему бы и нет.
Денёк был солнечный, нога почти не болела (после упражнений в купе проводника слегка разнылась), так что «жизнь хороша и жить хорошо». Выйдя на улицу замер, хорошо-то как! Не надо бояться, что пуля прилетит
Хотя, чего это я? Москва — мать городов русских, здесь может прилететь, когда за хлебушком пойдёшь. Мать её. Но всё же, хорошо дома. Была мысль, позвонить домой, чтоб забрали, но по трезвому размышлению решил отказаться. Раньше надо было думать. Лучше пройдусь немного, да поймаю «частника», заодно посмотрю, как оно тут, без меня.
И я пошёл, наслаждаясь солнышком. Заодно любовался снующими туда-сюда девчонками. Настроение ещё больше поползло вверх. Ну, а как иначе, когда столько красоты вокруг?
А это что за «мама не горюй». Возле обочины стоял — новенький BMW X-5. На тротуаре, наклонясь к боковому зеркалу, стояла кукла (по-другому не скажешь) и поправляла макияж. Так вод её юбка, точнее то, что так должно было называться. Была, точнее не была, тьфу ты, запутался. В общем, из-под неё белели трусики и попа, кстати, тоже чего-то делала, но не белела, это точно. Попа была загорелая, округлая – хорошая попа! Я засмотрелся. Кукла повернулась в мою сторону:
— Чего вылупился, козёл? — выдала, уперев левую руку в бок.
— Мадам, а нельзя ли повежливей? Всё же, не я тут зад выставил, фиг мимо пройдёшь.
— Ты чё, козёл, оборзел?
«Блин, ну не бить же ей морду»?
— И лексикон, тоже говорит о вашем воспитании!
— Ах ты! — девица задохнулась от бешенства. — Вова! Тут, какой-то козёл ко мне пристаёт.
И где логика? Когда я к ней приставал? От ларька, в нашу сторону, направился Вова, здоровый как бульдозер, почти на полголовы выше меня и, кажется, даже пошире. Отлично, вот ему-то, лицо и набью. Как говорится, всегда есть выход.
— Ты чё, козёл! — такое ощущение, они в одном ПТУ учились, богатство лексикона завораживает.
— Ни чё, живу я здесь, — объяснять что-либо, абсолютно, не хотелось, да и не поймёт он. Не тот типаж.
Вова смачно хекнув, замахнулся и ударил. Два года в армии не прошли даром, тело само ушло в сторону от удара. Правой рукой перехватываю запястье, левая ложится на локоть, затем следует нажим. Большим пальцем правой руки, болевую точку на запястье. Теперь, когда кулак разжался, перехватываю кисть в жёсткий захват. Нападающий очень нежно опускается на колени и утыкается носом в асфальт. Вуаля.
— Ты нормальный, нет? Ты что не видишь форму на мне? — решаю уточнить на всякий случай, а то может он убогий. Что с такого взять кроме анализов?
— У-у-у-у! Козёл! Я тя урою!
— Хм? И что тебе мешает? — слегка надавливаю на заломленную руку.
Мужик взвыл:
— Я найду тебя, сука! Дом твой сожгу, а тебя порежу на куски! — это ж надо, мордой скребёт об асфальт и угрожает. Типичный бык. В дерьме, но с гонором.
— Тебе адрес сказать? — слегка ослабляю нажим.
— Чего? — мужик явно тормозит.