Милослава: (не)сложный выбор
Шрифт:
Да и сам замок строили Браенги, а Браенги, как говорят, всегда были сильными чародеями. Никто не знал, какие охранные заклинания они использовали при закладке замка.
В прежние времена на замок нападали дважды: один раз гномы, которые хотели овладеть горами, второй раз люди короля, когда мятежные Браенги в Неффе решили укрыться.
Гномов разбили наголову. Замок взять они не смогли, хотя и гарнизона тут не было. В лагере их случился мор, и когда примчались всадники с заставы, их можно было брать голыми руками. Кроме гномов не заболел никто. Марта считала, что это всё заслуга охранных заклинаний, но я смела предполагать, что гномы не вынесли погодных условий и чуждого им питания. Все же в их подземном царстве снега
Посейчас помню, как болели воины с Севера, нанявшиеся в батюшкину дружину. Лето на дворе, солнце жарит, а у них лихорадка, глаза гноятся и из носа течет. Поди и с гномами то же самое случилось.
Вторая история была интереснее. У мятежных Браенгов воинов было немало, терять им было нечего, кроме смертной казни их ничего не ждало. Сопротивлялись они до последнего, тем более, в их рядах был младший королевский отпрыск, ради которого переворот и затеяли. Однако с королевской гвардией и лучшими магами им было не тягаться. И всё равно выкурить мятежников из замка не смогли. Боевые заклятья не причиняли особого вреда, осадные машины ломались, у нападающих постоянно случались всякие неприятности вроде нашествия муравьев, проливного дождя неделями, гниющего провианта, поноса и прочих походных заболеваний. Вместо того, чтобы быстренько разрушить крепостную стену, взять замок и на месте казнить мятежников, Нефф пришлось осадить. Продержались бунтовщики едва ли не полгода. Ворота открыли сами, когда кончились припасы.
Непобедимый замок Нефф, кто бы мог подумать! Я прониклась к нему искренним уважением. Тем более, как ни крути, строили его мои предки. А что гарнизона нет — еще и лучше. Кормить не нужно, жалованье платить не нужно.
И вообще, по моему мнению, от солдат больше неприятностей, чем полезности. В замке, где живет полсотни молодых мужчин, женщинам нужно держаться осторожно, одеваться скромно, глаз не поднимать. Как бы беды не накликать. Во всяком случае, у нас в поместье нередко случались скандалы и поспешные браки, хотя и дружинников всего две дюжины были. А ведь у нас деревни вокруг, где вдов и свободных девиц, которые не прочь потешить одинокого мужчину, достаточно. А тут — замок, от мира отрезанный. Нет, правильно, что солдат нет.
Девушки в замке скромные. Анна и Милена мать боятся как огня. Милена, хоть даже и сосватана, с женихом не гуляет, даже за руку не держится. Две другие горничные, Лина и Севира, тоже сестры. Они сироты, взятые в замок из деревни еще в детстве. Девочки совсем юные, но расторопные.
Личной горничной я взяла Анну. Она мне показалась самой смышленой, хоть и излишне эмоциональной. И посмотреть на нее было приятно: голубые глазки, светлые длинные волосы, круглое румяное личико. А ее ямочки на щечках были точь-в-точь как у Славки. Хотя, конечно, она много старше, ей почти двадцать семь. И надо же — не замужем и в Галлии перестарком не считается. Здесь вообще девушки взрослеют поздно. У Славки в ее шестнадцать округлости были куда больше и фигура женственнее, чем у Милены в двадцать два. Да и не спешили тут девиц замуж выдавать, едва созреют. Наверное, северное солнце греет по-другому, отчего женщины в здешних местах холодные и сдержанные. Таких бедовых, как Славка, я не встречала пока.
По сестре я скучала больше всех. Мне не хватало ее смеха, задушевных бесед, посиделок по вечерам.
Тем более в замке и поболтать было не с кем: с горничными и с кухарками сближаться не по чину, всё же я хозяйка. Экономка и сама на месте не сидела, и другим не давала — не женщина, а ураган.
Иногда я болтала с Якобом, который был хоть и не из моей волости, но из Славии. Всё больше мы спорили, какая ягода полезнее и какие грибы вкуснее, полезно ли замирье со Степью (интересно, что бы он сказал про мои отношения с Таманом?), хорош ли у государя Славского старший сын и о прочих вещах.
О степи мы решительно не сошлись во мнении: Якоб считал, что Степь надо делать данником.
— Поглядела бы я на того человека, который посмел бы сделать данником молодого хана, а хоть бы и прежнего — Шурана! — кипятилась я.
— Степняки — люди из плоти и крови, — отвечал Якоб. — И на них управа найдется!
— Да в своем ли ты уме? Ты степняка в бою видел? Налетят как саранча, от них не отмашешься! Степнякам терять нечего, городов у них нет. Рассыплются по степи и ищи их! Пока ты за ними гоняешься, они сзади зайдут, отрежут обозы, сожгут поместья!
— Ну так маги пусть этим займутся! У степняков нашей магии нет, против стены огня им поставить нечего! Один пожар — и нет степи! — бурчал Якоб. — Что мы спасаем их каждый раз? Сгорят и бес с ними!
— Глупец! — возмущалась я. — Что ты знаешь о стене огня? Ты хоть раз пожар видел? А я видела! К чему тебе мертвая степь? К чему пустая земля?
— Земля возродится спустя десятилетие.
— И эти десять лет мы не увидим ни мяса, ни шерсти, ни лошадей. Такое количество скота, как в степи, ты в Славии не вырастишь. Пастбищ не хватит. У нас все земли под пшеницу и ячмень распаханы.
Немного подумав, Якоб согласился, что жечь Степь — затея дурная, но все равно степняков он люто ненавидел. А я что, я степняков любила, я выросла бок о бок с ними. И с Таманом.
Вот только в степь мне хотелось всё меньше, уж очень люб мне был замок Нефф. Таман был далеко, ночами мне не снился. Мне снились совсем другие сны. Брачная ночь своих плодов не принесла, чему я весьма порадовалась.
А между тем близилось полнолуние.
Всем хороши оборотни. И выносливые, и сильные, и жизнь у них долгая, словно не только человечью, но еще и звериную стезю проживают. И регенерация у оборотней отменная, и детей они рожают легко и много. Вот только и звериный инстинкт часто берет своё, особенно в полнолуние. Даже я, на четверть оборотень, на себе его испытываю. И тревожность у меня повышается, и раздражительной становлюсь, и энергия через край плещет. А особенно мне тяжело справляться с телесными желаниями. Сны начинают сниться такие, что просыпаюсь в поту и с колотящимся сердцем. Раньше, бывало, снился Герман, а то и какой другой воин из отцовской дружины. Снился не раз Волчек. Последние месяцы, даже и накануне свадьбы, снился Таман.
Сейчас стал сниться супруг драгоценный, чтоб ему пусто было, и тем меня еще больше бесил.
Дома в такие дни я загружала себя тяжелой работой и длительными прогулками. Сон становился спокойнее и крепче. Здесь гулять было негде — за ворота я выходить опасалась. По лестнице туда-сюда не набегаешься, да и посмотрят странно. Снег я поторопилась перекидать. Если полноценные оборотни могли волками или медведями бегать, и тем сбрасывать напряжение, то мне и деться некуда было.
Запуганный мной Дван лорда чисто брил каждый вечер, а утром его светлость повадился спускаться к завтраку. Видимо, мясо ему пришлось по вкусу. Даже щеки перестали быть такими ввалившимися. Пил, впрочем, Оберлинг не меньше, просто начинал теперь в обед. Зря я настояла на ежедневном бритье: с бородой он выглядел страшным и запущенным.
Мне бы полнолуние пережить, а дальше я снова буду к нему равнодушна. Пока же он мне нравился — хотя я этого совершенно не желала. Но вопреки всяческой логике, я даже простила своего супруга за безобразную брачную ночь: оборотень же! Звериная сущность, естественные инстинкты.
Чем ближе полнолуние, тем пристальнее становились взгляды, которые Максимилиан кидал на меня, и тем чаще я не отводила глаза. Словно между нами завязалась игра «Поймай меня, если сможешь». Пару раз мы сталкивались в коридоре, молча смотрели друг на друга и одновременно шагали то вправо, то влево, пытаясь избежать столкновения. Потом всё же расходились, задевая друг друга плечами. О прикосновения его рукава я всегда вздрагивала.