Милые чудовища
Шрифт:
Она помогла Толсету починить кусок башни, где осыпался раствор и камни расшатались. Она научилась делать из камыша и коры бумагу. Как выяснилось, волшебникам требуется уйма бумаги. Толсет начал обучать ее чтению.
Однажды днем, вернувшись с рыбалки, Хальса обнаружила, что вся прислуга колдунов выстроилась в круг. Посреди круга, недвижный, как камень, сидел зайчонок. Призрак Лука вместе с другими детьми присел на корточки. Хальса тоже стояла и смотрела. Между зайчонком и слугами колдунов из Перфила туда и обратно переливалась какая-то масса. То же самое происходило
— Кто это? — поинтересовалась Хальса у Бурда. — Колдун из Перфила?
— Кто?! — переспросил Бурд, не отрывая взгляда от зайчишки. — Нет, не колдун. Это заяц. Всего лишь заяц. Прибежал с болот.
— Но… я чувствую… — возразила Хальса. — Я почти могу расслышать, как он разговаривает.
Бурд странно покосился на нее. И Эсса тоже посмотрела.
— Говорить умеет всё на свете, — произнес мальчик медленно, словно обращался к несмышленому малышу. — Слушай, Хальса.
Во взглядах Бурда и Эссы было что-то такое… своеобразное приглашение. Они как будто предлагали ей заглянуть им в головы, чтобы узнать, о чем они думают. Все остальные тоже глядели. Глядели уже не на зайца, а на Хальсу. Та отступила на шаг назад.
— Я не могу, — сказала она. — Я ничего не слышу.
Она пошла за водой. А когда вернулась из башни, ни Бурда, ни Эссы, ни остальных детей поблизости не было. Между башнями, перескакивая друг через друга и схватываясь в воздухе, шныряли зайчата. Лук сидел в кресле Толсета, смотрел и беззвучно смеялся. Похоже, она не слышала его смеха с того самого дня, когда умерла его мать. Было очень чудно сознавать, что мертвый мальчик может так радоваться.
На следующий день Хальса нашла в зарослях шиповника раненого лисенка. Пытаясь его вытащить, она вся исцарапалась об колючки, к тому же зверек умудрился ее цапнуть. На брюхе у него была рана, в которой виднелся блестящий серый клубок кишок. Девочка оторвала кусок от рубашки и завернула в него лисенка, а потом положила в карман. Всю дорогу до башни колдуна и вверх по лестнице она проделала бегом. Она не считала ступенек, не останавливалась передохнуть. Лук следовал за ней, быстрый, как тень.
Оказавшись на верхней площадке, она с силой застучалась в дверь. Никто не ответил.
— Колдун! — позвала она.
Никто не ответил.
— Пожалуйста, помогите мне! — попросила Хальса. Она вытащила лисенка из кармана и уселась на ступеньки, держа его, спеленатого, на коленях. Он не пытался укусить ее. Все его силы уходили на умирание. Лук присел рядом. Погладил лисенку горлышко.
— Пожалуйста! — молила Хальса. — Пожалуйста, не дайте ему умереть. Сделайте что-нибудь, пожалуйста!
Она чувствовала, что колдун из Перфила стоит прямо за дверью. Он поднял руку, как будто — наконец-то! — дверь вот-вот должна была отвориться. Она знала, что колдун любит лис и всякую болотную живность. Но он так ничего и не сказал. Колдун не любил Хальсу. Дверь не открылась.
— Помогите мне, — еще раз попросила Хальса. Она снова ощутила
— Пожалуйста, — вымолвила она, и теперь это означало «хватит». Колдовство прикончит ее. А в следующее мгновение все опустело. Магия прошла насквозь, и в девочке больше ничего не осталось: ни магии, ни ее самой. Ее кости превратились в желе. Лисенок начал вырываться, цапать ее когтями. Когда она развернула его, он вцепился зубами ей в запястье, а потом рванул вниз по лестнице, будто всего минуту назад не лежал при смерти.
Хальса поднялась на ноги. Лук куда-то делся, но она по-прежнему ощущала присутствие волшебника, стоявшего по ту сторону двери.
— Спасибо, — сказала она и вслед за лисенком сошла вниз по ступеням.
Проснувшись на следующее утро, она обнаружила Лука лежащим на подстилке рядом с ней. Теперь он казался как-то ближе. Как будто умер не до конца. Хальса почувствовала: если она попытается с ним заговорить, он ответит. Однако девочка боялась того, что он мог сказать.
Эсса тоже увидела Лука.
— У тебя тень, — сказала она.
— Его зовут Лук, — пояснила Хальса.
— Помоги-ка мне, — сказала Эсса. Кто-то срезал кучу длинных побегов бамбука, а Эсса вкапывала их в землю, укрепляя в вертикальном положении с помощью смеси камней и грязи. Бурд и другие дети переплетали бамбук камышинами, сооружая стены.
— Что это вы делаете? — спросила Хальса.
— Сюда движется армия, — ответил Бурд. — Хотят сжечь город Перфил дотла. Толсет поехал туда, чтобы предупредить жителей.
— И что теперь будет? — не унималась Хальса. — Колдуны защитят город?
Эсса положила бамбуковую палку сверху на два вертикальных шеста и сказала:
— Люди могут укрыться на болотах, если захотят. Найти здесь убежище. Солдаты сюда не пойдут. Они боятся колдунов.
— Боятся колдунов?! — воскликнула Хальса. — Но почему? Колдуны все трусы и дураки. Почему бы им не спасти Перфил?
— Иди и спроси у них сама, — посоветовала Эсса. — Если духу хватит.
— Хальса, — окликнул девочку Лук. Она отвела глаза от спокойного лица Эссы. На миг ей показалось, будто она видит двух Луков. Один был прозрачным призраком с поезда и стоял так близко, что рукой подать. А другой стоял у костра. Он был грязный, костлявый и настоящий. Лук-тень угас и пропал.