Милые шалости, или Под прицелом
Шрифт:
Ночью мне приснился кошмар и я подскочил аж в 4 утра. Лежал на своей кровати и пялился в потолок. Мне нужно было потрахаться, чтобы выбить всё скопившееся дерьмо из головы. Срочно!
Я быстро собрался и поехал к бару. Вдруг она тоже не против случайного перепиха? Я был уже совсем рядом, когда краем глаза выхватил странную парочку, движущуюся навстречу. Пришлось свернуть в первый попавшийся двор и быстро догонять их.
Чёрт, у меня даже дыхание не сбилось, как оперативно я отработал. Адреналин подстёгивал двигаться вперёд. У них не было ни единого шанса затеряться во дворах, потому
Они, впрочем, и не таились. Оля беззаботно болтала в длинной, явно мужской майке, а этот полуголый хмырь её приобнимал за талию.
Ревность уже второй раз больно царапнула за сердце. Я-то дурак уже слюни на Олю пустил и воспринимал как мою (почти, если уж быть совсем откровенным) девушку, а тут этот рядом. Сам собой включился мой внутренний самец. Я был бесцеремонным и грубым на словах, чтобы этот мудак сразу же свалил. Это сейчас понимаю, что сам чудилом был и вёл себя крайне глупо, а тогда просто руку протянул и сдавил паренька за протянутую кисть.
— Костя, очень приятно. На днях оттрахал твою девушку.
Что тогда началось. Театр абсурда чистой воды. Глаза расширились и наполнились таким возмущением и ревностью. Парень стиснул зубы и взвизгнул:
— Ты трахал Илону?
— У тебя есть девушка? — Это уже Оля моя озадачилась. — Зачем тогда ко мне подкатывал?
Стою я ранним утром под фонарём и наблюдаю, как этот придурок глаза отводит и мнётся, и себя таким же остолопом чувствую. Счастливым осталопом, девушка-то явно свободна.
— Из любви к прекрасному, Оленька.
Чего я на бросился на парня? И не встречались тогда вроде? Это был классический вариант собаки на сене.
А Олька такая удивлённая стоит и глазами своими лисьими хлопает. Хорошо хоть без предъяв полез, видно же невооружённым глазом, что ничего между ними нет. Наверное, так и начинается что-то серьёзное. Когда яйца от страха у мужика поджимаются, что своё упустить могут.
До сих пор с любовью вспоминаю этот глубокий вздох полной грудью, из-за которого можно было в неясном свете фонаря разглядеть узор от мокрого лифа.
— Боже, нарисуй себе плакат, если ты такой помешанный. Костя, это мой коллега по барной стойке и у нас ничего нет.
Я только рукой махнул на эту отповедь. Что тут добавишь?
— Илона не поймёт наличие чужих сисек в нашей спальне.
Я смотрел в её хитрые глаза и понял, что пропал. Она нужна мне вся. Целиком. Даже если пошлёт, пристану как банный лист к заднице.
— Заткнись и потеряйся, друг.
— Да ок, только до дома эту бедовую доведи. Она сегодня с наличкой ковыляет.
— Не ссы, я из полиции.
К моему облегчению этот хмырь тут же свалил. Оля выглядела на редкость довольной. Настолько, что я было заподозрил, что она специально подстроила эту встречу, чтобы пощекотать моё эго. Тогда я ещё плохо знал свою женщину и мог приписать ей всякую фигню в характер.
— Тебя давно не было.
Она качнулась ко мне с явным намереньем обнять и тут же сама себя оборвала, недовольно сморщившись.
— Пожалуй, не стоит накидываться на тебя сейчас. Я вся в этом вонючем пиве.
— Пенная вечеринка?
Я был мил и доброжелателен, как чёртов корги.
— Ах если бы. Разлила на себя пиво.
Мы так и шли к её дому, болтая о всяких глупостях. Её большая грудь волнующе колыхалась в плену мокрого лифчика. Испытание на прочность, которое я завалил, когда мы, наконец, поднялись на нужный этаж.
Оля
Он набросился на меня, как голодный зверь как только хлопнула входная дверь. Сумка с деньгами, мобилой и прочей дребеденью полетела на пол, пока он атаковал мой рот. Этот несносный мужчина целовал меня как в последний раз — жадно, грубо, беспощадно. А я млела от его диковатости и глубже зарывалась пальцами в лохматые волосы. Было плевать абсолютно на всё: на бардак в квартире, вонючую, пивную майку с чужого плеча, холодные стены коридора. Мы целовались как сумасшедшие, утопая друг в друге. Я изловчилась и потянула тебя за волосы к шее, ты прикусил кожу в ответ. Из вредности впилась ногтями в твою спину. Ответный рык я почувствовала кожей шеи, а следом ты подсадил меня на комод и толи специально, толи случайно, приложил головой к стене. Вся прилюдия — сплошная атака, где на моё действие ты реагируешь незамедлительно. Нежность будет потом, я уверенна, а сейчас я тону в нашей животной похоти и умираю от счастья.
Не представляю, почему мы в итоге оказались на кухне. Я была уверенна, план моей квартиры Костя запомнил назубок. Просто в какой-то момент подхватил меня под попу и посадил на столешницу.
— Ты мне веришь?
Честно, я в тот момент доверяла моему полицейскому абсолютно, потому что пьянела без вина от вида его искусанных губ. Мной искусанных. Но я не я, если бы со мной было всё так просто, потому из чистого упрямства сказала:
— Нет.
— Я не обижу тебя, Оля.
В тот момент абсолютно не понимала, о чём он, пока не опустила глаза на его руки. В них блестел мой кухонный нож. Я даже запаниковать не успела, когда Костя ловко разрезал майку Андрея с моим лифом. Это я сейчас понимаю, что он скорее демонстрировал мне свою ревность, своё неприятия ничего постороннего в моей жизни, как та мокрая майка с мужского плеча.
— Больше никогда не носи чужой мужской одежды. Мне это не нравится.
Блядь. Он похож был на чёртового психа и нехило испугал меня. Я не закричала только потому что он сразу откинул куда-то за спину своё оружие. Честное слово, не сиди я на столешнице, грохнулась бы к его ногам. А потом Костя потянулся губами к моей груди и адреналин из страха перетёк в острое удовольствие. То, как неистово он целовал и мял каждую, заставило меня прикрыть глаза и прогнуться в пояснице. Боже, как сладко! Ещё никто так основательно не занимался моей грудью. Мой Костя меня мял, целовал, облизывал кожу, пропитанную алкоголем и аккуратно прихватывал зубами. Я стонала как сумасшедшая и требовала ещё. Повторюсь, потому что только воспоминания заставляют течь меня, как закоренелую нимфоманку, никогда моим сиськам не перепадало столько внимания. Уже за это стоило считать его особенным.