Милый белый свет

Шаманская Юлия

3

Держали меня в реанимации еще три дня, а потом перевели в общую палату. Оказалось, что в результате травмы позвоночника, лежать мне заказано до конца дней. Каждый день приходила мама, по субботам Димка. Мама все время плакала, иногда ненатурально улыбалась и пыталась меня веселить. Димка вел себя, как в церкви: боялся не туда присесть, не то сказать. Боялся смотреть мне в глаза. Разговоров у нас с мужем не клеилось, да я ему и не помогала. Отвечала односложно на бессодержательные вопросы о том, как я себя чувствую, и не нужно ли мне чего. Через месяц мама забрала меня домой. О том, чтобы ехать к мужу как-то и речи

не возникало. Домой привезла скорая. На носилках меня доставили в мою комнату, которую мы когда-то делили с Сонечкой и положили на новую кровать. Эту кровать мама заказывала в Германии, и кровать это была не простая, а специально сконструированная для таких как я, инвалидов. В результате травмы шейного отдела позвоночника, я оказалась полностью парализована. Двигалась только голова, а все остальное, по мнению врачей, было обречено оставаться недвижимым до конца моих дней.

Родительский дом встретил меня тепло. В комнате сделали ремонт. Покрасили стены в солнечный светло-желтый цвет, вынесли лишнюю мебель. На стене напротив кровати красовался огромный плазменный телевизор, перенесенный сюда из гостиной. Рядом с кроватью стояло кресло и алюминево-стеклянный журнальный столик. Уголок предназначался для мамы-сиделки, которая бросила свою рутинную службу, из разряда «эта работа не кормит, но женщина должна быть среди людей», ради того, чтобы ухаживать за инвалидом.

Чудо-кровать представляла собой трансформер, увешанный в районе изголовья электронными штучками с сенсорными экранами. Взяв в зубы палочку, и ткнув, куда положено можно было вызвать маму из кухни, поднять себя в сидячее положение, опустить, включить и выключить свет, и многое другое. Тут же под губами была емкость с водой, которую можно было тянуть из трубочки. Но предметом особой гордости для мамы был встроенный в кровать сенсорный пульт от телика. Так что жить мне предстояло в сплошном «шоколаде». Позже я узнала, что эта кровать была приобретена ценою продажи дачного участка.

Телевизор смотрела мама. А я смотрела на то, как ловко в ее знакомых до малейшей трещинки и заусеницы руках, летают спицы, и как, кажется, из воздуха вырастает уютное пушистое что-то, что будет оберегать от холода маленького Егорушку. Особенно нравилось, как в маминых руках растет микроскопический носочек во множество разноцветных веселых полосочек. Иногда бойкие пальцы зависали в воздухе, - верный признак, что героиня романтического сериала именно в этот момент узнает какую-то страшную тайну. Сериалы сменялись, но мама неизменно напоминала, чтобы я не пропустила «наш сериал».

В один из таких вечеров, спицы выпали из ее рук в кульминационный момент, когда героиня сериала, преследуемая негодяем, тщетно взывала с экрана: «Помогите!» Мама мирно спала, склонив голову на свою широкую грудь. Глядя на сладко посапывающую родительницу, и я начала дремать, когда почувствовала, что кто-то бесцеремонно толкнул меня в бок. Я удивилась, потому что уже привыкла, что все сдувают с инвалида пылинки, но, открыв глаза, удивилась еще больше.

 Передо мной стоит мой Ангел. Я его сразу узнала, такое не забудешь. Выражение светоносного лица не радостно.

– Что, все спите и почиваете?- спрашивает сияющий Посланник.

Я не сразу прихожу в себя от этого явления, а Ангел терпеливо ждет ответа. Наверное, опять умираю, и он пришел за мной, думаю.

– Какой в этом смысл?
– отвечает он на мои мысли,-

Если бы ты умерла сейчас, то твое оживление стало бы бессмысленным, и ты снова пошла бы в ад.

Я возражаю:

– Почему это? Я уже не пью, не гуляю, болею так тяжело. Да и вся моя жизнь разрушена…

– Может, ты винишь кого-то в разрушении своей жизни?

Молчу, не зная, как ответить, чтобы не соврать.

– Ты, вероятно, винишь Бога. Думаешь, что твоя болезнь, подвиг, и за страдания ты заслуживаешь прощения. Вернее, Он обязан тебя простить?

Признаться, я так и думала, но, может, не так резко формулировала свои мысли. Ангел продолжает.

– Ты инвалид, и какие это дает нам преимущества? Не в состоянии пить и гулять, но от этого жизнь стала только лучше. Беспомощна, но все занимаются только тобой. Родные думают о тебе, и конечно, это поможет им в будущей жизни. Но поможет ли это тебе? Скажи, по какому праву ты освободила себя от служения любви?

– Какого это служения любви - обижаюсь.

– Прискорбно. Скажу иначе, почему ты освободила себя от заботы о других людях?

– Что за вопрос, я же сама страдаю!

– Ты страдаешь, лежа в постели перед телевизором? Ангел возмущенно тряхнул золотистыми кудрями.

– Я скажу, от чего ты страдаешь, только от неудовлетворенного тщеславия. Ты бы хотела снова надеть свои любимые джинсы, накраситься, распустить волосы и отправиться на вечеринку. Выпить там «совсем немного» шампанского или мартини, как «порядочная девушка», и познакомиться с таким же «порядочным мужчиной». Одним из тех, кто скачет под оглушающую музыку как ягненок на лугу ранней весной. Ты хотела бы «пленить его своей красотой», и для этого особым образом переставляла ноги, качала бедрами и волосами в такт музыке. Ты бы привлекла его и вступила бы с ним в блудную связь (ведь вы же современные люди), и в результате этой связи, ожидала бы возникновение крепкой семьи. Скачущий барашек, «плененный твоей красотой», превратился бы в хорошего, достойного и верного мужа, который преклонялся бы пред тобою с утра до вечера.

– И почему-то в мечтах твоих полностью отсутствуют дети. Где-то должны быть, но потом, - завершил свою речь Ангел.

Мое лицо пылает от стыда. Да, в глубине души мне хотелось выздороветь. Когда я думала о выздоровлении, или слушала разговоры о великих врачах, блестящих операциях и заграничных клиниках, где таких, как я ставят на ноги. Когда загорался хоть отдаленный лучик надежды, мечты уносили меня именно туда, в веселый мир, который так неприкрыто описал мне мой Хранитель. Теперь я вижу, как это было глупо и стыдно, и какая я пустышка, а воображала себя, чуть ли не святой!

– Беда в том, что ты, несмотря на травму, совсем не изменилась, и не справишься без моей помощи. Ты согласна со мной, каешься и готова трудиться? Если нет, то я могу избавить тебя от этих страданий, как ты их называешь, и забрать с земли. Кто знает, может, Господь и помилует тебя.

– Нет, - говорю решительно, - не хочу уходить не из-за страха ада. Хочу уйти достойным человеком. Если ты считаешь, что это возможно, то я с удовольствием. Научи меня своему служению любви.

– Хорошо, - ответил Ангел,- попроси маму, сходить к соседке Тонечке, извиниться, что была груба с ней, и пригласить навещать тебя, как можно чаще. Вспыхнул золотой крест, означающий благословление, и растаял в воздухе вместе с Хранителем.