Мимоходом. Дневник наблюдений

Новая книга Владимира Ноговицына привлекает внимание уже тем, что в ней автор стремится взглянуть на мир, и на себя в этом мире, и на людей, окружающих его, – иначе, может быть даже с изнанки. Это взгляд не отстраненного наблюдателя, а искреннего сопереживателя и участника всего происходящего. Именно поэтому мимоходом замечены такие детали, штрихи времени, на которые мы зачастую не обращаем внимания в повседневной суете.

В этой кажущейся мешанине мыслей, тем, ситуаций,

Эти «мимоходики» нельзя заранее придумать, предсказать, написать – они возникают так, как возникают, – как течет сама наша жизнь.

Их подсказывают ситуации, которые больно ранят писателя, события, которые радуют, картины родной природы, встречи и расставания.

Трудно перечислить все адреса, где родились ноговицынские миниатюры: это Котлас и Коряжма, Сольвычегодск и Вельск, Грайворон (Белгородская область), Тарнув (Польша), Великий Устюг (Вологодская область), Котласский, Устьянский, Виноградовский, Вилегодский районы Архангельской области, Мга (Ленинградская область)…

В своих заметках Владимир Ноговицын сказал то, что заставляет задуматься о мире, окружающем нас, и о нас в этом мире…

Николай Редькин, член Союза писателей России

Затяжной дождь как поднадоевший оратор.

Пора бы ему примолкнуть, сойти со сцены, а он всё не уходит, говорит, говорит, бормочет, ничего не видя, никого не слыша.

Таким родился.

Пьяная раскрасавица у торговых павильонов.

Увидела приближающееся белое такси.

Обрадованно разразилась громким матюжным возгласом, что на нормальном, человеческом, языке переводимо, видимо, так: «Ничего себе, даже “Волга” за мной удосужилась приехать!»

В руке девушка держала розу.

Роза завяла. И свесила свой алый бутон как повинную голову.

Звери из передвижного зоопарка – жалкие, грустные, какие-то забитые и отрешённые от всего и вся.

Кажется, ни малейшей озлобленности, – не найти беззащитнее существ.

Хороши, милы, сердечны, неопасны.

Почти как люди, находящиеся за другой решёткой, тюремной.

Но только дай им всем волю!..

На улице встречается парень. Останавливает. Добродушно «лыбясь», подаёт руку для приветствия.

– Дружище, можно спросить? Нет, ты скажи, разъясни: в чём смысл жизни?

Вопрос, конечно, интересный. Но…

– Не знаю, – отвечаю, стараясь не вступать в долгие и откровенно (а зачем?) ненужные разговоры с посторонним, тем более нетрезвым.

А тот сразу, сходу, как старый знакомец-приятель, пристально заглядывая в глаза:

– Не выручишь?

Всё понятно, откуда идут эти «философские искания».

– Ах, пожалел?! Жаба, значит, давит…

Быстро же смысл жизни приобрёл другие очертания!

– Меня все чинят! Одни вы не чините!

…Трудная эта штука – уважение.

Одна вилегодская бабушка никогда ни о ком дурно не отзывалась.

Лишь в крайнем случае давала осторожную характеристику:

– Чего ж его шпынять и пенять, ребята? Он же не совсем справедливый…

В смысле, не того, слегка «с приветом».

Новенькое авто – иномарка. Впереди номера две чёткие буквы – «УМ».

Да, для того, чтобы купить такую дорогую машину, как пить дать, одного ума мало. Умище нужен! Не считая, разумеется, денег.

Вспомнилось, как на сольвычегодской паромной переправе видел две легковушки, видом куда скромнее этой. У одной на номере виднелось «УХ», у другой – «АХ». А есть «НУ», «НО»…

Почти каждую ночь за стенкой храпит чужая собака. Какой-то редкой, экзотической породы животное. Не дворняга – где там!

Оттого и спит почётно в комнате на кушетке, а не на дешёвом коврике у порога.

И, как человек, посапывает: сладко, раздольно, зычно и от души, даже с присвистом и причмокиванием.

Спрашивается: почему я не храплю так музыкально?

Наверное потому, что не имею слуха.

Маленькая девочка в поезде.

Вместе с папой смотрит в приоткрытое окно. Щебечет: «Смотри, какой сказочный лес! Гляди, в сказочном лесу есть раненые деревья!»

Она же: «Эта дорога ведёт к болоту!»

Ну что тут добавишь?!

К нему подходит, уместно слово «пострадалец». Не жертва необоснованная, а тип, примазавшийся к ней всеми правдами и неправдами, чтобы срывать куши, получать льготы, пользоваться выгодами. То есть стоит не в одном ряду, а позади истинных страдальцев. По… После…

Голос умной дамы, слышимый из соседнего купе поезда. Женщина рассуждала с интонацией столичной жительницы: «Он единственный в России из всех стран».

Кажется, говорилось про какой-то завод.

Компьютер всё время ошибается, путает, сбивается. Надо написать «депутат», а он выдаёт – «депутаН». Нужно «руководитель», а он выдаёт – «урководитель».

А может, она, машина, «награждает» иных народных избранников и поводырей безошибочно точной формулировкой?

Вслух им этого всё равно никто сказать не отважится.

Самодеятельный, а точнее, «самодельный» литератор, надутый как мыльный пузырь, важно, с большой сцены, заявил о себе, великом: «Я проделал большой творческий путь – “от землекопа до писателя”»…

Одно «успокаивает»: у нашей литературы не перевелись покамест надёжные копальщики, способные упрятать её подальше в землю. А образовавшийся холмик делово, сноровисто, хватко, умело и заботливо утрамбовать сверху и по бокам острой штыковой лопатой. И в этом копально-закопальном деле тоже нужен профессионализм!

При входе в один из городских торговых домов – объявление: «Осторожно, ступенька!»

Факт налицо: здесь работают внимательные, добрые, сочувствующие люди. Даже о неодушевлённых предметах у них – искренняя забота. Предупреждают бедняжку: а вдруг кто-нибудь из проходящих покупателей этак тяжеловесно на неё наступит! Не покалечил бы, не повредил бы, не раздавил бы, не…