Шрифт:
Едва первые лучи солнца коснулись куполов священной Бухары, как послышался призыв к бамдаду – первому намазу и благословенный город стал излучать свет, восходящий к ясному небу.
Специально выбрав для прогулки утреннее время, пока июльская жара не вступила в свои права, я медленно прошла по базару, направляясь к сакральному Минарету Калян, который, царствуя над городом, указывал
Базар просыпался рано. Торговцы уже раскладывали на прилавках товар. То здесь, то там, повинуясь зову азана, расстилал молитвенный коврик кузнец и чайханщик, продавец лепешек и гончар. Только сейчас я поймала себя на мысли, что с моего последнего посещения города прошло очень много времени. Люди изменились, стали жить и одеваться по-другому, а дух базара остался прежним. Все та же пестрота, шум, и яркость красок, объединяющая продавцов и посетителей в единое сообщество.
Не дойдя до минарета сотню шагов, я остановилась. Он почти не изменился. Все так же строг и величав. Вместе с тем, четок, ясен и филигранно тонко проработан во всех деталях. Его пропорции выдержаны с большим вкусом. По одной из легенд, мастер – строитель Бако, заложивший фундамент минарета из алебастра и молока верблюдицы исчез, дабы не вызвать гнев эмира за задержку работ, и вернулся только через два года, когда фундамент полностью застыл, и продолжил строительство.
Это в назидание потомкам, которые даже и не мечтают прославиться в веках или хотя бы оставить о себе добрую память. Их единственное желание обогатиться – быстро и постыдно, строя некачественные и опасные для людей здания.
Много раз я приходила полюбоваться этим величественным сооружением, восхищаясь застывшей музыкой его узорчатой кладки. Однако, когда вспоминаю все сто пять ступеней, ведущей к верхней площадке, когда каждая ступень приближает к смерти, мне становится не по себе.
С трудом оторвавшись от созерцания Минарета я напомнила себе о неотложном деле. Несколько дней блуждания по Бухаре, не принесли ожидаемого результата. Солнце жгло немилосердно, когда уже почти отчаявшись, я медленно брела вдоль небольших лавочек и магазинчиков. Поэтому, когда браслет на левой руке, который вообще-то является прибором, тихонько зажужжал, я в растерянности остановилась. Не веря удаче, огляделась вокруг, определяя место сигнала. К счастью, поблизости, кроме старой сувенирной лавочки ничего не было. В таких убогих лавчонках часто продают поделки местных мастеров, но, ведь сигнал не мог меня обмануть. Хозяин, не замедлив появиться, стал расхваливать товар, который обычно предлагают туристам. Видя, что меня ничего не заинтересовало, и не желая упустить выгодную покупательницу, он предложил выпить кофе. Я очень люблю это замечательный напиток и сам ритуал его приготовления. Сев на небольшое кресло в прохладном помещении, я с удовольствием наблюдала, как хозяин варит кофе в турке на углях.
– А нет ли у вас старинных поясов? – решилась я приоткрыть карты.
Лавочник, оторвавшись от своего занятия, с воодушевлением выложил передо мной целый ворох самых разнообразных поясов, но, я увидела его сразу и на душе стало легче. Неприметный тонкий черный пояс, с несколькими небольшими камешками. Хозяин очевидно был разочарован моим выбором. С его точки зрения , этот пояс был слишком прост и непригляден и стоил недорого. Однако, как истинно восточный торговец, он с детства был приучен угождать покупателям. Поставив передо мной на столик чашечку кофе и стакан воды, он стал рассказывать историю пояса, явно поднимая ему цену.
– А знаете ли вы, уважаемая госпожа, что этот пояс по легенде принадлежал жене шаха Асланхана, прекрасной Агаханум? – и, не дожидаясь ответа начал повествование.
– В стародавние времена правил…, – голос лавочника звучал монотонно и успокаивающе.
Я не слушала его, потому что затопившие меня воспоминания были ярче, красочней и трагичнее легенды.
Восточная сказка
Комната была поразительно красива. Толстые красочные ковры на полу, блестящие медные лампы, полированное дерево мебели, разноцветный шелк и бархат портьер. Не менее красива была и женщина, сидящая на тахте, обложенной подушками. Жена шаха, Агаханум, была одета в золотистые одежды. Темные волосы были распущены за исключением одной-единственной тонкой косички с жемчужной заколкой. Тонкую шею украшало великолепное бриллиантовое ожерелье.
Конец ознакомительного фрагмента.