Министерство мертвых. Невозможная принцесса
Шрифт:
Тогда маги собрались еще раз и запретили всем колдовать. А что, рабочий же способ.
Вот только одна проблемка. Войн не было, численность населения росла. Запретили магию – все стали бессмертны. Энергия-то внутри тоже есть, на что ее расходовать? Только на поддержание собственной жизни.
И мир снова стал погибать. Ему, оказывается, не нравится, когда на поверхности много всяких людишек и не только.
Тогда маги что? Правильно, снова собрались. Только запрещать больше было нечего. И они начали исследовать иные миры, на которые никогда не хватало сил, интереса и мозгов. Оказалось,
– Урок истории был усвоен. Мы поклялись не допустить гибели ни одного из наших миров. Для этого существует система оценивания. Лишь лучшие из лучших могут остаться в родной колыбели. Худшие из худших становятся вечными узниками погибших земель. Ну а остальные возвращаются в немагические миры. Или, как вы, получают шанс на искупление. Впрочем, об этом вам подробнее расскажет магистр истории.
И вот тут мы подходим к главному. Так как память души при переходе в немагический мир обнуляется, мы забыли обо всем, что нам там назапрещали древние маги. В том числе и о том, что магия убивает мир. Поэтому в колледже нас научат, как ее запечатать и никому не навредит.
– Страж Даркблум, у вас какие-то претензии или вопросы?
Магистр… Забыла-как-его-там меня сильно пугал. Во-первых, я еще не привыкла к тому, что вижу перед собой живого… ну пусть будет инопланетянина. Во-вторых, от него прямо таки исходила враждебность. Я ему не нравилась. Интересно, почему?
– Вопросы… да, парочка есть. Что бывает с теми, кто отказывается запечатывать магию?
– Они отправляются в аид.
– А Вельзевул? У него тоже нет магии?
Как-то же он правит миром. Не на честном слове.
– Повелитель и наследники – особый случай.
Ага, значит, Дэваль у нас вне системы. Отчасти это объясняет его поведение. Не объясняет только неожиданную злобу по отношению ко мне. Но, может, магия отравляет не только мир, но и того, кто ею пользуется?
– А еще исключения есть?
– Нет, - отрезал магистр. – Никаких исключений. Еще вопросы у кого-нибудь есть?
Народ притих. А я с упорством барана тянула руку. Если бы у магистра были веки – он бы закатил за них глаза. Но природа обделила его таким ценным органом, поэтому он просто раздраженно думал обо мне нехорошее.
– Слушаю вас.
– Почему вы называете меня стражем?
– Потому что в стражи вас определил Самаэль Сонг. На этом все? Я могу продолжить?
– Пожалуйста, - вздохнула я.
Где жить выбрать нельзя. Магией пользоваться нельзя. Кем работать выбрать нельзя. Что здесь можно-то?
В конце пары мы получили первое в загробной жизни задание.
– Прежде всего обратитесь к прошлому. Возьмите тетрадь и запишите все, что вызывало у вас злость в жизни на Земле. Все, что до сих пор вызывает злость. Все, о чем больно или страшно думать. Любые темные чувства. Нагрубили в очереди, бросил любовник, погиб любимый питомец – все, что вспомните. Честно, без утайки, прикрас
При этом он обвел взглядом аудиторию и на несколько секунд задержался на мне.
Что, у меня на лбу написано «собирается врать напропалую, пока не получит желаемое?».
Потом была жутко скучная пара, что-то вроде правоведения. Где мы под диктовку записывали все местные законы. Нельзя причинять вред другим душам вокруг, нельзя хулиганить, нельзя воровать. И прочие скучные вещи. К счастью, дальше нас мучить не стали и отпустили на все четыре стороны с наказом завтра вернуться на новый круг ада. Точнее, в новый учебный день.
Шарлотта унеслась так быстро, что я испытала легкое сожаление: надеялась, мы вместе перекусим. Хотя зачем ей обедать в каком-то подвале с новой знакомой. У нее впечатляющие успехи на работе, она может пойти в ресторан.
– Выпишите все, что вас бесит, - бурчала я, уныло плетясь к лестнице. – Коротко и ясно: все!
– Вижу, ты в отличном настроении, - услышала я голос Харриета.
Названный друг уже ждал в холле. Со скучающим видом прислонившись к стене он исподтишка наблюдал за стайкой хорошеньких студенток. На точеных фигурках форменные платья смотрелись удивительно хорошо.
– Кошмар, - вздохнула я. – Ваш мир меня ненавидит.
– А, первая лекция Тордека, - понимающе кивнул он. – На всех производит впечатление.
– Кто он? Что за раса?
– Я точно не знаю. Вокруг нашего мира шесть или семь немагических миров. Часть из них непригодна к заселению, ибо обладает собственной жизнью. А вот мир Тордека хоть и отличается от нашего, оказался вполне себе ничего.
– Но почему он выглядит иначе?
– Таковы законы мироздания. Жизнь многообразна и удивительна.
– Ого, да ты философ.
Поскольку есть в подвальной столовой не особо хотелось, я с готовностью устремилась вслед за Харриетом в министерство. Во мне теплилась робкая надежда, что столовая там хотя бы с окнами и мне разрешат в ней поесть.
– Тордек назвал меня стражем. Сказал, что Самаэль так решил. А как это определяют? По каким-то внутренним способностям?
– Да нет, новеньких прикрепляют к наставникам. Самаэль – страж, хоть и отошел от дел, чтобы возглавить министерство. Значит, ему проще обучать тебя быть стражем.
– А если я не захочу? Или мне не понравится? Я вот готовить не умею. В школе у нас были уроки по кулинарии. Учитель всегда говорил, что в моем случае готовка - это уголовное преступление. Ну вот не дано. Вдруг мне не дано быть стражем?
– Раз в год ты имеешь право менять специализацию. Но год придется продержаться.
– Ага, а если буду халтурить – отправят в аид, - саркастически добавила я.
Но Харриет серьезно кивнул:
– Верно.
Министерство Мертвых, его головной филиал, занимало сразу несколько корпусов в самом центре города-замка. К главному входу вела широкая лестница, венчавшаяся двумя знакомыми горгульями, преграждавшими посторонним вход. Я насчитала пять этажей и несколько внутренних двориков, пока мы шли к лестнице. Харриет уверенно вел меня, лавируя между спешащими куда-то людьми. Лишь когда из толпы донеслось мое имя, я замедлила шаг.