Министерство мокрых дел
Шрифт:
Я даже не стал уточнять, что за повод. Потому что знал: гибель Бояркова. Убийство из ревности. Выглядело очень убедительно.
– Они были там, у дома Бояркова? – спросил я.
– Кто?
– Эти люди, которые за мной следили.
– Скорее всего – да. Потому что слишком споро завертелось колесо. Ночью все случилось, а к утру уже был готов ордер на твой арест. Так что они успели и посовещаться, и компромат на тебя слить, и подписание ордера организовать.
– У них свои люди
– Мы здесь не сами по себе, а чьи-то, – засмеялся Мартынов. – Прокуратура, как система, служит не закону вообще, а конкретным людям и кланам. Знаешь, какой первый вопрос возникает у всех, когда в прокуратуру приходит новый работник? Чей он человек? И в зависимости от ответа на этот вопрос с ним строятся отношения. Здесь война, Женя. Клан на клан. Правила суровы.
Тот клан, что обслуживал интересы Ласунского, попал впросак. Они вцепились в меня, а их противники – тот же Мартынов, к примеру, – очень быстро обнаружили шаткость воздвигаемой конкурентами конструкции и решили использовать оплошность противника. Стали вставлять палки в колеса. Одно из непреложных правил чиновничьей игры: не давай усилиться конкуренту. Умыли их, словом. И теперь могли праздновать победу. Мне просто повезло. Если бы не раздрай в прокуратуре, меня бы съели в два счета.
– Подписку о невыезде они с тебя в конце концов снимут, – сказал Мартынов. – Это лишь вопрос времени. И заживешь как прежде. Женишься наконец. На этой своей красавице. Ну, с телевидения которая.
– Полякова?
– Да. Теперь ты, как честный человек, должен на ней жениться.
– До сих пор не могу понять, почему она так поступила.
– Любит, – определил бестрепетно Мартынов.
– Плохо вы ее знаете. У нее вместо сердца – пламенный мотор.
– Но вытащить тебя она помогла, – засмеялся Мартынов.
Лично мне было не до шуток.
– А вы знаете, что исчезла Ольга Бояркова? – озвучил я терзавшие меня все десять дней страхи.
Мартынов перестал смеяться:
– Неужели?
– Да. Еще тогда, до моего ареста.
– Она в больнице, Женя, – сказал Мартынов, глядя на меня внимательно и с состраданием, как мне показалось. – Попала туда в день гибели своего мужа.
– А в чем дело? – осведомился я, похолодев, потому что видел лицо Мартынова и уже понял, что ничего хорошего он мне не скажет.
– Она вскрыла себе вены. Пыталась покончить жизнь самоубийством.
Ольгина палата была заперта на ключ. Мой провожатый, немолодой уже доктор, долго возился с замком, прежде чем его открыл. В палате обнаружилась кровать, на которой лежала бледная лицом Ольга. Единственное окно было забрано решеткой, дополненной мелкоячеистой сеткой. Не больница, а тюрьма.
–
Я обернулся к нему. Он понял и сделал шаг назад, за порог, но дверь не прикрыл и остался стоять в проеме двери безмолвным стражем.
Ольга скосила глаза, но головы не повернула. В ее взгляде не угадывалось ничего. Я опустился на пол у ее изголовья. Теперь мы были рядом.
– Здравствуй, – сказал я.
Чуть дрогнули ресницы. Поздоровалась.
– Прости, я не мог прийти раньше.
Никакой реакции.
– Доктор сказал мне, что тебя скоро выпишут, – солгал я, выдавая желаемое за действительное.
И снова никакой реакции. Мне показалось, что Ольга не в себе.
– Теперь я буду приходить к тебе каждый день.
Ее руки были укрыты стареньким больничным одеялом. Я не видел запястья, по которому Ольга полоснула лезвием.
– Я тут тебе принес кое-что. Ты скажи, чего тебе хочется, я завтра привезу.
Она смотрела на меня и явно слышала все, что я ей говорил, но молчала, будто в результате всех неприятностей потеряла способность говорить. В палате было сумрачно и прохладно. Сильный запах лекарств. И этот Ольгин взгляд. Под ним мне стало холодно.
Доктор за моей спиной выразительно кашлянул. Я сделал вид, что не услышал его призыва обернуться.
– Тебя не ограничивают в рационе? – спросил я у Ольги. – Я мог бы принести фруктов.
Слабое движение уголком рта в ответ. Фрукты ее не интересуют.
– Может быть, какие-то соки, – не сдавался я. – Или шоколад. Ты хочешь шоколада?
Та же гримаса в ответ. Доктор в дверях снова кашлянул. Я обернулся. Доктор показал взглядом, что для первого раза достаточно.
И тут Ольга заговорила. Я даже вздрогнул от неожиданности, услышав ее голос – обычный, совсем не слабый, против ожидания.
– Я не хочу жить, – сказала она. – Я не буду жить.
– Ну что ты! – заволновался я, но Ольга меня оборвала.
– Уходи! – сказала она.
Перевела взгляд на потолок. «Если это правда, я уйду», – сказала она мне совсем недавно, как раз перед тем, как погиб ее муж. Ей уже сообщили про Бояркова.
– Ты знаешь об Антоне?
– Да, – ответила Ольга односложно.
– Извините, – подал голос доктор.
Пора уходить. Я поднялся.
– Приду завтра, – пообещал я Ольге.
– Не надо.
Я склонился и поцеловал ее. Кожа была прохладной. Ольга как будто удалялась от меня, становилась чужой. Я вышел из палаты. Доктор закрыл дверь, загремел ключами.
– Переведите ее из этого карцера, – попросил я. – Иначе она сойдет с ума.
– Нельзя.
– Почему?
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
